Временная жена для мажора - Тина Дорофеева
– Кто сказал, что мы не настоящие? Ты же можешь меня пощупать.
Горько усмехаюсь. Это уже превращается в какую-то ненормальную игру, которая может причинить боль.
Слишком остро мы реагируем друг на друга.
– Месяц. Помнишь?
Макс приближается к моим губам и выдыхает в них.
– Помню, но все может измениться. Так ведь?
Нервно мотаю головой.
– А тебе это самому надо? – Я не хочу разбираться во всем этом сама.
Это уже лишнее. Это уже выходит за рамки нашего договора.
– Я пока думаю на счет этого. – Макс рисует какие-то узоры на моей щеке, удерживая ее ладонями, не отпуская меня от себя.
Мы стоим посреди прихожей прижатые друг к другу. Никто не решается отодвинуться.
– Ты меня услышала, Лер? Деньги – это моя забота.
Он слишком убедителен, и мне сейчас очень хочется молча согласиться, но это против моих принципов. Никогда я не брала деньги у мужчины, это как-то неправильно, что ли.
Да и родители вбивали с детства, что за все рано или поздно приходится платить. Отдавать долги.
– А как я должна буду их возвращать, Макс? – Голубые глаза темнеют. – У меня нет таких денег. Это для тебя, наверное, мелочь, но не для меня…
Мой голос срывается от переполняющих меня эмоций. Но этот вопрос сейчас становится важен, и не решить его я не могу.
Макс сжимает губы, и его скулы заостряются. Взгляд становится колючим, проникновенным.
– Никак. Знаешь такое слово. Ни-как. Все просто.
Мотаю головой. Ощущаю горечь во рту. Все как-то не так идет. Мы становимся ближе, чем нужно.
– Да, Лер. Все просто, – проводит костяшками пальцев по щеке и прикрывает ненадолго глаза.
А когда открывает, нет уже той темноты, которая была секунду назад.
– Я не хочу спорить и ругаться, сегодня день был и так насыщенный. Не заставляй еще и с тобой отстаивать свою точку зрения. Хорошо?
После его слов замечаю складку между бровей и уставший вид Макса.
Отхожу от него.
– Спасибо за понимание, Золушка, – Макс протягивает ко мне руку, но его порыв прерывает звонок телефона, – да блин! Извини.
***
Просыпаюсь в боевом настроении. В окно заливается солнечный свет, и где-то вдалеке слышен рокот птичек.
Тянусь, разминая затекшее тело. Хочется сделать для Макса что-то хорошее и особенное.
Все же день рождения только раз в году. Хмыкаю. В голове тут же проигрывается мелодия из мультика. Я его смотрела в детстве и плакала от несправедливости.
Потому что в школу надо было пять раз в неделю, а день рождения был только однажды за целый год. Это была личная трагедия.
Достаю до телефона.
– Ну что, сегодня, может, мое невезение выпишет мне выходной, и я смогу воплотить задуманное.
Быстро привожу себя в порядок и на носочках прохожу мимо комнаты Макса. Торможу практически рядом, когда меня поражает мысль, что Макса может уже и не быть дома.
А я зря тут крадусь и прокручиваю в голове план утра.
Стараюсь осторожно приоткрыть дверь в его комнату и замираю на пороге.
Макс крепко спит, обняв подушку и зарывшись в нее лицом. Спина равномерно поднимается в такт дыханию.
Даю себе несколько секунд просто посмотреть на него. Красивый. И тело красивое. Да и характер не такой дрянной, как мне показалось при первом знакомстве.
Так же тихо прикрываю дверь и летящей походкой спускаюсь на кухню. Руки горят от предвкушения предстоящего дела.
– Так, начнем, – заглядываю в холодильник.
Достаю яйца, молоко, масло. Замечаю лимон и тут же вспоминаю, как мама готовила взбитый крем.
– Отлично, может, что-то из этого и получится, – потираю руки, осматривая продукты.
