Яблочный мужчина гор (СИ) - Оул Евгения
Вообще-то, сестра хотела забрать меня к себе, дабы там задушить своей заботливой любовью. Но я заявила, что хочу домой. И Мари сразу смекнула, что для меня такие слова имели огромный вес, ведь я всегда повторяла, что дома у меня нет. Я не жила на улице, всегда была крыша над головой. Но я считала домом то место — где чувствовала себя безопасно, где было уютно и куда хотела бы раз за разом возвращаться.
Поэтому она благоразумно приняла моё желание и решила пока просто оставаться рядом, ведь могла спокойно работать удаленно в любом месте, абы только сеть ловила.
Выбраться из больницы было настоящим чудом. Меня продержали там почти месяц. И отпустили лишь когда убедились, что я иду на поправку достаточно быстро, да и обещала им принимать и дальше все таблетки и постепенно заниматься терапией, дабы снова начать ходить. А пока приходилось кататься в инвалидном кресле. И это ощущение неполноценности было ужасным. Не представляю, как другие люди с этим справлялись. Мне хотелось закрыться в своём доме и в городе не показываться, потому что слишком много преград теперь было даже для обычного похода в магазин. Да даже машину я сама сейчас водить не могла. И эта зависимость от помощи другим — понятное дело, что пробуждала раздражение и подавляла одновременно. Хотя и слышала о механизмах, помогающим и за рулём быть, и прочее — не хотелось вникать, привыкать и жить с этим вечно.
Но мне повезло, что мы жили в современном веке и все можно было заказать к порогу дома. Да, чуток больше переплатить, но всё же. Плюс, сейчас был сбор урожая, и многие готовились к зиме, так что и Бен, и Лукас — постоянно были заняты. А от наплыва сезонных рабочих — и у Кристины прибавилось посетителей. Кара же заболела, так что навещать меня часто не могла, только слала сообщение и различные шуточки, дабы поднимать настроение. То, что меня пореже видела беспомощной — только радовало. Я всё так же не любила быть перед другими слабой. Сестра всё понимала, сама была такой же, так что эта тема не поднималась. И она терпеливо наблюдала за моими жалкими попытками есть левой рукой, ведь с правой хоть гипс и сняли, но двигать пока запретили.
Но вот поблажек в занятиях — она мне не давала, выжимая меня по максимуму. И я даже не бурчала о её злюкости, ведь понимала, что это нужно в первую очередь мне. И будь её воля — Мари бы закутала меня в кокон из пледов и позволила валяться днями на диване перед камином.
У меня с каждым днём получалось сделать всё больше шагов, но пока без поддержки — ни одного. Но я не собиралась сдаваться. Если был шанс ходить снова — я собиралась его использовать, преодолевая любую боль.
Хотя ночами беззвучно плакала, боясь, что так и останусь в коляске навсегда.
* * *В конце ноября, когда я уже чувствовала себя более уверенно, в один из вечеров появился Бен. Я видела его последнее время изредка лишь из окна. Он был загружен работой и, кажется, старался меня избегать. Мари мне дала щелбан, словно прочитала мои мысли. Она спокойно заявила, что он просто дает мне пространство и время, чтобы я приняла ситуацию и не бесилась от жалостливых взглядов.
— Я сегодня переночую у вас, — протянул он спокойно, как ни в чем не бывало, и пошел на кухню заваривать чай. Мари только шокированно открыла рот, намеревалась возмутиться, но заметив, как я засияла от счастья, обреченно вздохнула и махнула рукой.
— Никакого секса, голубки, — поучительно буркнула она и ушла на второй этаж.
Я же на коляске поехала за Вудом. Пока что мы никому не говорили о моих успехах. Мне хотелось сразу показать всем хорошие результаты.
Чай мы пили в уютной тишине, совсем как раньше. И с пирогом Кристины, конечно же. Даже Мари в него влюбилась и нахваливала долго, когда только впервые попробовала.
Когда закончили, Бен легко взял меня на руки и понёс в спальню. Раньше она была гостевой, а моя находилась на втором этаже. Но временно пришлось всё переделать. Откуда он знал об этом — не спрашивала. Он не дурак, логика в его голове всегда отлично работала.
— Ты исхудала, — прошептал он обеспокоенно, на что я лишь фыркнула, а сама уже таяла от долгожданной близости с ним.
