Новенький (СИ) - Инфинити Инна

— Вообще-то, я ждала, что ты позвонишь мне перед сном, а ты так и не позвонил! — произносит обиженно.

— Прости… Слишком увлекся работой.

— А что ты делаешь? — обида в ее голосе сменяется любопытством.

— Сайт.

— Какой?

— Сайт-визитка небольшого стартапа.

— Что такое сайт-визитка?

Слегка смеюсь.

— Это когда у сайта только одна страница, которая листается вниз.

— Ммм, интересно… Это сложно?

— Вообще, нет, но у меня очень капризный заказчик. А ты чем сегодня занималась?

Сегодня суббота, но мы с Соней никуда не пошли в этот выходной день. Мне позарез нужно закончить работу и получить деньги, чтобы перевести их адвокату Антона.

— Да особо ничем… Днем гуляла с сестрой, вечером сходили с Ульяной и Вовой в кино.

— Ты помирилась с Лилей?

— Да, еще вчера. Мы с ней поговорили, все в порядке.

В этот момент за стенкой начинается пьяный дебош с громкими криками.

— Что это у тебя там? — настороженно интересуется Соня.

Внутри все аж холодеет, когда я понимаю, что Белоснежка слышит это.

— Ты где? — не унимается.

Сказать ей, что я дома, язык не поворачивается, поэтому продолжаю молчать.

— Там у тебя как будто кто-то ругается и дерется, — выносит вердикт. — Ты на какой-то тусовке?

Помимо криков теперь слышится битье посуды.

— Соня, я тебе перезвоню, — чеканю и, не дожидаясь от нее ответа, сбрасываю звонок.

Уже через секунду я вылетаю за дверь, а еще через одну оказываюсь на кухне. Отчим сцепился с каким-то мужиком, мать ругается с какой-то женщиной, а на грязном кафеле валяются осколки стекла.

— Вечеринка окончена! — перекрикиваю их голоса и громко хлопаю в ладоши, чтобы привлечь внимание. Хватаю под локоть мужика, которого держит за грудки отчим, и встряхиваю. Он еле стоит на ногах, поэтому едва не валится на пол.

— А ну пошел отсюда! — мать переключается с собутыльницы на меня. — Не твоего ума дела, что тут происходит!

Не слушая ее, тащу мужика на выход из квартиры и выталкиваю в подъезд. Возвращаюсь обратно на кухню и то же самое проделываю с женщиной. Захлопываю дверь и поворачиваю замок.

— Ты что себе позволяешь, сопляк малолетний! — мать выходит в коридор. — Не забывай, что ты в моем доме пока еще живешь!

Она пьяна в хлам, но откуда-то находит силы произнести эти слова громко и четко. Обхожу мать и скрываюсь в своей комнате, но не успеваю сесть обратно за компьютер, как дверь распахивается.

— Твоего в этом доме ничего нет, чтобы ты тут командовал! — вваливается в комнату.

— Мало ты его ремнем в детстве порола! — слышится из коридора пьяный голос отчима. — Непонятно что из него выросло!

Я так устал от всего этого. До тошноты, до рвотных рефлексов, до омерзения к самому себе, что являюсь частью этого маргинального мира.

Нехотя отрываю взгляд от монитора ноутбука и перевожу его на мать, которая стоит в дверном проеме.

— Уйди и закрой дверь.

Она не уходит. Уставилась на мой компьютер пьяным немигающим взглядом и как будто замерла. Я знаю, о чем она думает. Между нами повисает тяжелая пауза, прерываемая только грюканьем бутылок на кухне. Отчим, видимо, решил продолжить вечеринку в одиночестве.

— Что ты там делаешь? — спрашивает, кивая на ноут.

— Работаю. Уходи.

Вместо того, чтобы присоединиться к своему сожителю, она отрывается от дверного косяка и, пошатываясь, направляется ко мне. Останавливается рядом, обдавая меня тошнотворным запахом перегара, и смотрит на экран, на котором красуется написанный мною код. Внимательно всматривается в поток букв и цифр, которые обычному человеку непонятны.

— Уходи, — настойчиво повторяю.

Неожиданно мать резко протягивает ладонь к ноутбуку в попытке свалить его со стола. К счастью, я успеваю схватить ее за руку до того, как компьютер с моей работой полетит на пол.

— Ты что творишь!? — подскакиваю с кресла и отталкиваю ее назад. Не удержавшись на ногах, мать приземляется на мою кровать, но уже через мгновение поднимается на ноги.

— Выброси его! — кричит. — Он не доведет тебя до добра!

