Ирена Гарда - Две Элеоноры

Поняв, какая сумятица творится в душе его невесты, тот незаметно подмигнул Норе и продолжил, обращаясь к Мадлен:

– Если ты немного успокоишься, то сама поймешь, что все идет отлично. Мне и раньше требовались деньги, а теперь, в преддверии свадьбы, они нужны еще больше. Так что стимул получить свои пятьдесят тысяч фунтов у меня только усилился. Нора тоже мечтает о победе. Так что все складывается наилучшим образом. Разве нет?

По мере развития этого монолога на лице Мадлен отразилось сразу несколько эмоций: гнев, удивление, заинтересованность. После того, как Джефри замолк, она несколько минут молчала, постукивая пальцами по столу.

Внезапно она заразительно рассмеялась:

– Ну ты и пся крев, Джеф! Все предусмотрел!

– Леди, в ваших устах «пся крев» звучит почти музыкой после «вонючего курдюка»!

Мадлен примирительно махнула рукой:

– Ладно, я, кажется, немного погорячилась. Черт с вами, живите как хотите! Но если только вы не сделаете то, что я хочу и за что плачу немалые деньги, ты мне покроешь все расходы по этому делу плюс моральный ущерб. Я не желаю больше видеть моего племянника с его девицей в ранге чемпионов, заруби это себе на носу!

– Ты хочешь меня разорить?

– Нет, я хочу, чтобы ты знал, на что идешь.

– Придется принять все твои условия…

– Ну вот и славно. Патрик, еще кофе, только без молока. И принесите коньяк, он мне сейчас просто необходим.

– Но у меня тоже есть условие, Мадлен!

– Что-о? И какое?

– Ты отпустишь нас на рождественские каникулы, после чего мы готовы на любые подвиги, какие ты с нас потребуешь.

– Ты хочешь невозможного!

– А разве то, что мы затеяли, не принадлежит к фантастическим проектам? Если Элен еще можно подвинуть на пьедестале, то Ричард с ним просто сросся. Ну, Мад, не будь врединой!

– Меня погубит мое доброе сердце… Считай, что мы договорились. Но я не слышала еще ни слова от твоей невесты. Может, она не согласна с твоим планом, а, Нора?

Поняв только, что изгнание из рая откладывается и Джефри помирился с Мадлен, Нора закивала, словно китайский болванчик, стоящий у нее в лондонской квартире на трюмо:

– Я согласна!

– Ну вот и славно! – пробормотала Мадлен, словно это предложение было частью ее плана. – Раз уж мне не удалось удержать поток в проложенном русле, остается только грести быстрее, чтобы он меня окончательно не смыл… Ладно, сделаю вам презент по случаю помолвки. В Шотландии у меня есть охотничий домик в тихом местечке, куда я иногда наведываюсь, спасаясь от несовершенства мира. Предоставляю его вам на каникулы, после чего вы приедете сюда и будете пахать с утра и до вечера. Ни о чем можете не беспокоиться, Патрик свяжется с тамошними слугами, и они все приготовят. Вы довольны?

– Да! – откликнулись хором Джефри с Норой.

– А теперь поцелуйте меня и убирайтесь с глаз долой паковать вещи, потому что время пошло!

С шумом отодвинув стулья, молодые бросились к своей доброй фее, которая еще минуту назад была подлинной фурией. Но, может быть, именно в этом заключался секрет ее привлекательности? Ведь нашли же в ней что-то шесть мужей, которых она меняла как перчатки!

Уже расположившись в купе и глядя в окно на проносящиеся купы деревьев, поля и станции, Нора рассмеялась:

– Знаешь, я думала, что наступил мой последний час! Ты просто чудо что такое! Вот это выдержка! Я бы так не смогла!

– Если честно, – ухмыльнулся Джефри, обнимая девушку, – у меня были примерно те же мысли, но я вдруг подумал, что если она нас выставит за дверь, то, скорее всего, из моего жениховства ничего не получится, потому что не будет денег даже оплатить свадьбу. Так что это было мужество отчаяния.

– Значит, ты испугался, что потеряешь меня? – улыбнулась Нора и, прильнув к плечу Джефа, потерлась о его свитер щекой.

– Представляешь, какой я трус? – проговорил он, крепче прижимая ее к себе.

– Ты не трус, – прошептала она, подставляя ему губы, – ты мой верный рыцарь, которого я люблю больше жизни.

И они слились в поцелуе, забыв обо всем на свете.

Дни, проведенные в охотничьем домике, пронеслись для Норы и Джефри, словно один непрекращающийся праздник. Они бродили по замершему лесу, видели живую лису и разыскали омелу; пытались ловить, правда безуспешно, рыбу; любовались звездами в Сочельник; дарили друг другу купленные в деревенской лавке подарки в Рождество… и любили, любили, любили друг друга.

В рождественскую ночь, после праздничного ужина они долго лежали у камина, расположившись на медвежьей шкуре. Вокруг стояла непривычная городскому уху тишина, уютно потрескивали поленья, пламя, одаривая их теплом, плясало свой вечный танец, отбрасывая на стены причудливые тени от голов животных, развешенных по стенам. Засмотревшись на оскаленную морду волка, Нора зябко передернула плечами.

– Что не так? – тут же чутко отозвался Джефри, лениво дремавший, положив ей голову на колени.

– Мне кажется, что мы в древней сказке, и сейчас откроется дверь и войдет…

– Кто?

– Не знаю… Дух здешних мест… и благословит нас…

– Или прогонит взашей. Боюсь, что, глядя на такую прорву невинно убиенных животных, он вряд ли нас полюбит. Интересно, они на совести Мадлен, или это ее мужья постарались? Кстати, откуда здесь взялся волк? По-моему, они давным-давно перевелись.

– Ну вот, – расстроилась Нора, – ты всю сказку испортил.

– Неправда, – ласково погладил он ее волосы, – просто я не хочу быть участником чужой сказки. Мы напишем свою, хорошо? И там не будет убитых животных. Все будут живы, здоровы и счастливы. Как ты думаешь? А у главных героев сказки будут шестеро детей. Три девочки и три мальчика.

– Ты с ума сошел, – замахала на него руками Нора, – да я помру раньше, чем рожу такую ораву!

– А сколько же ты хочешь? – В его голосе послышалось легкое напряжение.

– Ну… одного… или двоих… У меня уже не тот возраст, чтобы стать многодетной матерью. Двадцать восемь – это тебе не восемнадцать лет.

– Об этом я не подумал. Просто мне хотелось, чтобы в доме было много детей.

Они замолчали, думая каждый о своем. Потом Джефри приподнялся на локте и посмотрел в погрустневшее лицо Норы:

– Прости меня, малыш. Я не хотел тебя расстраивать. Сколько будет детей – столько и хорошо. Мы молоды и любим друг друга, а это главное. В конце концов, мы можем усыновить хоть целую футбольную команду. Как ты на это смотришь?

– На что? – чуть принужденно улыбнулась Нора. – На перспективу появления в доме двенадцати пацанов или на сам процесс усыновления?

– На то и другое.

На этот раз пауза была гораздо дольше. Нора смотрела на огонь и думала о том, как резко меняется ее жизнь, спрашивая себя, готова ли она к переменам. Сейчас у нее последний шанс спрыгнуть с подножки поезда, отказаться от этого мужчины, ломающего все ее жизненные устои… Но она, легко рассмеявшись, кивнула, глядя в глаза любимого: