Нянька для мажора - Анфиса Рэйса
– Просто уезжайте, Маргарита Викторовна. Оставьте нас в покое.
– Марго никуда не поедет! А если и поедет, то только вместо со мной! – Митя решительно взял меня за руку. – Я не потеряю её. Только не снова.
Александр нервно рассмеялся. Сел обратно, залпом допил содержимое стакана. Потянулся к бутылке, плеснул себе ещё.
– Её бывший муж всё мне рассказал про твою ненаглядную. Ты в курсе, что она развелась с ним, заявив, что у него слишком мало денег?
– Что?… – ахнула я.
– Это и сподвигло его заняться бизнесом. Хотел её вернуть… Но она только и делает, что оскорбляет его! Ещё и тебя на него натравила, Дим. А ты и слушаешься, как послушный песик.
От Юры стоило ожидать чего-то подобного, но к жалящим словам Александра я готова совсем не была. Слёзы подступили к глазам. А если Митя поверит в это? Что же мне тогда делать?
– Мы развелись… развелись, потому что я… – голос подводил меня, горло сжимало. Сердце болезненно заныло.
– Марго, не надо, – мягко прервал меня Митя. Поднял мою голову за подбородок, аккуратно погладил по мокрой щеке. – Не вздумай расстраиваться из-за лжи одного идиота.
Сказав это, он решительно повернулся к отцу.
– Мы уходим! И ты нас не остановишь!
Митя взял меня за руку и решительно потянул к выходу. Телохранители Александра напряглись, но тот пока молчал. Я не знала, чем закончится наш уход, поэтому помедлила. В голове зазвучал голос Вани: «В его силах забрать сына и увезти так далеко, что ты никогда его больше не увидишь. Хочет он того или нет».
Вдруг на нашем пути оказалась Юлия Юрьевна.
– Ваш сок, – в обеих руках она держала по стакану, которые и протянула нам.
Митя хотел было обойти её, но что-то заставило меня остановиться и взять этот сок. Может, тот факт, что стаканов было два, и один предназначался мне. А может, её поступок: она ведь так сильно помогла мне, хотя раньше терпеть меня не могла.
Я сделала глоток. Запоздало пришла мысль о том, что в сок могли что-нибудь подмешать… Но уже поздно. Вот сейчас и узнаем, так ли это.
– Во всём виновата ты! – прогремел голос Александра Владимировича. Я обернулась, готовая выслушать очередную порцию оскорблений, но он смотрел сквозь меня. На Юлию Юрьевну. – Как ты могла рассказать обо всём моему сыну?! Да если бы не ты, он никогда бы снова с ней не заговорил!
– Так надо было, – ответила та спокойно. – По крайней мере, моя совесть чиста.
– Но почему? – вырвалось у меня. – Я думала, вы меня ненавидите.
– Какая разница, что чувствую я? Дмитрий любит вас, – вздохнула Юлия Юрьевна. – И вы тоже его любите.
– Юлия Юрьевна! – прервал её Александр. – Сейчас же замолчите! Или… Или вы уволены!
По лицам присутствующих я поняла, что он сказал что-то ужасное. Маша как-то говорила мне, что Юлия Юрьевна пришла сюда работать почти сразу после смерти мамы Мити и фактически стала сердцем этого особняка. То, чем раньше управляла хозяйка, перешло к ней. Она и Митю любила как родного, и Александра поддерживала в меру своих возможностей. Таких людей просто так не увольняют.
Митя выглядел совсем потерянным. Он переводил взгляд с отца на Юлию Юрьевну и обратно. Тронул её за плечо и шепнул:
– Не надо…
– Я была в больнице и видела, как эта девушка не находила себе места. Она так переживала за Дмитрия, была готова на всё, чтобы помочь ему. И её никогда не интересовали деньги. Она легко садилась за один стол с нами, с прислугой, и всегда общалась на равных. Она готова была уехать в первые дни, и не было у неё никаких коварных планов. А когда мне нужна была помощь с… той вечеринкой, то Маргарита приехала, не задумываясь, в свой выходной. Но я всё равно считала её вертихвосткой, – Юлия Юрьевна чуть улыбнулась, но глаза её оставались серьёзными. – До того дня, как Дмитрий потерял сознание. Тогда-то я и поняла, заглянув в её глаза, что она искренне переживает. А этот Юрий не тот человек, которому надо верить.
Потрясённая неожиданной защитой, я даже рот от изумления открыла. Посмотрела на Митю: он удивлённым не выглядел, скорее, напуганным. Он всегда отмахивался от её заботы, бросал ей обидное «ты мне не мать». Но сейчас она может уйти навсегда, и он явно не хочет её терять.
Когда-нибудь люди начнут ценить то, что имеют.
На лице Александра Владимировича застыло нечитаемое выражение лица. Он неотрывно смотрел на Юлию Юрьевну.
– Теперь прошу меня извинить, я вас оставлю. Пойду собирать свои вещи, – и как она умудряется сохранять спокойствие? Или это просто маска?
Юлия Юрьевна развернулась, чтобы уйти, но вдруг случилось неожиданное. Александр Владимирович отставил стакан, приблизился к ней и придержал за запястье.
– Куда… Как же я без вас?
Внезапно я почувствовала себя лишней. Спорю, и Митя тоже, и даже подслушивающая у балкона Маша.
Александр Владимирович и Юлия Юрьевна смотрели друг на друга долгие секунды.
В конце концов, Митя не выдержал и показательно покашлял, привлекая внимание.
Его отец отпустил её руку, повернулся к сыну. Он… смущён? Такого человека, как он, возможно смутить? Ну Юлия Юрьевна, ну даёт. Я прониклась к ней ещё большим уважением.
– Мне твоя пассия по-прежнему не нравится.
– Отец!
– Я не договорил! У меня нет оснований не доверять Юлии Юрьевне. Так что, раз уж она говорит… В любом случае, я не спущу с тебя глаз! – заявил он мне. – И лучше тебе подготовить его к экзамену, потому что я по-прежнему считаю, что образование необходимо!
– Вы серьёзно? – выдохнула я.
– Конечно! Что за наследник многомиллионного бизнеса без образования.
– Нет-нет! Вы серьёзно… насчёт меня?
– Присмотрюсь к тебе получше.
– Сразу бы так, – закатил глаза Митя. – Нервы бы нам всем сэкономил.
– Уведи её с моих глаз. Я должен поговорить… С Юлей.
«С Юлей». Мы с Митей многозначительно переглянулись.
***
– Это было ужасно! – воскликнула я, спиной падая на кровать.
Мы поднялись в Митину комнату. Забавные воспоминания у меня с ней связаны. Помню, как выкрала от неё ключ, вломилась сюда… Даже представить себе не могла, что, пока я пытаюсь воспитать из мажора человека, он возьмёт и завоюет моё сердце.
– Да брось, не так уж всё и плохо, – пожал плечами Митя, а потом забрался на кровать, нависая надо мной. – По крайней мере, у моего отца теперь будет, на кого отвлечься. Может, поменьше будет опекать.
– Ты не против? Ну, если вдруг они сойдутся? – поинтересовалась я,
