Хельга Нортон - Рейс от разлуки до любви

– Как отреагировали твои родители, когда ты заявил им, что после университета хочешь специализироваться на кино?

– Примерно так, как ты и думаешь, – сухо ответил он. – Что мысль идиотская, что я никогда не смогу заработать себе на жизнь и что я пустой мечтатель. Вначале они отказались платить за мое обучение. Но потом согласились – с условием, что я параллельно поступлю в бизнес-колледж, буду учиться на «отлично» и получу диплом МВА.

– Помню, ты работал как вол. Наверное, тебе пришлось несладко.

– Да уж. Потом в моей жизни появилась ты. – Он посмотрел в ее сторону и, подойдя к дивану, сел рядом. – Когда мы только познакомились, ты была для меня настоящей загадкой, тайной. Ты была полной противоположностью всему, что я знал. Ты действовала, повинуясь порыву, и вечно гналась за удовольствиями. Но при этом была умной и талантливой. Я наблюдал за тобой, но не мог тебя раскусить. Ведь меня с детства приучали намечать цель, составлять план ее достижения и следовать этому плану.

– Помню. – Ей трудно было понять это даже сейчас.

– Я просто с ума сходил, видя, как ты беззаботно порхаешь по жизни, и в то же время немного завидовал тебе. У тебя дар делать все легко и без усилий, не беспокоиться о последствиях. Отчего-то казалось, что все само плывет тебе в руки.

Я же всю жизнь только и делал, что беспокоился о последствиях и планировал каждый шаг. А твоя семья…

– Ах да, еще моя семья.

– Познакомившись с ними, я затосковал по собственной семье, – просто сказал Дерек, выбирая из вазы стеклянный шарик.

– Кажется, мои родители не слишком похожи на твоих – во всяком случае, судя по твоему описанию.

– Я сейчас не про родителей. Я про остальных родственников. Мать была всецело погружена в работу, они с отцом изо всех сил старались отдалиться от своих соседей, скрыть тот факт, что они оба потомки бедных ирландских иммигрантов начала века. – Он покатал шарик на ладони. – А вот дядя Нед совсем другой. Для него семья всегда была самым главным на свете. Обычно я неделю или две летом проводил у него, и там все было не так, как у нас. Большая, шумная, беспорядочная, типично ирландская семья. У них шестеро детей и куча двоюродных и троюродных братьев и сестер, тетушек и другой родни, которая собиралась у них по выходным. У них никогда не бывает тихо. У каждого свое мнение, и все его высказывают. А смех? Боже, как они смеются! Твоя семья напомнила мне о них.

– Мама потом еще долго спрашивала меня о тебе, – сказала Трейси. – Мне было тяжело.

– Я тоже по ней скучал.

Она посмотрела на него в упор.

– Но ты ведь понимал, что тогда, восемь лет назад, я не изменяла тебе с тем идиотом!

– Не помню, что я подумал тогда, – откровенно признался он. – Просто меня потрясло до глубины души, что какой-то чужой мужик лапал тебя. А тебе, кажется, было все равно.

– Потому что это действительно ничего не значило.

– Для тебя – наверное. Но это очень много значило для меня, и чем больше я об этом думал, тем больше значило. Для тебя все было просто, вся жизнь была посвящена одному – погоне за удовольствиями.

– Дерек, в девятнадцать лет все такие.

– Все, но не я. – Он нахмурился. – Родители постоянно угрожали прекратить финансовую поддержку при первой же неудаче. И даже бабушка вечно ворчала, чтобы я нашел настоящую работу, женился и нарожал детей, как мой дядя. – Дерек откинулся на спинку, а руки сложил на коленях. – Когда в ту ночь я увидел, как ты голая выходишь из бассейна, меня хватил удар. Может, и не было повода, но я был сражен наповал. Да, я взбесился, потому что ты плескалась в бассейне голая с мужиком, которого едва знала, и даже наши отношения тебя не остановили. Боже, Трейси, ведь мы с тобой тогда собирались жить вместе!

Она прекрасно помнила, какое брезгливое выражение появилось на его лице, когда она вышла из бассейна. Она не забыла, как бежала за ним, наспех обернувшись полотенцем.

– В тот вечер я пригласила людей, которых знала с раннего детства, – сказала она, ненавидя себя за то, что оправдывается. – Я знала всех, кроме того парня, но он был соседом Роба в общежитии. Я не чувствовала опасности. Я не поняла, что мы с ним остались наедине, и не догадывалась, что он распустит руки. И откуда мне было знать, что ты так серьезно это воспримешь.

– Возможно, сейчас, задним числом, все можно объяснить легко и просто. Но тот случай открыл мне глаза. Я понял, насколько мы с тобой разные. В общем, тогда я решил, что мы с тобой не пара.

– Ты сделал мне очень больно. Пришлось заставить себя прекратить мучиться. – При воспоминании о той боли холодок пробежал у нее по спине. Она посмотрела ему прямо в глаза. – Ты очень грубо со мной обошелся.

– А как еще мне было с тобой обходиться?

Я был уверен, что ты все равно меня не поймешь. И еще мне тогда казалось, что тебе все равно, уйду я или останусь. Ведь у тебя была такая насыщенная жизнь!

– Как ты мог подумать, что мне все равно – после того, как мы долго были вместе?

– Потому что ты очень весело резвилась в бассейне с тем придурком. А я в то время не знал никаких развлечений, кроме работы. В общем, все сложилось одно к одному.

В голове у Трейси мелькнуло: если они говорят о прошлом, о давно забытых событиях, почему на глаза у нее наворачиваются слезы?

– Теперь я понимаю, как ты обо мне думаешь. По-твоему, я испорченная девчонка, богатая любительница потусоваться? – Трейси подняла лицо к потолку, чтобы скрыть слезы, и, успокоившись, продолжила: – Восемь лет назад я такой не была. А потом? Когда ты ушел, я действительно такой стала. – Она помнила все: бесконечные трансокеанские перелеты, порхание с одного курорта на другой, безымянных, безликих парней, с которыми прожигала жизнь. – Приедается все, если заниматься этим достаточно долго. И где-то посередине пути до тебя вдруг доходит: ты не живешь, а просто существуешь. – Она покачала головой. – Вот что я поняла после смерти папы. Но об этом мы с тобой уже говорили. Тогда мне показалось, что ты меня понял.

– Да, – пробормотал он.

– Тогда в чем ты заподозрил меня сегодня, на вечеринке у Марго?

Дерек схватил ее за руку.

– Мне показалось, что прошлое повторилось. Трейси, я знаю: ты теперь другая. Я это вижу. И тебе ничего не надо доказывать и оправдываться. Просто… ты менялась постепенно, у тебя было целых пять лет. А у меня – всего месяц, да еще я читал о тебе в газетах. К такому нелегко привыкнуть.

– Ты читал обо мне в газетах?

– Трогательно, правда? – Он отбросил челку со лба. – Стоило мне открыть журнал или раздел «Развлечения» в газете, как я находил там статью о тебе. Я видел твои фотографии и заставлял себя пролистывать страницы с твоим изображением, твердя себе, что между нами все кончено. Но в конце концов я всегда прочитывал все статьи и сплетни о тебе. Я ужасно бесился, понимая, что ты напрасно тратишь свою жизнь, потому что знал, что ты способна на большее. И я так привык злиться на тебя, что… никак не мог выкинуть тебя из головы.