Прикоснись ко мне - Альбина Вишневская
Наша встреча в апреле, теперь уверенна на тысячу процентов, стала судьбоносной. Мир стал моим и Никиным ангелом-спасителем. И какова ирония судьбы: он помогал той, что оказалась связана с его родными. Мне дискомфортно и неловко. А как поступить дальше — не знаю.
Осторожно выползаю из под одеяла, понимаю, что Ника вот-вот проснется. Подхожу к малышке и безумная волна любви накрывает меня с головой, впрочем, такое происходит со мной каждый раз. А ведь её могло и не быть…
Начало апреля 2019
— Ир, что случилось?
Звонок от Иры, подруги детства, был неожиданным. Связываться со мной именно по этому новому номеру она не спешила, потому что до сих пор, даже по прошествии семи месяцев, я опасалась того, что отец настырно продолжает поиски. Сбежать и залечь на дно было сложно, но при должной подготовке и умном расчете, можно провернуть любую аферу. И пусть у меня не было достаточно времени, зато и пара-тройка дней дали мне возможность воспользоваться приобретенными навыками. Не зря же я полжизни увлекалась чтением детективов.
— Ты только не переживай…
Обычно такие слова звучат, если человека впереди ждёт что-то малоприятное. Я думала, что никакие струны души не дернутся, но, увы, даже мой ребенок как-то нервно повернулся или пнул меня, даже дыхание сбилось.
— Ир, говори, что произошло? С тобой всё нормально, как твои родные?
— Тут понимаешь какое дело, твой отец… в общем, он попал в аварию, был в реанимации, врачи много шансов не дают, но он держится. Тебе решать, как поступить. Мама с отцом были у него, он что-то бормотал о том, как виноват перед тобой.
Тугой комок сжал моё горло, и в такой момент я не могла выдавить из себя и полслова. Ира ещё что-то рассказывала, но я плохо слышала слова, в ушах звенело, а пинки ребенка становились сильнее.
Тётя Вера застала меня сидящей на краю кровати, мобильный валялся в ногах, из динамика слышались слова Иры, но я не реагировала.
— Тебе плохо?
Из дому тетя Вера провожала меня с тревожной душой, но останавливать, отговаривать или как-то влиять на мое решение не рискнула. Меня же в родной город гнала одна мысль: я могу не успеть и больше никогда его не увидеть. Куда-то рассеялась моя обида на поступок отца, мне вдруг стало его безумно жаль — беспомощного, слабого. И пусть он был сам виноват в том, что избрал престиж и деньги в укор семье, не мне его судить. Каждый человек сам решат, что для него важно. Мы с мамой не стали той важной частью, которую нужно ценить, уважать и любить. Он выбрал деньги, признание, не сумев совместить все эти составляющие. Мой побег никоим образом не повлиял на его бизнес, Баринов использовал особенный подход к отцу, и их сделка увенчалась успехом. Бизнесмен в отце добился успеха.
В палату к отцу меня пропустили без лишних вопросов. Я распахнула дверь, но моя решительность улетучилась ещё у входа в огромное здание больницы. На больничной койке лежал некогда солидный, привлекательный мужчина, в одно мгновение превратившийся в жалкого, одинокого и никому ненужного.
Нерешительно делаю шаги вглубь палаты, в нос бьет резкий запах лекарств, уши улавливают писк оборудования. Смешанного с тяжелым дыханием отца. Медсестра предупреждала меня, что он ещё некоторое время будет спать, но у меня сложилось впечатление, что он уже давно проснулся. Его веки вздрогнули, лицо с лёгких ссадинах исказила гримаса боли, едва слышимый стон слетел с его губ.
— Прости, — он смотрел мне в глаза, и казалось, что по его бледной коже скатилась слеза.
— Не трать силы, просто соберись с духом и борись за жизнь.
Моя нижняя губа предательски задрожала, я сдерживалась, как могла, но это было выше моих сил. Хотелось прижать ладони к лицу или же уткнуться лицом в подушку и плакать, плакать, плакать. Как всё глупо и безрассудно. Почему люди раскаиваются только тогда, когда столько горя принесли своим близким. Люди, в своем большинстве, склонны жить одним днем, они не задумываются о том, что когда-то из фартовое время закончится и наступит время пожинать плоды. Я стояла среди палаты словно истукан, и словно кто-то невидимый кричал мне на ухо: это финал. Но я настырно продолжала отрицательно качать головой, наивно думая, что проснусь, и всё будет, как раньше, в детстве, когда я еще не понимала всех трудностей под названием «жизнь».
— Я стану дедом? Ты замужем?
Эти вопросы отрезвляют меня, выводят из пучины отчаяния. Я бросаюсь к кровати и смутно соображаю, помню лишь одно: беру отца за руку и бормочу:
— Только не умирай, никогда не поздно всё поменять.
— Мужчина, вам сейчас туда нельзя, пациент с дочерью общается, туда разрешено только близким.
Я поворачиваю голову на шум и забываю, как дышать. Баринов собственной персоной занял своей высокой фигурой весь дверной проём. Страх и отчаяние кольнули меня в сердце. Я затравлено посмотрела отцу в глаза, но он отчаянно замотал головой, повторяя:
— Только не убегай, это не то, что ты думаешь.
Ребенок внутри меня отчаянно занервничал, я слышала, как ритмично отдавал под ребра чечетку. Моё состояние отчаяния моментально передалось дочке, я соскочила на ноги и сделала несколько шагов в сторону от кровати.
— Володя, я примчался сразу, как только узнал о тебе, вернувшись из командировки.
Смутно слышу взволнованный голос Баринова, но кожей ощущаю его оценивающий взгляд. Он не сразу понял, что я в положении, а когда увидел, глаза как-то странно прищурились.
— Беглянка вернулась?
— Пётр Ильич, сам удивлен.
В палату врывается лечащий врач, и это дает мне возможность бежать. В тот момент думать и анализировать я не смогла. Мне казалось, что я попалась в ловушку, как глупая, безмозглая муха, летящая в паутину. Слёзы мешали четко видеть по сторонам, я смахивала крупные капли и бежала к выходу, не сразу осознав, что едва ли не по пятам за мной следует Баринов. Он несколько раз окликал меня, но страх и отчаяние гнало меня вперед.
В моём положении я довольно ловко пробежала расстояние от больницы к какому-то магазину. Влетела со всей дури в высокого амбала, мужчина оказался ловким, ведь успел подхватить меня и придержать, чтобы не упала.
