Вера Армстронг - Весна в Севилье

Наслаждаясь своей властью над Айвором, она уложила его на диван и прижалась к нему, с восторгом ощущая бешеный стук его сердца возле своей груди.

Он обнял Кристи, перевернул и, угадывая ее тайные помыслы и желания, провел ладонью вдоль всего тела — от затылка до пяток.

— Прошу тебя, прикоснись ко мне! — взмолился Айвор.

Кристи положила руки ему на грудь и с удовлетворением отметила, что это возбудило в нем трепет. Тогда она приникла губами к его маленькому соску.

Из груди Айвора вырвался стон.

— Я еще никогда не хотел тебя так сильно!.. Из-за того, что мне приходилось все время заниматься гостями, я не смог защитить тебя от этого мерзавца… Впрочем, я могу его понять — услышав твой голос, трудно не сойти с ума.

Он поцеловал Кристи, а потом приподнялся и попросил хриплым от возбуждения голосом:

— Поцелуй меня еще раз так же!

Но у нее уже был некоторый опыт в любовных играх, и она знала, что время между желанием и его осуществлением лучше всего растягивать.

Смеясь, молодая женщина вырвалась из объятий Айвора и побежала в ванную комнату. Там, набросив на дверь крючок, она наполнила ванну водой, чей легкий бирюзовый оттенок придавал цвету ее кожи особую привлекательность. Потом Кристи приоткрыла дверь и с громким всплеском погрузилась в ванну.

Через минуту Айвор вбежал к ней и застонал от восторга. Мокрыми руками она притянула его к себе, но не позволила войти в воду, а попросила только высушить полотенцем все ее тело.

Вернувшись в спальню, она долго дразнила мужа, примеряя свои новые платья, а потом стала натягивать на себя его джемперы и свитеры.

— Ты похожа в этом на очень юного мальчишку, — комментировал он это своеобразное дефиле, с удовольствием наблюдая за ней.

— Такого, как тот испанец? — лукаво поинтересовалась Кристи.

— Зачем ты о нем вспомнила?.. — Лицо Айвора мгновенно помрачнело. — Теперь моя очередь просить у тебя прощения. Этот мальчишка и Мерседес, с которой ты фехтовала так азартно, — брат и сестра.

— Ты их знаешь?

— Видишь ли… Сегодняшний скандал произошел не только из-за тебя. Мерседес была моей любовницей.

Кристи вспыхнула от ревности, но тут же взяла себя в руки и попыталась рассуждать здраво. Не мог же такой привлекательный мужчина, как Айвор Холдейн, до тридцати пяти лет быть девственником… Она должна радоваться, что он рассказал ей о своем романе…

— Я познакомился с ней в Мадриде, — продолжал тем временем он. — У меня расстроилась одна выгодная сделка, и я был вне себя от ярости. Я сидел в городском парке, мрачный и удрученный. Тут ко мне подошла очень красивая женщина и завела со мной разговор… Я был польщен таким вниманием к своей персоне, особенно когда узнал, что Мерседес актриса. Но вскоре выяснилось, что ее не интересуют ни творчество, ни дом, а самое главное — она понятия не имеет о таком душевном качестве, как порядочность. Я не мог представить такую женщину ни женой, ни матерью своих детей. Впрочем, она сама всегда подчеркивала, что не собирается иметь детей. Уже два года как мы расстались, но ее брат все еще надеялся примирить нас… Хватит про них!

Чтобы отвлечься от неприятного разговора, они стали слушать музыку, а потом читали любимые стихи о любви.

Айвор овладел Кристи так же, как в ту памятную первую ночь, словно упав на нее с высоты.

Удовлетворенные и уставшие, они уснули крепким сном, но не проспали и четырех часов, и утром их обуяла жажда деятельности.

Пригласив в помощники Энн Холлис и молодого юношу-соседа, молодые супруги принялись за обустройство дома. Уже к полудню были доставлены серебристые обои, старинная мебель, гнутые деревянные карнизы для штор.

Кристи хотелось устроить все так, чтобы Юджину Айшему, который на следующий день он должен был переехать к ним в связи с началом ремонта коттеджа, было удобно и уютно здесь.

Вечером Айвор приладил прицеп к «лендроверу», и они отправились в ботанический сад, где выбрали самые красивые кактусы, ананасы, пальмы…

— А теперь я одна поеду за подарками! — объявила Кристи.

Поздно вечером она вернулась домой вместе с персидским котенком и забавным щенком.

Кристи и Айвор еще долго бродили по комнатам, рассуждая и споря о том, как преобразить дом.

Юджин Айшем, перебравшись к ним из коттеджа, снова демонстрировал свой вздорный характер. Его возмутило известие о том, что экстравагантная испанка была любовницей племянника, а то, что Кристи могла петь Арчибальду Стивенсу французские песенки, просто не укладывалось у старика в голове.

— Хорошо, я буду петь их вам! — попыталась исправить свою вину она и затянула веселенькую мелодию.

Лицо старика просияло, и Кристи подумала, что он, вероятно, много лет не улыбался так беззаботно и открыто.

— Мы с ним поладим, вот увидишь! — заговорщически шепнула она мужу. — Я буду петь, а ты аккомпанировать, но сначала принеси шоколадку и бокал шампанского.

Эпилог

Так ли давно Кристи слышала от Айвора: «Зачем мне Австралия? Я не люблю долгих путешествий».

И вот теперь он рвется туда, да еще тащит ее за собой, хотя знает, что ей сейчас ни в коем случае нельзя покидать дом.

Примирение с Айшемом было нелегким для них обоих. Кристи пришлось выслушать от него немало несправедливых обвинений, но она действовала терпеливо, медленно и осторожно и в результате завоевала сердце старика.

Ремонт коттеджа был близок к завершению, но накануне вечером Юджин постучался к Кристи в спальню и, едва скрывая слезы, начал умолять ее:

— Милая, позволь мне пожить с вами еще немного… Одна старая женщина когда-то давно предсказала мне, что я буду умирать на руках у дочери. А так как мне не довелось стать отцом, то кого бы я мог бы назвать дочерью, как не тебя?

Он говорил о том, как счастлив их счастьем, какая радость для него присутствовать на их субботних музыкальных вечерах, слушая пение Кристи, что она, особенно голосом, напоминает ему Клеменс.

И она, наконец, узнала подробности жизни Юджина Айшема. Оказывается, он с юных лет был влюблен в Клеменс — образованную, прелестную, наделенную замечательным вкусом девушку. Но, увы, — та не только не питала к нему ответных чувств, но, казалось, вообще испытывала отвращение к сексу. Со временем Юджин понял, что ее артистизм и обаяние скрывают тяжелый душевный недуг, и ему стало ясно, что у них нет общего будущего. Но он так больше никого и не полюбил, и на всю жизнь остался холостяком.

Поэтому оставить одинокого старика без присмотра казалось Кристи равносильным предательству. Кроме того, у нее появилось много новых забот.