Эми Эндрюс - Поцелуй под звездным небом

– Это должно быть тяжело.

Кент облегченно вздохнул, поняв, что Сэди не собирается играть в доморощенного психолога. Еще пару дней назад ему и в голову не могло прийти рассказать ей о той катастрофе, опасаясь, что навязчивая, болтливая девчонка затеет с ним игру в дедушку Фрейда. С тех пор он больше узнал о Сэди и понял – она не изнеженная невротическая арахнофобка.

– Не каждую ночь… но это действует очень… опустошающе.

Сэди инстинктивно поцеловала его в плечо.

– Расскажи мне о той фотографии. О «Потерях».

Кент напрягся:

– Проклятая картинка.

– Она тебе не нравится?

Кент резко покачал головой:

– Ты рассказывала, что, увидев ее на выставке, не смогла долго смотреть, потому что она показалась тебе слишком личной. Я полностью согласен.

– Как же она попала на обложку «Таймс»?

– Приятель-журналист отдал камеру моему редактору, пока я был в реанимации. После аварии я несколько дней провалялся без памяти. Они сделали четыре операции за тридцать шесть часов, и все было как в тумане. Меньше всего в тот момент меня беспокоили снимки. Когда я пришел в себя, фотографии уже попали в прессу.

– Нельзя было запретить их тиражировать?

Он кивнул.

– Я пытался, но родители Дуэйна попросили изменить мнение. Они хотели, чтобы мир узнал о том, что их сын погиб за свою страну.

– На такое сложно сказать «нет».

Кент усмехнулся и, сжав ее плечо, молча поблагодарил за понимание. Удивительно, но он еще мог улыбаться.

– Да.

– Боюсь тебя беспокоить, понимаю, ты думаешь, что я слишком много говорю, – начала она, не желая сбить его настроение, сознавая, что Кент впервые в жизни рассказывает о пережитом ужасе.

– Просто скажи, Сэди, – со вздохом перебил он.

– Не понимаю, как ты вообще решился сделать это фото? – Кент ничего не ответил, она решила поднажать. – То есть, я хотела сказать, ты же был ранен? Заточен в капкане разбившегося вертолета с поврежденной лодыжкой? Твои товарищи, с которыми ты прожил бок о бок почти два месяца, погибли или погибали. – Сэди приподнялась и взглянула ему в глаза. – Как тебе удалось думать о службе посреди всего этого хаоса?

Ему не привыкать проявлять хладнокровие в чрезвычайных ситуациях. В военных зонах прошло его посвящение в профессию. Тем, кто там не побывал, не понять.

– Когда все вокруг катится к черту, моя работа – делать фотографии.

– Я не сужу тебя, Кент. Мне просто любопытно.

Его разрывало от желания посоветовать ей заткнуться и не лезть не в свое дело и странным позывом все рассказать. Она оказалась единственным человеком, отказавшимся курить льстивый фимиам по поводу «Потерь». Сказала, насколько выбил ее из себя этот образ. Возможно, Сэди Блисс поймет.

– Да я вообще не хотел делать чертовы фотографии. Просто не мог выбраться из вертолета. Абсолютно был уверен, что скоро погибну в пылающем аде или от пули моджахеда. Нога дьявольски болела. Мне было совсем не до фотографий.

– Но ты их сделал?

Кент кивнул, вспоминая тот день во всех трагических красках.

– Наш пилот Джонни Либерман оказался заблокирован в вертолете вместе со мной. Он спросил, успел ли я снять все это.

Сэди вспомнила, что пилот вертолета скончался от ран в госпитале спустя несколько дней после катастрофы.

– Я сказал – нет. Я не делал проклятых фото. Я не мог даже понять, о чем он меня спрашивает. Не знал, где моя камера, и, честно говоря, меня это мало волновало.

– Но ты нашел ее?

– Джонни настаивал, что это мой долг. Приказал мне, сказал, что люди должны знать и о такой войне. Что вертолеты взрываются, погибают хорошие парни. И одно дело слышать о потерях живой силы в новостях, видеть дымящееся облако в отдалении, а другое – прочувствовать гарь, смрад и боль этого ада.

– И ты начал снимать?

– С моего места было видно немного. Обломки вертолета, пустыня и небо.

– И Дуэйн Джонсон.

– Да. Его отбросило совсем рядом, и я видел, – Кент прикрыл глаза, в сознание снова ворвались предсмертные крики мальчишки, – видел, как жизнь медленно покидает его глаза. Он звал мать. Он был испуган и не хотел умирать в одиночестве. Я пытался вылезти из вертолета, освободиться.

– Но не смог, – прошептала она.

Звезды подернулись влажной пеленой, он внезапно осознал, что пелена эта в его глазах.

– Все, что я мог, – делать фотографии.

Сэди взглянула ему в лицо. Заметила повлажневшие глаза. И едва ощутимо поцеловала. Что еще она могла сделать? Как можно пережить такую трагедию и остаться прежним человеком? Какие-то вещи невозможно изменить словами, в ее силах лишь обеспечить комфорт и утешение.

– Мне жаль. Так жаль, – пробормотала Сэди, снова целуя его в губы.

Кент поцеловал ее в ответ, запуская руки в ее волосы, прижимая к своей груди, дрожа от боли и муки, которую держал в себе все эти два года. Ее губы были сладки, ему хотелось потеряться в ней, в ее теле, вскриках и вздохах. Хоть одну ночь не думать о Дуэйне Джонсоне и этой фотографии. Во имя жизни.

Кент повернулся к ней, подобрал под себя, и она открыла ему губы. Ноги. Он впился в ее мягкий рот, руки двинулись ниже, обхватывая грудь, дразня успевший напрячься сосок.

– Презерватив, – прошептала она, закидывая ноги ему на талию, чувствуя его твердый член.

Кент принялся вслепую шарить рукой, разыскивая в рюкзаке коробочку, которую Сэди успела захватить с собой ранее и положила у них в головах.

Где же, черт возьми, эта штука?

– Поспеши! – воскликнула Сэди ему в ухо. Она готова, он готов, ей хотелось увести его куда-нибудь дальше от той афганской пустыни.

Наконец Кент обнаружил коробочку, вытащил хрустящий пакетик, надорвал фольгу и надел защиту. Сэди потянулась к нему, он горячо поцеловал ее и вошел в лоно. Она вскрикнула, ее пальцы вцепились ему в плечи. Кент врывался в нее, с каждым толчком продвигаясь дальше, сильнее, крепче сжимая в своих объятиях. Он нашел твердый бутон соска и вобрал в себя его горьковатую сладость. Приподнял голову и хрипло простонал, чувствуя приближение оргазма, едва удерживаясь на руках над ее трепещущим телом.

– Да, да, да! – воскликнула Сэди, чувствуя, как внутри растет огромный, готовый разлететься острыми брызгами наслаждения радужный шар.

Когда же наступил головокружительный взрыв, он прижался к ней лицом, уткнулся в ее шею. Кент пытался сдержаться, восстановить контроль, однако первобытный зов страсти был столь силен, что он позволил надвигающейся волне накрыть его с головой. Сэди крепче прижалась к нему и влетела вместе с ним в ослепительный водоворот наслаждения.