Донна Олвард - Ангельские глазки

— Иди сюда, — сказал Вьятт, снял пиджак и повесил его на крюк. Взяв Элли за руку, он повел ее к креслу-качалке. К дурацкому креслу, которое виновато в стольких происшествиях, которое сделано и отполировано его собственными руками. Руки Вьятта были способны на многое. Он уселся в кресло и усадил Элли себе на колени, а она подняла его руки к своим губам и поцеловала их.

— Я так боялась сюда приходить. Я страшилась, что ты не ответишь мне взаимностью.

— Я рад, что ты пришла, — ответил он и повернул ее ладони, чтобы поцеловать их. — Я не был уверен, что выживу без тебя.

— Без меня? — Она удивленно посмотрела на него. — Ты шутишь? Посмотри на это кресло, крыльцо, дверь. Ты все это сам починил. Есть ли нечто, чего ты не умеешь делать, Вьятт? Это твое качество я заметила сразу. Ты мастер на все руки.

— Мне пришлось таким стать. Бог свидетель, мой отец постоянно отсутствовал. Я заботился о своей маме.

— Так же, как теперь заботишься о Барбаре?

Беспечное выражение его лица немного изменилось.

— У меня ощущение, что я ее подвел.

— Почему?

Колебался он всего мгновение.

— Мои родители поженились только из-за того, что моя мама была беременна. И мой отец постоянно напоминал мне о том, что был вынужден жениться из-за меня. Когда становилось совсем плохо, он делал все, чтобы меня во всем обвинить.

— О, Вьятт, разве можно говорить ребенку такие ужасные вещи? — Внезапно Элли начала все понимать. — Поэтому ты берешь на себя ответственность за всех? — У нее скрутило живот. — И за меня?

Он закрыл глаза.

— Может, поначалу. Возможно, я брал на себя ответственность, так как видел, что ты расстроена и хотел тебе помочь. Долгое время я старался облегчить жизнь своей мамы, хотя она постоянно твердила мне, что я ни за что не несу ответственность. Но сегодня утром я понял, что не смогу тебе помочь. Я не могу тебя переделать. Ты должна сделать это сама. Меня убивал твой уход. Но я продолжал думать, что, если стану на тебя давить и не дам тебе шанса, однажды ты меня в этом обвинишь. И тогда мне действительно будет слишком тяжело быть с тобой, а затем смотреть, как ты уходишь.

Элли прижалась к его груди.

— Только сегодня днем я поняла, как мне одиноко. Без тебя я отчетливо поняла, как сильно тебя люблю. Я не могла представить, что буду жить без тебя. Я знала, что должна попытаться и прийти к тебе.

— Я смотрел в окно и думал, — каким был дураком, позволив тебе уйти. Я собирался попросить тебя дать нам шанс.

— Я ушла потому, что ты сказал, будто хочешь изменить свою жизнь. Но ты ни разу не сказал, что желаешь видеть меня рядом с собой.

Он вздохнул, опершись подбородком в ее макушку:

— Я не сказал об этом потому, что боялся окончательно тебя испугать.

— Мы идиоты, — объявила она и почувствовала, как он улыбается у ее волос.

— Нет, мы не идиоты. Потому что мы образумились.

Несколько минут они раскачивались в кресле, наслаждаясь близостью друг друга, привыкая к новым отношениям.

— Что теперь? — наконец спросила Элли.

Она хотела, чтобы Вьятт попросил ее вернуться, дабы они начали выстраивать свои отношения. То, что было им сказано в следующее мгновение, оказалось для нее неожиданностью.

— Как ты относишься к ранчо и проживанию в этом доме?

Она выпрямилась, чтобы повернуть голову и посмотреть в его глаза:

— Здесь очень уютно.

— Ты смогла бы стать женой владельца ранчо? Я не доктор, и у нас с тобой разное воспитание.

— Какое это имеет значение? Какая разница, чем ты занимаешься? — Она прикоснулась рукой к его щеке. — Мне просто нужно быть рядом с тобой. Здесь мне нравится. В этом доме я ощущаю себя уютнее, чем в любом другом месте. Здесь все проще.

— А дети? Я понимаю, это болезненная тема. Но ты же можешь?.. Боже, я никогда о таком не спрашивал. И должно быть, я тебя напугал…

Рождение детей пугало Элли только потому, что она знала, каково сильно полюбить ребенка, а потом его потерять. Но мечта помогает выжить. Она по-прежнему хотела стать матерью.

— Рисковать приходится во всем, — тихо сказала Элли. — А дети… Ох, Вьятт, — прошептала она, и у нее защипало в носу. — Не просто дети. Твои дети.

— Что бы ни случилось, мы выстоим, — ответил Вьятт.

— Я знаю, — произнесла она, говоря с абсолютной уверенностью.

— Я люблю тебя, Элли.

Он поднял на нее карие, невероятно искренние глаза, а на его лоб упала прядь волос. Протянув руку, Элли убрала прядку с его лба.

Вьятт поцеловал ее пальцы:

— Выйдешь за меня?

— Не задумываясь, — ответила Элли, осознавая наконец, что такое истинное счастье.