Лилиан Пик - Навстречу судьбе

— Привет, радость моя! — громко сказал он с нежной улыбкой и посмотрел поверх головы девушки. — Добрый день! — Эти слова и другая — странная и торжествующая — улыбка были адресованы кому-то, кто находился за спиной Линн. Потом он опять с нежностью взглянул на нее. — Готова, дорогая?

Он отобрал у нее сумку, взял за руку и потянул к выходу. У самой двери Линн обернулась и увидела Джона Холвика — тот стоял и смотрел им вслед с удивлением, недоверием и унынием одновременно.

— Ох как неловко получилось, — вздохнула Линн, когда они спустились по ступенькам и направились к машине Криса, все еще держась за руки. — В пятницу я сказала ему, что вы не мой кавалер.

— Знаю, — кивнул Крис с довольной улыбкой. — Я слышал.

— Но ведь это правда.

— Да, правда, согласен, — медленно произнес он, бросив на девушку хитрый взгляд. На его губах играла самодовольная улыбка.

Линн вырвала свою руку у него из пальцев, сдерживая навернувшиеся на глаза слезы. Он открыл перед ней дверцу машины, бросил сумку на заднее сиденье и сел за руль. Когда он развернулся и выехал на аллею, Линн оглянулась: Джон Холвик с несчастным видом стоял на верхних ступеньках парадного входа, наблюдая за их отъездом.

— Бедный Джон! Кажется, я оставила его с носом.

— А мое сердце за него не болит. — Откровенный сарказм в голосе Криса рассердил Линн больше, чем сами слова. — Он быстро убедится, что в море гораздо больше рыбки, чем он думал.

Машина катила через город к пустошам, и Крис произнес внезапно охрипшим от сдерживаемого смеха голосом:

— По-моему, у вас есть только один выход: когда вернетесь, скажите этому бедняге, что я вам не кавалер, а муж.

Разъяренная, Линн развернулась на сиденье лицом к нему.

— Если бы вы не были за рулем, — прошипела она, — я бы вас… я…

Крис громко расхохотался:

— Вы меня так заинтриговали, что я даже готов остановить машину — только бы узнать, что вы хотите со мной сделать!

Линн фыркнула с раздражением и притихла, пристально глядя в окно. Она попыталась проанализировать свою реакцию на его предложение. Ей не понадобилось много времени, чтобы прийти к неутешительному выводу: мысль о том, что он мог бы стать ее мужем, но никогда не станет, пробудила в ней такую тоску, что она ужаснулась глубине своих чувств к этому человеку.

— Линн…

— Что?

Он снял левую руку с рулевого колеса и не глядя протянул Линн.

— Дайте руку.

Она неохотно повиновалась, и он прижал ее ладонь к губам.

— Мир?

— Мир.

Скоро они оставили позади белые пригородные домики с темно-красными черепичными крышами, дорога полого пошла вверх, и за первой возвышенностью перед ними открылась пустошь. Полоса асфальта значительно сузилась и теперь вилась между холмами по бескрайнему вересковому ковру. Линн затаила дыхание, испытав всепоглощающее чувство волнения и радости.

— Это удивительно, — прошептала она, и Крис улыбнулся, довольный тем, что она по достоинству оценила красоту дикой природы, знакомой ему с детства.

С тех пор как они колесили по пустоши, им навстречу не попался ни один автомобиль и в поле зрения не было ни одной живой души. Компанию им составляли лишь стада овец, которые бросались врассыпную, услышав шум мотора. Крис ехал с большой осторожностью, потому что невозможно было предугадать направление, в котором бросятся перепуганные животные. Иногда какой-нибудь тонконогий ягненок, обнаружив, что его мамаша прыснула через дорогу, бросался за ней прямо под колеса автомобиля, и Крису приходилось резко тормозить и съезжать на обочину.

— Скоро остановимся, — пообещал он, чтобы успокоить девушку, которая тоже напряженно следила за дорогой, подавая ему знаки. — Холмы вот-вот сменятся равниной.

Тем не менее дорога продолжала ползти вверх и нырять вниз. Когда они взлетали на вершину очередного холма, Линн задерживала дыхание от страха — дорога была так узка, что два автомобиля непременно столкнулись бы, если бы имели несчастье встретиться наверху. Впрочем, волновалась она напрасно: за всю поездку они встретили только пару легковых машин и фургон доставки, который направлялся к одной из отдаленных ферм, рассыпанных по пустоши. Фермерские домики в этих краях традиционно красили в ослепительно белый цвет, и их было невозможно пропустить на фоне красно-зеленого ковра вереска.

Время от времени они проезжали мимо кристально-чистых ручьев, струившихся с крутых склонов по замшелым валунам, и, к радости девушки, Крис наконец остановил машину рядом с одним из таких сверкающих потоков. Выпрыгнув на землю, Линн сладко потянулась и воскликнула:

— Как бы мне хотелось искупаться в этой чудесной прозрачной воде!

— Ну так вперед! Не обращайте на меня внимания, — поддразнил ее Крис.

Но Линн не поддалась на провокацию. Она засучила рукава, опустила руки в воду по локоть и пошевелила пальцами от холода — вода была ледяная — и восторга. Крис с улыбкой понаблюдал за этой детской забавой, потом закинул за спину рюкзак с термосом и бутербродами, запер дверцы машины и протянул девушке руку:

— Хватит развлекаться, пора в путь.

Несколько минут они шагали по ровной местности, затем начали подъем, останавливаясь время от времени, чтобы перевести дыхание и полюбоваться диким пейзажем. Наконец они достигли вершины холма и окинули взглядом величественную панораму, простиравшуюся перед ними.

Волна мрачных серо-коричневых холмов и спокойная гладь вересковой пустоши, уходящая под уклон далеко-далеко, а между ней и горизонтом узкая полоска равнины. Бурые скалы, обрывы и грубая трава. Был безоблачный, прозрачный день, один из тех редких случаев, когда истинная красота предстает во всем своем великолепии.

Линн полной грудью вдыхала прохладный бодрящий воздух, впитывая вместе с ним строгую прелесть северной английской природы.

— Никогда бы не поверила, — прошептала она, — что в Англии есть такие безбрежные пространства, такая девственная красота. Почему англичане не понимают, как им повезло, и проводят отпуска за границей, вместо того чтобы бродить по вересковым пустошам?

Крис принялся распаковывать еду.

— Вот это вы зря, Линн. Только представьте, что произойдет, если сюда ринутся сотни и тысячи людей и начнут бродить по вересковым пустошам — никакой девственной красоты не останется. Может быть, я эгоист, но чем меньше народу здесь побывает, тем больше нам с вами останется. Давайте никому не скажем, как здесь красиво.

Они подкрепились бутербродами, пирогом и горячим чаем — все эти припасы собрала им в дорогу мать Криса, — потом аккуратно завернули остатки и сложили обратно в рюкзак. Крис снял коричневую твидовую куртку и свернул ее так, что получилась удобная мягкая подушка для Линн. Девушка подложила ее под голову, коснулась щекой грубой шершавой ткани и вдохнула исходивший от нее тонкий аромат одеколона — запах мужчины, которого она любила. Ветер стих, весеннее солнце припекало, и Крис снял свитер, соорудив из него подушку для себя.