Мелани Морган - Луна над островом

– Кэрри? Это Милдред. Можно мне подняться?

Кэролайн застыла в нерешительности. Прошла неделя с тех пор, как Крис сумел сымитировать голос Милдред, чтобы проникнуть к ней домой. Неделя, в течение которой она ничего о нем не слышала. Он исчез, как обещал, оставив ее одну решать, что ей делать дальше.

– Докажи, что это ты, – сказала она подозрительно.

– Если ты сейчас же не впустишь меня, я подниму весь дом на ноги.

Кэролайн вздохнула. Боже, как она хотела, чтобы это был Крис. Ее сестра ворвалась в квартиру, словно вихрь, и чуть не задушила ее в своих объятиях.

– Что ты здесь делаешь, Милдред? Если Крис послал тебя…

Милдред подняла палец к губам, изображая ужас.

– Дорогая, если он узнает, что я здесь, он никогда в жизни больше не заговорит со мной. Крис заставил меня поклясться, что я не буду никоим образом влиять на тебя. Я пришла умолять тебя о прощении. Знаю, это моя вина, что ты забеременела…

– Не смеши меня, Милдред. У меня ведь есть своя голова на плечах. Кроме того, я еще не уверена, что беременна.

– Нет нужды притворяться ангелом. На твоем месте я бы рвала и метала.

– Перестань! – выпалила Кэрри. – Ты не понимаешь.

– Может быть. Ведь меня там не было. Но я уверена, что это было ужасно. Мыться под ледяным водопадом, спать на песке…

Кэрри едва слышала ее. Упоминание о водопаде заставило ее вздрогнуть. Она словно ощутила заново его прикосновения, его ласку, вспомнила, как они с Крисом плавали на рассвете в озере.

– Милдред, зачем ты это сделала?

– Я знала, что он был готов влюбиться в тебя. Видела, как он на тебя смотрел. Он прирожденный романтик. Вот я и наплела ему Бог весть что, лишь бы вы остались наедине на его острове.

Романтик? Он целовал, любил ее под луной. Ему стало плохо, когда воображение нарисовало картины аварии. Он любит ее! Обещал, что будет ждать. Сказал, что время не имеет значения.

– О Боже! Который сейчас час? – всполошилась Милдред.

Небо стало совсем темным. Кэрри подошла к окну, чтобы задернуть шторы, и увидела полную луну за тонкими силуэтами ветвей.

– Мне пора, Кэрри, – произнесла Милдред, тронув ее за плечо. – Я иду в театр.

– Да, да, конечно. Было приятно с тобой повидаться.

– Я только хотела поболтать немного.

– Ты приехала, чтобы просто поболтать? – Но Милдред уже искала что-то в своей сумочке.

– Вот, чуть не забыла. – Она вытащила сверток. – Это тебе. Маленький подарок. С Рождеством, дорогая. – И поцеловав сестру, исчезла.

Кэрри, оставшись одна, разглядывала красивый сверток. Потом залезла с ногами на диван и развернула его. Это была маленькая змея, свернувшаяся красивым кольцом. Она приложила колечко к щеке, а после, просидев неизвестно сколько в таком положении, все никак не могла понять, почему оно оказалось мокрым.

Яхта скользила по ярко-бирюзовой глади моря. Кэрри отправилась в путь на рассвете, и сейчас знакомый остров приближался к ней. С моря он казался больше, чем был на самом деле, а центральная вершина – выше. И он был, если это только возможно, еще красивее, чем она помнила. Кэролайн попыталась рассмотреть дом. Но он не был виден за деревьями.

Кристофер стоял на берегу, скрестив на груди руки, и наблюдал за яхтой.

У Кэрри задрожали колени, и комок подступил к горлу, когда она ступила на белый песок пляжа. Она боялась посмотреть ему в глаза.

– Зачем ты приехала, Кэрри?

Она не знала, к какому приему ей следует быть готовой. Вполне возможно, ей не уготованы распростертые объятия… Но этот вопрос? Потрясенная, она замерла на месте. «Потому что ты был прав. Я люблю тебя!» – хотела сказать Кэрри, но слова будто застряли в ее горле.

– Сейчас Рождество. Я привезла подарок для Шико.

– Для Шико? – По крайней мере ей удалось удивить его.

Она подняла клетку, которую держала в руке. Крис с недоумением посмотрел на попугая, грустно примостившегося на жердочке.

– Я назвала ее Евой. Не очень оригинально.

Он схватил клетку одной рукой, а ее локоть – другой.

– Пойдем, познакомим их.

Крис аккуратно поставил клетку на террасе перед любимой жердочкой Шико.

– Может быть, оставим их одних? – предложил он. – Хочешь чего-нибудь выпить?

Все было достаточно любезно и довольно холодно. Несмотря на его пылкие заверения в ее доме, Крис, казалось, уже передумал расставаться с привычным образом жизни…

Он молча стоял и внимательно смотрел, как Кэролайн нервными глотками пила воду. Когда же она поставила пустой стакан на журнальный столик, он заговорил:

– Почему ты вернулась сюда? – Крис повторил свой вопрос.

– Я сказала тебе…

– Не надо изворачиваться. Ты могла прислать попугая по почте вместе с рождественской открыткой.

– Лучше я уеду.

– И это все, что ты можешь сказать мне?

– Ты ведь не желаешь мне помочь…

– Я желаю, чтобы ты сама была до конца уверена, что хочешь остаться со мной на всю жизнь. Мне не надо, чтобы ты согласилась быть моей женой только потому, что беременна. Конечно, я буду помогать и навещать своего ребенка, но… – Он нахмурился. – Ты останешься здесь только по одной причине.

– А ты хочешь, чтобы я осталась?

– Ты знаешь, чего я хочу. Я все сказал в нашу последнюю встречу. С тех пор ничего не изменилось.

Какой-то шум заставил их поспешить на террасу. Там их взорам предстала чудесная картина: Шико и Ева сидели рядом, любуясь друг другом, а открытая клетка валялась на полу.

Если бы у людей все было бы так же легко, подумала Кэрри. Ни глупой гордости, ни нужды скрывать свои чувства из-за страха, что тебе причинят боль.

Она повернулась и взглянула на Кристофера. Тот молча стоял и ждал.

– Я люблю тебя, – сказала она наконец. – И вернулась, потому что не могу жить без тебя. Я еще не уверена, что у меня будет ребенок. Еще слишком рано, но…

Крис подошел к ней ближе.

– Если это единственная вещь, которая тебя волнует, мы можем это исправить.

– Крис, отошли яхту, – попросила она тихо.

– Какую яхту? – не понял он.

Кэрри повернула голову и увидела белоснежное суденышко, готовое скрыться за горизонтом.

– Ты… – Она с улыбкой взглянула на него. – Ты уже отослал ее…

– Я связался по радио с капитаном до того, как яхта бросила якорь. Неужели ты думаешь, что я позволил бы тебе еще раз исчезнуть? Добро пожаловать в рай, любимая, – добавил он, тихо смеясь.