— Только Мари не говори, а то будет откармливать меня ещё больше. А я и без того ощущаю себя шаром после каждого её обеда, — буркнула так же тихо. И Бен хмыкнул, явно мне не сильно поверив.
Аккуратно уложив на кровать, накрыл одеялом, а сам улегся с другой стороны.
— Когда будешь выполнять свои обещания? — сразу спросила я, как только ночники возле кровати были выключены и я оказалась в его объятиях.
— Сладкая, ещё немного терпения, — выдохнул он устало мне в волосы, прижав к себе чуть больше. Да, я понимала, что и ему тяжело. Но рядом с ним хотелось капризничать и получать желаемое сразу же. Он меня разбаловал, так что сам и виноват.
— Вообще-то я просто хотела побольше обнимашек, — и нагло поцеловала его в ключицы — больше никуда не доставала. Бен вздрогнул, громко втянул носом воздух и медленно выдохнул, явно успокаивая себя. — Ну и поцелуев, — подняла голову к его лицу и сделала губы бантиком. Бен коротко рассмеялся и после нескольких секунд раздумий, всматриваясь в моё лицо, всё же дал мне поцелуй. Медленный, ленивый, но такой глубокий, что внутри всё сжалось от удовольствия.
Бен замычал, попытался отстраниться, но я не дала, обвив руки вокруг его шеи. И одну ногу смогла засунуть между его бедрами, коснувшись тем самым и паха. Но, кажется, его это слишком поразило. Он всё же приложил чуть больше усилий и отодвинулся от меня, удивленно моргая.
— Да, я иду на поправку. Мистер Брукс, с которым я созваниваюсь почти каждый день, моими результатами очень доволен. На этой неделе поеду к нему на осмотр и должны уменьшить дозу лекарств, — поделилась я всё же новостями, довольная его бурной реакций.
— Боги, Лия, — выдохнул он и снова устроил мне обнимашки. Я, радуясь тому, что всё складывалось куда лучше, чем я сама себе напридумывала, когда только очнулась, прижалась к нему покрепче. С Беном Вудом мне было комфортно во всех смыслах слова и я собиралась наслаждаться жизнью с ним.
* * *На следующий день, как и планировала, поехала с Мари в госпиталь, где меня должны были снова обследовать. Кара же, которая сперва рвалась ехать с нами, неожиданно отказалась, невнятно промычав что-то и бросила трубку. Судя по довольной лыбе Лукаса, они что-то затевали, так что зря переживать я не стала.
Правда, быть зависимой от помощи даже в посадке и высадке в машину — меня всё так же раздражало. Я ведь сидела дома и людям в городе на глаза не показывалась. А Мари сама возила меня на восстанавливающие процедуры, дабы я шла на поправку под присмотром врачей.
Мистер Брукс нахваливал мою сестру, а не меня, ведь он считал, что это ее строгость позволила мне так быстро встать на ноги. Хотя это я страдала, но да ладно. Видеть как рыжая бестия вся напушилась и выпятила гордо грудь колесом — было забавно, так что спорить я благоразумно не стала.
Пройдя осмотр и много чего ещё, получив новые рецепты своих таблеток, мы отправились домой. Я всё так же с инвалидным креслом. И хотя я действительно уже могла стоять, но рекомендовали не спешить, дабы не сделать хуже. Я всё понимала, но терпение своё всё использовала ещё на прошлой работе. Так что ехала хмурая, игнорируя попытки сестры меня разговорить или утешить. Нужно мне было помолчать и успокоиться хоть немного, дабы близким случайно не нагрубить.
На заправке я видела, как Мари кому-то звонила, но была настолько подавлена, что не стала любопытствовать. Даже от шоколадного батончика отказалась.
— Заедем к Кристине и покушаем там пирог? — поинтересовалась моя нянька, на что я зло фыркнула и глянула на неё, как на врага народа.
— Хочешь, чтобы я в кафе, как почетный гость, сидела в своём инвалидном кресле? Пыталась проехать на нем между столиками, двигала стул в сторону, чтобы самой заехать за стол? — я старалась говорить ровно, но казалось, что с губ капает яд. Да, мне не следовало злиться на неё. Не следовало так сильно избегать людей. Но я не хотела другим показывать насколько я слаба и уязвима. Это была глупая упрямость, а ещё отголоски прошлого. И я знала, что в Редтауне мне никто не причинит вред, не воспользуется слабым характером, чтобы растоптать, вытереть ноги и посмеяться в лицо. Но пока что пересилить себя не могла.
