Хельга Нортон - Ключ к разгадке

— Патрик! — выдохнула она. — Да ты, оказывается, ревнуешь! К этому Антонио Росси, ко всем прочим, чуть ли не к стенке! И когда только ты перестанешь нести полную чепуху и наконец-то поцелуешь меня?

Больше слов не понадобилось. Патрик запустил пальцы одной руки в высоко взбитые локоны ее прически, а другой обнял Мэри за талию и плотно прижал к себе, накрыв ее рот своими губами.

Этим поцелуем он украл ее душу! Забрал ее сердце и сделал его своим на всю жизнь. Ничто другое значения больше не имело, и Мэри была уверена, что и Патрик чувствует то же самое. Потому что, когда она взяла его руку и прижала к своей груди, он не попытался остановить ее. Более того, проведя ладонью по легкому, как пушинка шифону, он добрался до неглубокого выреза, где нашел ряд крючков и петелек.

Его гибкие и проворные докторские пальцы быстро справились с нехитрой задачей, и Мэри почувствовала, что фамильные жемчуга Дюбуа уже лежат на ее голой коже. Патрик покрыл шею Мэри легкими быстрыми поцелуями, а потом его горячие, влажные губы оказались на ее соске.

Мэри сдавленно вздохнула, утопив свое лицо в его густых волосах и моля Бога, чтобы ничто не нарушило этого волшебства. Но цветные фонарики, развешанные на деревьях, приглашали всех желающих побродить по саду. Кто-нибудь из гостей мог натолкнуться на них в любой миг, чьи-то голоса уже раздавались поблизости…

Патрик тоже услышал их. Развернув Мэри к себе спиной и загородив от посторонних взглядов своими широкими плечами, он быстро навел порядок в ее туалете. Боже, неужели сейчас все кончится?! Неужели он опять оттолкнет ее, как делал это всегда?! Но ведь он сгорает от желания, это невозможно скрыть!

— Пойдем со мной! — решительно сказала Мэри, беря его за руку.

Позади пруда с фонтаном дорожка уходила в сторону. Мэри повлекла Патрика по этой темной узкой тропинке, на каждом шагу покрывая поцелуями его губы, соблазнительно прижимаясь к нему, а потом неожиданно отстраняясь. О, она прекрасно знала, что сейчас он пойдет за ней куда угодно!

Они вышли на дальнюю часть автомобильной стоянки. Никаких романтических фонарей, способных кого-нибудь внезапно привлечь, здесь и в помине не было. Но не было и никакого подобия шелковистой лужайки, готовой принять тела любовников, забывших о приличиях в слепой, всепоглощающей страсти. Одни гладкие, как бы уснувшие кузова машин, металл которых холодил их разгоряченные тела.

Мэри уловила его сдавленный вздох и поняла, какую муку испытывает сейчас Патрик. Она притянула его к себе, изогнувшись так, чтобы как можно плотнее прижаться к нему, и у нее моментально появилось ощущение, что она создана именно для этого мужчины.

Слава богу, что она не видела себя со стороны в тот момент, когда тишину ночи потревожил тихий шорох расстегиваемой молнии его брюк. Переполненная любовью и желанием, Мэри сама предлагала ему себя.

Патрик сильными толчками входил в нее, блуждая губами по ее лицу, шее, груди. Прошло уже одиннадцать лет с тех пор как они пережили такую же интимную близость, но с тем же успехом это могло быть и вчера. Он тонко уловил тот миг, когда она в полной мере испытала чувственный восторг, и, хотя это было ему невероятно трудно, замедлил ритм своих движений, чтобы продлить сладостные мгновения.

Мертвой хваткой вцепившись в ткань его смокинга, Мэри наконец-то достигла вершины блаженства — одновременно с Патриком. Громко застонав, он едва удержал ее в руках и продолжал прижимать к себе, пока она вся таяла от наслаждения, дрожа и теряя последние силы.

Мэри почувствовала, что слезы рекой потекли по ее лицу, превратив звезды на небе в миллион сверкающих призм.

— О, Патрик!.. — едва выговорила она, чуть не задохнувшись при этом. — Как же долго я ждала этого момента…

Мэри все еще продолжала бороться хотя бы за один глоток воздуха, а его дыхание уже успокоилось. Более того, он неожиданно абсолютно переменился и глядел на нее сейчас хмуро и недовольно.

— Ну, и что мы этим доказали? — раздался его раздраженный голос. — То, что мозги находятся у нас не там, где у остальных людей.

Мэри была потрясена. На нее вдруг повеяло могильным холодом.

— И это все, что ты можешь сказать мне, Патрик? — надломленным голосом проговорила она.

— А ты ожидала услышать, что произошло чудесное превращение? Что я опять стал тем человеком, которым был когда-то?

— Ты мог бы сказать, что любишь меня… — прошептала Мэри, но он уже не слушал ее.

— Ты вбила себе в голову дурацкую мысль, что обязана спасти мою душу независимо от того, хочу я этого или нет! — Патрик выстреливал словами, как пулями. — А что, если у меня вовсе нет души, которую стоило бы спасать, Мэри Клэр? Что, если мне не нужен ангел-хранитель, который мог бы наставить меня на путь истинный?

Оказывается, разбитые надежды могут вызывать не только слезы. Мэри вдруг буквально затрясло от злости.

— А вдруг я обычная дурочка, влюбившаяся в бесчувственного, ни на что не способного идиота? В человека, который многие годы назад повернул в себе какой-то главный выключатель, и в результате стал таким же интересным, как какой-нибудь безмозглый лемминг?! — прокричала она.

— Ну, наконец-то до тебя дошло, — спокойно сказал Патрик. — Непонятно только, почему на это потребовалось так много времени.

Мэри казалось, что еще немного — и она задохнется от безнадежности. Нет, с ней определенно творилось что-то неладное: ноги подкашивались, голова кружилась, горло раздирало, как будто по нему провели наждаком.

— Думаю, мы сказали друг другу более чем достаточно, — с трудом проговорила она. — Теперь мне хотелось бы вернуться домой, если ты не возражаешь. Мне и правда что-то не очень хорошо, Патрик…

— Ну, разумеется! — презрительно усмехнулся он. — Тебе всегда становится плохо, когда дела идут не так, как ты планировала. Что приключилось на сей раз? Болит голова? Свело желудок? Двустороннее воспаление легких?

Его голос доносился до нее словно откуда-то издали. Мэри больше не сердилась на него: ей вдруг все сделалось безразлично. Нырнув в спасительную темноту, она неверными, спотыкающимися шагами направилась в сторону ярко освещенного здания, и у входной двери наткнулась на Дэвида.

— Я уже начал волноваться! — воскликнул он. — Где вы были?

— В аду, — едва прохрипела она. — Пожалуйста, отвезите меня домой, Дэвид. Похоже, со мной что-то не так…

Он не задавал никаких лишних вопросов и не пытался шутить по поводу того, что она, очевидно, слишком много выпила. Он не укорял ее за то, что она бросила его, не обвинял в том, что она не так вела себя с другими мужчинами. Он просто сказал: