Долли Нейл - Дуэт влюбленных

Он сидел на краешке кровати. Вид у него был невеселый.

— Ну? Или ты опять передумала?

Она остановилась как вкопанная в шаге от него. Испугалась, что объяснение ничего не даст. Недаром же он напомнил ей собственные слова о том, как она «передумала» стать ему женой. Но все-таки отважно набралась духу.

— Почему в нашу первую брачную ночь ты ничего не сказал, когда я обвинила тебя в?.. Ну ты знаешь, в чем.

— Потому, Маджи, что не посчитал это важным. Мне лучше других известно — кто я и что собой представляю. Оправдываться или разоблачать чужие заблуждения не в моих правилах.

— Ты не захотел сделать исключение даже для жены? Мы ведь только поженились?

— Верно, но свидетельство о браке не давало мне права рассказывать о сомнительных делах моих родственников.

Какой же слепой я была, мучительно размышляла Маджи. Злобно била по его самолюбию, а он терпел оскорбления и хранил молчание, взяв вину на себя во имя сохранения фамильной чести и достоинства! Маджи впервые поняла всю глубину, твердость и благородство его натуры. Она порывисто шагнула к нему, запустила пальцы во влажные волосы, потом наклонилась и поцеловала, вложив в поцелуй все свое сердце.

— За что такая награда? — пробормотал он и упал спиной на постель, увлекая жену за собой.

— Ни за что… Я люблю тебя, дурачок. — Маджи громко, радостно рассмеялась. — Люблю, несмотря на твое самодовольство и апломб, мой деспот!

— Дурачок и деспот? — с нескрываемым удовольствием отозвался Никос. — Это гораздо приятнее мерзавца, сутенера и тому подобного. «Деспот» вполне терпимо.

В мгновение ока Маджи оказалась под ним. Вихрь захватил их обоих. От любви и счастья у Маджи кружилась голова. В ней не было места ни прежним сомнениям, ни чувству предательства по отношению к подруге. Ее измученная душа раскрепостилась, расцвела. И Маджи ощутила себя свободной, свободной, свободной…

Притянув к себе его голову, она тихо прошептала:

— Я полюбила тебя, как только увидела, и буду любить всю, всю жизнь.

Он вопросительно посмотрел, словно сомневался в ее искренности. Но глаза, улыбка, тело красноречиво подтверждали слова, только что произнесенные ею. Она вся шла навстречу ему.

Не было нужды в предварительной любовной игре — ее разгоряченное и жаждущее тело само призывало к более мощному и глубокому мужскому вторжению. Сгорая от нетерпения, она движением бедер, распахнутых до предела, подгоняла его ритм, со стоном встречая одну волну страсти за другой, пока бурное содрогание не потрясло их обоих.

— Боже, какое блаженство, — наконец едва слышно произнесла Маджи. — Я всегда наслаждаюсь тобой.

Никос поцеловал уголок ее рта.

— А я уже начинаю думать, что до конца жизни мне будет мало. Даже во сне я хочу тебя. И сейчас… опять снова.

— Я не против, — озорно ответила Маджи, растрепав ему шевелюру.

— Я тем более, — в тон ей ответил Никос и вздохнул. — Однако нас уже заждались. Мама с Аспасией, наверно, давно на пристани.

— На пристани? А что они там делают?

— Я разве не сказал тебе? Сегодня на яхте пожалует дюжина друзей и моих деловых партнеров.

— Вот поросенок! Даже не предупредил.

— Тебе не о чем беспокоиться. Катерина со всем справится. У нее есть опыт.

— Значит, ей ты доверяешь больше. — Маджи ощутила нечто похожее на обиду.

— Только по кулинарной части, дорогая, только по кулинарной, — отшутился он. — Пойдем примем душ вместе. Но на этот раз постараемся не забыть, что пришли сполоснуться. У тебя и так синяки под глазами, а я хочу, чтобы за обедом ты была неотразимой.

Маджи спускалась по лестнице, опираясь на руку Никоса. У нее было ощущение, будто она парит в воздухе.

Никос выглядел блестяще. Белый смокинг очень шел к его загорелому лицу. Она знала, что тоже смотрится превосходно. Свои рыжие волосы Маджи подобрала на макушке, оставив несколько локонов, дразняще ниспадающих на обнаженные плечи. На ней отлично сидело кремовое шелковое платье без бретелек, оттенявшее золотистую кожу. Оно едва доходило до колен, оставляя напоказ ее стройные ноги, обутые в изящные босоножки на высокой шпильке. На шее красовалось то самое бриллиантовое ожерелье, которое Никос подарил ей в Афинах.

Это был самый шикарный обед в жизни Маджи. За огромным овальным столом разместилось шестнадцать персон. Вино и блюда подавали вкуснейшие, общий разговор ни на минуту не смолкал, все вели себя весело и непринужденно. Никос сидел во главе стола, Маджи — на противоположном конце, но это не имело значения: сейчас она чувствовала себя ближе к нему, чем когда-либо. То и дело их взгляды встречались, и они обменивались мимолетными потаенными улыбками.

К счастью, рядом с ней оказались Аспасия со вторым своим мужем — толстяком Александросом Веакисом и Медея с Роем Бартоном, правой рукой и помощником Никоса, так что ее окружали не незнакомцы. Остальные гости рассматривали ее с нескрываемым интересом, пытаясь понять, как ей удалось окрутить такого закоренелого холостяка. Иногда их шутливые намеки смущали Маджи, но Никос успевал прийти на помощь, заявляя, будто запретил жене выдавать обществу их маленькие секреты. Некоторые из них были очевидны — во внешности Маджи присутствовали мягкость и обаяние, простота и естественность поведения сочетались с порывистостью натуры. Она не была красавицей в общепринятом смысле, но ее безусловно отличали пикантность и шарм.

Кофе подали на террасе. Негромко играла музыка, гости танцевали, но большинство расположилось дружескими группами, беседуя и попивая вино.

Маджи вышла из круга танцующих вместе со своим партнером — Роем Бартоном. В креслах у балюстрады можно было спокойно передохнуть.

— Поздравляю вас, Маджи, с первым приемом гостей. Он вам на славу удался.

— Я рада, приезжайте повеселиться еще раз.

— Да мы завтра же с утра и продолжим. Разве Никос не сказал, что пригласил нас на два дня?

— Д-да, разумеется, — вспыхнула Маджи, смутившись.

Безобразие, Никос и словом не обмолвился. Рой Бартон заметил ее мгновенное замешательство.

— Не волнуйтесь, я в вашем распоряжении, если понадобится помощь. Можете считать меня своим преданным рабом. — Он картинно преклонил перед ней колено и поцеловал руку.

И тут же рядом оказался Никос.

— Рой, поухаживай-ка лучше за Медеей, — насмешливо приказал он, — и понапрасну не трать свой пыл на мою женушку.

Маджи покосилась на мужа. А когда они остались вдвоем, с гневной тирадой обрушилась на него:

— Не ставь меня в идиотское положение! Я приглашаю гостей приехать еще раз, а они, оказывается, и так остаются здесь на пару дней. Если мы муж и жена, будь любезен держать меня в курсе хотя бы общих семейных дел.