Сьюзен Стивенс - Что хочет женщина...

— Я не прошу тебя верить в волшебство. И уверяю тебя, я не сумасшедшая.

Куин посмотрел на нее в упор:

— Что ты хочешь от меня услышать, Маджента?

— Я лишь хочу, чтобы ты признался, что правдива только та реальность, в которой мы с тобой можем видеть друг друга, касаться, слышать и чувствовать.

Теперь он улыбался:

— Ты хочешь, чтобы я потерял репутацию безжалостного бизнесмена?

— Я не знала, что тебя беспокоит мнение людей.

— Беспокоит, если их мнение влияет на бизнес.

На мгновение у нее в мозгу промелькнули воспоминания о сне, в котором она забеременела…

— Маджента? — Увидев грустное выражение ее лица, Куин притянул ее к себе, присел на стул и усадил Мадженту себе на колени. — Что случилось? — пробормотал он, притягивая ее к себе. — Забудь о своих вопросах. Не считаешь ли ты, что тебе пора мне открыться?

Маджента напряглась, понимая, что должна все ему рассказать.

— Неужели все так плохо? — спросил Куин.

Он спрашивает о ее сне? Совсем нет… Или…

И Маджента рассказала Куину весь свой сон, правда, не упомянула о том, что признавалась ему в любви. Особенное внимание она уделила описанию подробностей образа жизни в шестидесятых годах двадцатого века и не забыла сказать, как отвратительно вел себя Куин в самом начале.

— Но ты, по-видимому, меня победила в конце концов, — насмешливо сказал он.

— Я приручила тебя и обучила хорошим манерам.

— Вот и доказательство того, что это был сон.

— Ты невыносим.

— Ты повторяешься.

На этот раз улыбнулась Маджента. Куину всегда удавалось ее рассмешить. Кроме того, он обладал отличной интуицией и умел проявлять сострадание, не говоря уже о его страстности. Она по-прежнему с укором качала головой, глядя на Куина, словно он неисправим. А потом она рассказала ему обо всех невероятных событиях, произошедших во сне. Но самым сложным оказался рассказ о беременности.

— Тебе незачем заставлять себя снова переживать эти события, Маджента. Ты хочешь стать матерью, и в этом нет ничего необычного.

— Но это было так реально… — Она смахнула слезы. — А теперь у меня такое ощущение, что я потеряла ребенка.

— Забудь об этом, — сказал Куин, притягивая ее к себе, чтобы поцеловать в макушку. — Ты не потеряла ребенка, потому что не беременна… пока.

— Пока? Ты действительно невыносим.

В ответ Куин одарил ее чувственной улыбкой:

— Кто знает, что готовит нам будущее?

Она попыталась высвободиться. Боль утраты и тоска были еще слишком сильны, поэтому ей было не до шуток.

— Не отталкивай меня, — сказал Куин, снова усадив ее себе на колени. — Не отталкивай от себя людей и тогда то, чего ты желаешь, будет происходить не только в твоих снах. Не делай этого, Маджента, ты отказываешься от очень многого.

— Говоришь со знанием дела.

— Все мои надежды и мечты крутились исключительно вокруг моего бизнеса. Еще неизвестно, что я могу увидеть во сне. Остается надеяться, что мне не приснится балансовый отчет. — Он усмехнулся.

— Как ты объяснишь мой сон?

— Возможно, ты беспокоишься о том, что не встретила достойного отца своих детей. — Куин задумчиво прищурил красивые глаза. — Что бы там ни было, у тебя богатое воображение, Маджента Стил. Поэтому меня не удивляет, что ты видишь цветные сны. — Куин поджал губы. — Что скажешь?

Маджента обняла ее за талию и не ответила.

— Я собираюсь рассказать тебе, о чем думаю я, — произнес он, заставляя ее взглянуть на него. — Я думаю, мы должны лучше узнать друг друга вне спальни. Завтра вечером у нас будет настоящее свидание.

И на этот раз она не стала спорить, поэтому он прибавил:

— Я знаю один по-настоящему классный джаз-бар…

Благодаря Куину Маджента обнаружила, что реальность способна оказаться намного лучше сновидения, которое может быть управляемым. В последующие месяцы у нее не оставалось времени на мечты. Общение с Куином занимало все ее время. Зима неторопливо сменилась весной. Прошел еще один год. С первыми теплыми весенними днями на деревьях начали набухать почки, а в лондонских парках появились ковры из ярко-желтых нарциссов и фиолетовых, белых и желтых крокусов. Когда позволяла погода, Куин и Маджента выбирались на улицу во время обеденного перерыва. Закутавшись в шарфы и надев толстые куртки, они прогуливались рука об руку, переплетая пальцы, и разговаривали о делах или развлечениях. Они понимали друг друга с полуслова, заканчивали фразы друг друга, обсуждая новую идею для рекламной кампании или цвет стен в гостиной в их новой квартире. Маджента всегда предлагала лучшие идеи, когда дело касалось цветовой гаммы, хотя ей приходилось яростно спорить с Куином, чтобы добиться своего.

Но сегодня был особенный день. Сегодня они пришли к озеру, чтобы побросать в него камешки.

— Мне нужно кое-что тебе сказать, — произнесла она, останавливаясь перед знакомой скамейкой.

Куин скривился:

— Говори, только если это никак не связано с твоим сном.

— Нет, это вполне реально. — Подняв самый плоский камешек, какой смогла найти, Маджента бросила его под углом в сторону озера, будоража водную гладь.

— Один… два… три… четыре! — Куин стоял у нее за спиной, свободно обнимая за талию, и считал, сколько раз камешек подпрыгивал в воздух, двигаясь по поверхности воды.

Его дыхание согревало ее макушку.

— Означает ли это, что у нас родится четверо близнецов?

— Куин? — Маджента повернулась к нему лицом.

— Ты хочешь знать, как я догадался? Я вижу тебя каждый день, наблюдаю за тобой и не могу не замечать, как ты улыбаешься украдкой и старательно скрываешь восторженные взгляды. Кроме того, поскольку мы очень близки, — иронично прибавил он, — я заметил, что ты стала больше спать. Итак, Маджента Стил, полагаю, вам есть что мне сообщить.

— Грей Куин, ты все испортил! — Упершись руками ему в грудь, она пригрозила столкнуть его в воду.

Куин не двигался с места.

— Разве ты не этого хотела?

— Конечно, я хочу ребенка! — воскликнула Маджента, когда Куин поднял ее и прокружил в воздухе. — А ты?

— Я думал, что для полноценной жизни мне достаточно только твоей любви, но сейчас я понял свою неправоту.

— Значит, теперь я буду занимать в твоей жизни второе место? — поддразнила она Куина, прижимаясь головой к его груди.

— Да, у меня достаточно большое сердце, чтобы поместить в него любовь к тебе и дюжине детей. Ты должна знать, что ты моя единственная любимая женщина, я буду любить тебя всегда, Маджента. И теперь ты будешь матерью моего ребенка, — тихо сказал Куин, глядя ей прямо в глаза.