Линн Хэммонн - «Голубой блюз»

– Мама, что случилось? Неужели это все из-за Дика Флеминга? – Внезапно Кэрол осенила догадка. Глаза ее загорелись. – Он сделал тебе предложение? Правда?

Кэрол замерла в ожидании ответа, и сок полился через край стакана на стол.

– Ты с ума сошла! – ответила мать резче, чем ей хотелось. – Дик Флеминг никогда не станет связывать себя постоянными обязательствами. Ему слишком нравится жизнь холостяка! – Долли со злостью воткнула вилку в сосиску и отправила всю связку в кастрюлю с кипящей водой. – Он любит свою свободу больше... сильнее, чем... вареных крабов, черепаховый суп и домашние ириски, вместе взятые!

– Мама, как ты можешь так говорить?! По – моему, Дик... настоящий принц!

– Дурочка моя! Мне не хочется лишать тебя иллюзий в столь нежном возрасте, но твой принц – всего лишь самый обыкновенный мужчина.

К сожалению, эти разумные слова не казались убедительными самой Долли. Проблема в том, решила она, что я слишком романтична. И к тому же имела глупость поверить в то, что выдуманный принц воплотится в плоть и кровь и женится на мне...

– Но, мама, – настаивала Кэрол, – мне кажется, он действительно тебя любит! Я уверена!

Долли молчала, удивленная категоричностью слов дочери. Наверное, просто Кэрол пошла в нее и навыдумывала Бог знает что... Но даже если в ее утверждении есть доля правды, это мало что меняет, решила Долли, отвергнув столь заманчивое предположение. У меня трое детей. А он не хочет иметь даже своих... и не собирается скрывать этого: он же вполне ясно объяснил, как относится к чужим отпрыскам! А раз так, если он не любит моих детей, то он и мне не подходит, тут и думать нечего. Долли подавила вздох. Она никогда не решится открыть детям правду о том, что Дик не любит ни Кэрол, ни Клода, ни Китти. Это оставило бы неизгладимую рану в их душах: ведь все они успели так привязаться к нему... Надо придумать что-нибудь другое.

– Если он и любит меня, то тщательно это скрывает. По крайней мере – от меня. Нет, доченька, ты все это выдумала. И вообще, я больше не хочу о нем думать!

Нет, что-то не слишком удачно у нее получается. Долли разозлилась на себя и, набрав в грудь побольше воздуха, выпалила единым духом:

– Я решила с ним больше не встречаться!

Воцарилась напряженная тишина, которую внезапно нарушил высокий печальный голосок Китти:

– С кем, мама? С кем ты решила больше не встречаться?

Долли обернулась и оказалась лицом к лицу с малышкой, притащившей за собой на кухню одноухого плюшевого медвежонка. Клод протиснулся в дверь за спиной сестры и уселся на табурет.

– Бьюсь об заклад, – язвительно заметил он, – мама имела в виду твоего ободранного медведя.

Долли фыркнула:

– Клод, перестань! Не слушай его, доченька: ты же знаешь, как мы все любим твоего дружка. Налей себе соку и садись за стол.

– Мама, кого ты не хочешь видеть?

– Китти, тебе что, не о чем больше говорить?

Девочка добавила молока в овсяные хлопья и отправила полную ложку в рот. Но это не означало, что она решила оставить мать в покое.

– Ну, кого?! Скажи!

Решившись наконец, Долли провозгласила:

– Мистера Дика Флеминга.

Все трое разом притихли. Дети выглядели подавленными и расстроенными; можно было подумать, что это сообщение лишило их дара речи.

Кэрол, узнавшая новость раньше других, заговорила первой.

– Мама, как ты можешь так говорить?! Сначала ты позволила мистеру Флемингу стать почти членом нашей семьи, а потом даешь ему от ворот поворот, без всяких на то причин!

Долли упрямо сжала губы.

– У меня есть на то веские причины.

– Объясни какие, – потребовал Клод.

– Я не могу их вам объяснить!

– Я знаю, кто может, – мисс Торнтон, моя учительница! – с надеждой воскликнула Китти. – Она все на свете может объяснить!

– Я так не думаю, моя маленькая.

Вряд ли можно найти слова, чтобы объяснить детям: нельзя быть одновременно хорошей матерью своим трем ребятишкам и приходящей любовницей соседа, живущего напротив. Сомнительно, чтобы с этой задачей справилась и мисс Торнтон.

– Ты его просто бросила, мама, вот так! – заявила Кэрол голосом общественного обвинителя.

– Честное слово, это не так!

– Как это бросила? – спросила Китти, едва не подавившись. Молоко потекло у нее по подбородку.

– Это все равно, как если бы ты бросила своего старого плюшевого медвежонка на необитаемом острове только потому, что он тебе надоел, – авторитетным тоном старшего высказался Клод.

Китти укоризненно взглянула на мать. Жалобно обращаясь к старенькому перепачканному медвежонку, девочка сказала:

– Бедного Дика никто не любит. Никому не будет дела, если он заблудится где-нибудь, заболеет или что-нибудь еще с ним случится...

– Ой, Китти, какая ты умница! – воскликнула Кэрол, театрально простирая к ней руки. – Бедняжка Флеминг! Сиротка, жертва кораблекрушения, которую волны случайно занесли на благословенные берега Кораллового острова!

– А что? Может, он и вправду сирота! – воскликнул Клод. – И мы приняли его в свою компанию, а теперь бросаем? – И вдруг его осенило. Он даже не донес ложку до рта. – Мама, а почему мы не можем его усыновить?!

– Невероятно! Это твоя самая лучшая идея! – воскликнула Кэрол.

Долли остолбенела и решила, что настало время вмешаться.

– Послушайте, дети! Четыре года назад я пошла вам навстречу, и у нас появился Ральф. Потом мы приютили опоссума и змею. Наконец, я разрешила взять в дом тушканчика. Но теперь с меня хватит! В мои планы вовсе не входит усыновление специалиста по морским черепахам!

– Но, мама, тебе не придется о нем заботиться. Эти обязанности я возьму на себя! – с готовностью воскликнула Кэрол.

Мать открыла было рот, но на такое заявление уж и вовсе непонятно было, что ответить.

– Слушайте все! – крикнул Клод, и Долли от неожиданности вздрогнула. Те же слова и с той же интонацией произносил Дик, когда принимал решения. – Мы поступим так, как учит нас всегда мама: если трудно прийти к одному мнению, надо проголосовать. Вот мы и проголосуем, как нам поступить!

– Ну, это уж без меня. Я в этом участвовать не желаю, – твердо заявила Долли, не зная, смеяться ей или плакать.

Клод послал маме очаровательную улыбку.

– Мы тебя и не приглашаем. В голосовании имеют право принимать участие лица не старше восемнадцати лет. Итак, кто за то, чтобы усыновить специалиста по морским черепахам Дика Флеминга, прошу голосовать!

Китти уронила ложку, так как проголосовать одной рукой показалось ей недостаточным. Кэрол подняла руку так высоко, словно изображала из себя статую Свободы. Клод, как и подобает сдержанному мужчине, поднял правую руку и, пересчитав голоса, радостно сообщил: