Салли Лионс - Свадебный марш

— Просто будь собой, — напутствовал Бретт.

Нэнси не понимала, зачем он это сказал, но расспрашивать было не время и не место. Она хотела поскорее уйти, пока не совершила какую-нибудь роковую ошибку, например, не проболталась о своих чувствах.

«Будь собой». А как же его предыдущий совет — быть загадочной и волнующей? Будет ли предстоящее свидание моим последним экзаменом? — спрашивала себя Нэнси по пути домой. Если да, то как бы мне не провалить этот экзамен с треском.

На следующий день Нэнси было трудно сосредоточиться на работе. Ни один нормальный человек не назначает свидание на понедельник. Настоящее свидание, разумеется. Поэтому невольно напрашивалась мысль, что Бретту хочется поскорее покончить с их «уроками».

К тому времени, когда Бретт возник на пороге ее квартиры, Нэнси всерьез настроилась продемонстрировать, чему научилась за прошедший месяц. Но гораздо важнее было не выдать свои истинные чувства.

— Привет, меня зовут Бретт.

— Привет, а я Нэнси, — ответила она, входя в роль.

— Ты выглядишь потрясающе.

— Спасибо, ты тоже.

Бретт выглядел даже лучше, чем всегда. На нем были темно-коричневые брюки, трикотажная рубашка в тон и коричневое пальто спортивного покроя. Он побывал у парикмахера и сделал модную прическу.

— Позволь, я поправлю. — Играя роль «дрянной девчонки», Нэнси решила идти до конца. Она протянула руку и разгладила несуществующую складку на воротнике, при этом будто случайно проведя пальцами по подбородку Бретта. — Ну вот, теперь все в порядке.

Она позволила Бретту подать ей пальто и, всовывая руки в рукава, будто ненароком ненадолго прижалась спиной к его груди. Спускаясь по лестнице, Нэнси взяла Бретта под руку, таким образом они спустились почти вплотную друг к другу.

Выбранная Бреттом закусочная, до которой было всего минут двадцать езды от дома Нэнси, не соответствовала ее представлениям о романтической обстановке, но зато в понедельник вечером там было довольно свободно.

— Они специализируются на бифштексах с кровью, но в меню есть и многое другое, — сказал Бретт.

На это Нэнси игриво заметила, что мясо с кровью способствует выработке гормонов. Она не представляла, каким баллом Бретт оценит ее игру, но выкладывалась полностью: смеялась над его шутками, были те смешными или нет, прижималась к нему, оставила пальто расстегнутым, чтобы Бретту были видны ее бедра, едва прикрытые клетчатой мини-юбкой. Для пущего эффекта Нэнси надела черные лакированные туфли на шпильках, купленные еще в выпускном классе школы. Туфли были маловаты и жали, зато ноги в них смотрелись очень выигрышно.

Их проводили за столик, отделенный от зала деревянными перегородками. Прежде чем сесть, Нэнси не забыла оправить на себе свитер. Вообще-то она предпочитала носить с этой юбкой белую блузку, но свитер соблазнительно льнул к телу во всех нужных местах, которые любая дрянная девчонка постарается подчеркнуть.

— Ты любишь бифштекс? — спросила Нэнси, вспомнив, что якобы ничего не знает о своем спутнике.

— Пожалуй.

Бретт принялся изучать меню и совершенно не подыгрывал Нэнси, пытающейся поддерживать разговор. Может, он специально строит из себя неприступного незнакомца, чтобы подвергнуть испытанию мою агрессивность? — предположила она. Ну, если он не поставит мне высший балл за светскую беседу!.. Хотелось бы посмотреть, как ему самому удалось бы флиртовать со сфинксом!

Пытаясь добиться от Бретта хоть какой-то реакции, Нэнси нашла под столом его ногу и потерлась о нее своей. Неужели и это его не расшевелит? Она сбросила туфлю и стала поглаживать его икру пальцами ноги.

— Хватит, официант идет, — остановил ее Бретт.

Нэнси положилась на вкус Бретта. К счастью, он не стал заказывать полтуши быка, ограничился эскалопами. Коктейль, который он заказал, Нэнси не особенно понравился, разве что название солидное.

Что делать, что делать?! — думала Нэнси, близкая к панике. Она готова была завизжать или выскочить из-за стола, — сделать что угодно, лишь бы отереть с лица Бретта бесстрастное, даже немного скучающее выражение.

Закусочная почти опустела, Бретт и Нэнси в полутемном углу были предоставлены сами себе. Когда официант подал салаты и удалился, Нэнси решилась на отчаянный шаг. Одна ее туфля уже лежала на полу, она сняла и вторую. Наклонившись над столом, Нэнси завела незначащий разговор о том, какие цветы мужчины заказывают своим подружкам. Одновременно, собрав всю храбрость, она подняла одну ногу и направила пальцы прямо в цель.

Сказать, что Бретт был потрясен, значит ничего не сказать. Нэнси и представить не могла, что с ним творилось, когда шаловливые пальчики ее ноги зашевелились в районе молнии на его брюках. Исключительно в целях самозащиты Бретт схватил ступню Нэнси и отвел в сторону, но поздно: реакция его тела была настолько очевидной, что ему пришлось срочно расстелить на коленях салфетку.

— Ешь свой салат.

Наверное, никогда в жизни я не говорил ничего более дурацкого, подумал он. Нэнси притворяется пустышкой, льстит мне, заигрывает, вытворяет черт знает что, только чтобы показать, что она доступна. Ничего не скажешь, хорошо я ее выучил, только гордиться тут нечем.

Бретт старался встречаться исключительно с женщинами, повадкам которых Нэнси подражает, а когда он их бросал, то большинство без особых сожалений переходили к его друзьям. Бретт привык жить по принципу «люби и бросай» и всегда выбирал особ, которых нетрудно забыть. Если бы этот трюк с ногой выкинула любая другая женщина, он бы воспринял его как приглашение и считал бы вечер удавшимся. Но с ним не какая-то абстрактная «другая женщина», а Нэнси. Что же получается? Он взял милую, очаровательную, словом, идеальную девушку и научил дешевым трюкам, которые ей ни к чему!

Бретту было так стыдно, что он не мог смотреть Нэнси в глаза.

— Ну что, профессор, вы поставите мне пятерку? — спросила Нэнси, пытаясь скрыть под шуткой смущение.

— Нэнси, это нехорошо.

Бретт испытал острое отвращение к самому себе: ему ли делать ей замечания?

— Прощу прощения.

Нэнси отодвинула тарелку. Ее несчастный вид вполне соответствовал душевному состоянию Бретта.

— Не извиняйся, я сам виноват. Все эти правила дрянных девчонок, которыми я забил тебе голову, чушь собачья. На такую наживку можно поймать только какого-нибудь обормота вроде меня. Прошу тебя, Нэнси, забудь все, что я тебе говорил. Тебе ничего не нужно в себе менять, оставайся такой, как была.

— Не понимаю… — подавленно прошептала Нэнси.

Бретт чувствовал себя так, будто ударил ее по лицу. Нет, даже хуже.