— А что меня доведет до добра? Бутылка твоей водки? Убирайся из моей комнаты, пока я не выставил тебя отсюда силой.

— Не смей так со мной разговаривать! Я твоя мать! — взметает в воздух руку с поднятым указательным пальцем.

— К сожалению, да, — отвечаю со всей горечью, какой могу. — К сожалению, ты моя мать. Мне жаль, что меня родила именно ты.

Я смотрю на нее с ненавистью и презрением вперемешку. Клянусь, как только у меня появится возможность отсюда съехать, первой, кого я забуду, будет моя мать. В обрывках моей детской памяти еще хранится другой ее образ: нежной и ласковой мамы, которая не спала ночей, когда я болел. Но женщина, стоящая напротив меня, уже давно не имеет с ней ничего общего.

— Да как ты смеешь!

Мне это уже надоело, поэтому я хватаю ее за руку и силой выталкиваю из комнаты.

— Ты с этим компьютером закончишь, как он, — бормочет, когда я уже готовлюсь захлопнуть дверь перед ее носом.

Эти слова заставляют меня замереть. За одну секунду перед глазами проносится абсолютно все: папа, аттракционы, двое на мотоцикле с пистолетом, лужа крови, разрастающаяся на тротуаре, суд и приговор: «Признать невиновными». Ну и еще снисходительно-сочувствующий взгляд на меня семилетнего проплаченного судьи Георгия Рузманова.

— Я лучше закончу, как папа, чем, как ты, — отвечаю матери и захлопываю перед ее лицом дверь.

Надо успокоиться и перезвонить Соне.

Девочки, я не могу отвечать на ваши комментарии, так как заблокировал мне эту функцию.

Отвечаю на вопрос про Лилю и Никиту: да, про них планируется отдельная книга.

Ставьте, пожалуйста, звездочки, если вам нравится история любви Сони и Димы!

Глава 36.

Наши с Димой отношения набирают все больше оборотов. С каждым днем сдерживаться в школе становится сложнее. Меня продолжает коробить тот факт, что Дима сидит за одной партой с Лерой, хоть и жестко ее френдзонит. В столовой он тоже чаще всего с Полежаевой и ее компанией. Димина сестра же почему-то сидит одна.

Кажется, Олеся не влилась в коллектив. Один раз я слышала в женском туалете, как девятиклассницы ее обсуждали. Называли странной и тормознутой, хихикали.

— А давайте как-нибудь приколемся над ней? — услышала я, находясь в туалетной кабинке, задорный голос одноклассницы Олеси.

— Как? — уточнила вторая.

— Не знаю, разыграем… Например, приклеим к ее спине бумажку с какой-нибудь надписью.

— С надписью «медленный газ», — засмеялась третья.

— Ой, слушайте, не хочется связываться с ее братом, — предостерегла вторая. — Говорят, это он Нику Свиридову из одиннадцатого руку сломал.

Я нажала смыв унитаза и с высоко поднятой головой вышла из кабинки. Завидев меня, три девятиклассницы тут же прикусили языки.

— За буллинг из нашей школы отчисляют, — процедила им я, открывая кран. — Просто напоминаю, на случай если вы забыли.

Девятиклассниц тут же, как ветром сдуло.

Но иногда Дима садится в столовой не с Полежаевой, а с Олесей. Вот как сегодня. Дима спокойно ест, глядя в свою тарелку, а Олеся пялится на него.

Чувствую толчок под столом. Дергаюсь и поворачиваюсь к Ульяне.

— Ты так смотришь на новенького. Скоро все догадаются, что вы с ним мутите, — шепчет мне на ухо.

Меня тут же заливает жгучей краской, а Ульяна делает такое лицо, мол, «ты думала, я не знала?».

— Не то что бы я за вами слежу, — подруга снова склоняется к моему уху и шепчет. — Но вас видно даже невооруженным глазом. Вот сейчас он оторвался от тарелки и смотрит на тебя, как Ромео на Джульетту. Конспираторы из вас так себе.

— О чем шепчетесь? — громко спрашивает Лиля.

Я резко отодвигаюсь от Ульяны.

— Да так, ни о чем, — залпом осушаю стакан компота.

Мы все еще ходим на обеды вместе. Даже Никита с нами. Хотя по большей части он молчит, уткнувшись в телефон. Почти не ест, а только все время с кем-то переписывается. Кость в его поломанной руке вроде бы нормально срастается, и скоро Свиридову должны снять гипс. Я рада, что обошлось без тяжелых последствий.