Разыскиваю миксер и приступаю к делу. Первая часть подготовки праздничного завтрака для Макса проходит без происшествия, и это добавляет мне уверенности, что все может сложиться удачно.
Стараюсь не торопиться. На часах восемь утра, наверху тишина. Значит, Макс еще спит.
Сверяюсь с открытым на телефоне рецептом. Можно было бы и маме позвонить, но, думаю, у нее возникнет подозрение, какого черта, будучи на семинаре, я занялась в такую рань готовкой крема и выпечки.
Так что такой план сразу же отпадает. Маме пока не время узнавать про то, что я их обманула и укатила к парню. Да и не факт, что нужно им сообщать об этом.
На меня накатывает сожаление, что все это не по-настоящему. Встряхиваю головой, отгоняя невеселые мысли.
Не время грустить и думать о том, что будет дальше. Сегодня нужно достойно поздравить Максима, а уже потом обдумывать будущее.
– Должна успеть, – бормочу себе под нос, – так, мука. Где?
Открываю шкафчики.
– Неужели у него в доме нет муки? – Со стоном распахиваю последнюю дверцу и радостно вскрикиваю: – Отлично!
Меня хватают за талию. Взвизгиваю, и весь пакет муки летит на голову, укутывая в белоснежном облаке меня и Макса.
– Да уж, вот тебе и доброе утро, – отфыркивается Макс, и от него разлетается облако муки.
Разворачиваюсь в его руках.
– С днем рождения, муж, – неуверенно пищу и стараюсь не рассмеяться при виде его белого лица.
Макс
Вот это поздравление!
Впервые меня поздравляют вот так. А всего-то хотелось приобнять Леру и пожелать доброго утра. Ну вот, пожелал.
Отфыркиваюсь от муки и пытаюсь не чихнуть, но нос нещадно щекочет.
Лерка стоит, хихикает, сама вся белая, как снеговик. И меня заражает своим весельем.
– Подожди, я вытру, – смахивает с меня порошок и продолжает хихикать, – прости, ты меня напугал. Не очень вовремя подошел.
Фыркаю, и от меня разлетается белое облако.
– Отлично, в своем же доме я могу что-то сделать не вовремя. Вот спасибо, женушка.
– Ну ты хотя бы оделся, что ли, – тыкает пальчиком в голую грудь.
Дергаю плечом.
– Зачем? Так бы стирать было больше шмоток, а так только шорты.
– Ты меня смущаешь своим видом, – еле слышно произносит.
Мне приходится даже слегка наклониться, чтобы разобрать, что она там шепчет.
– Не видела, что ли, голых торсов? – подстегиваю ее.
Но мне нравится смотреть на эмоции Лерки. Она морщит носик, и у нее остаются следы на лице.
– Не твоего ума дело, – стучит мне по лбу.
Округляю глаза.
– Это что еще за разговорчики? Вообще-то я твой муж!
Не хватает только ногой топнуть для эффекта.
Лера выгибает бровь.
– И что? Муж, – фыркает, отталкивая меня, – я сейчас все уберу, только не ругайся, – осматривает помещение.
Оно выглядит как после взрыва на заводе, где эту самую муку производят. Все белое, в воздухе летают частицы. Шевелиться не хочется, чтобы эту пыль не поднимать.
– Блин, Лер, не шевелись, – прижимаю стройное тело к себе, – забей на уборку.
Фиксирую, чтобы она лишний раз воздух не сотрясала, и все же добиваюсь своего. Лера в моих руках.
Правда, удивленно хлопает глазками. Не понимает, с чего ради я так сильно ее прижимаю к себе. Но мне по кайфу. Нравится мне чувствовать ее изгибы. Еще бы сильнее прижать, но, думаю, могу запросто переломить ее пополам.
Я же вообще сюда пришел, чтобы извиниться за вчера. Всю ночь крутил в башке,
