Твой (не) желанный наследник (СИ) - Пиратова Лана

Провожу рукой по волосам.

— Что происходит, Лина? Ты спишь со мной, потом сбегаешь и в довершение я узнаю о том, что ты собираешься замуж за Алекса? Разве может моя Лина так поступать? Что происходит?

— Нет, Мэт, — произносит она и пытается обойти меня, но я хватаю ее за талию и прислоняю спиной к стене.

— Ты больше не сбежишь от меня, Лина, — говорю строго, наклоняясь к ней. — Я нашел тебя и больше не отпущу. Это правда?

— Что? — она поднимает на меня взгляд.

— Про Алекса. Ты хочешь выйти за него замуж?

— Не хочу, — тихо шепчет она.

Я облегченно выдыхаю — значит, все-таки, этот мудак врал мне. Но Лина рушит мою надежду.

— Не хочу, но выйду, — она опять отворачивается.

Беру ее за подбородок и поворачиваю к себе.

— Что ты сказала?! — чувствую, как злость заполняет меня. — Ты поэтому сбежала? Давай, признайся мне! Тебе нравится трахаться со мной, но ты понимаешь, что замуж за меня выйти не можешь и поэтому ради денег пойдешь за этого мудака?! Да?! Ты такая же меркантильная сука, как все?!

Она пытается мотать головой, но я еще сильнее стискиваю ее подбородок.

— Будешь бегать ко мне после замужества?! — я не могу остановиться. Ярость руководит мной. — Тебе же нравится!

И я начинаю задирать на ней платье.

— Нет, Мэт! Нет! — кричит Лина. — Перестань!

— Я буду делать это, когда захочу! И плевать мне на Алекса и твои планы! — моя рука уже на внутренней стороне ее бедра, идет вверх.

Я и правда хочу ее сейчас. Так остро, как не хотел прошлой ночью.

— Хватит, Мэт! Хватит! — Лина стучит меня по груди, пытается оттолкнуть, но это только еще больше подстегивает меня.

Я хочу доказать ей, что она моя.

— Ради денег за него замуж выходишь, да?! — рычу я, стаскивая с нее трусики. — Ради денег?!

И я бы взял ее. Прямо на балконе у стены. Вот так и взял бы. Мне осталось только расстегнуть ширинку.

Но тут Лина произносит фразу, от которой у меня наступает ступор и я забываю, что хотел только что сделать.

— Ради сына! — кричит она и я только сейчас замечаю слезы у нее на щеках.

Лина плачет.

— Ради сына! — повторяет она и сильнее толкает меня от себя.

Мне, наверное, послышалось. Какого сына?

Смотрю на Лину так, что она, похоже, без труда понимает, что я ничего не понимаю. И не верю услышанному.

— Повтори… — голос садится и я слышу хрип. — Что ты сказала только что?

Я сам отступаю от нее.

Лина быстро поправляет задранное платье и не смотрит мне в глаза. Смахивает слезы рукой.

Наконец, поднимает взгляд. Смотрит уверенно. Так, как будто решилась на что-то.

— Я сделаю это ради сына, Мэт, — четко проговаривает каждое слово, лишая меня надежды на то, что мне послышалось. — Я сделаю все ради него.

Я хмурюсь и опускаю взгляд.

— У тебя есть сын? — спрашиваю, опять глядя ей в глаза. — Сколько ему? Почему я ничего о нем не знаю?

— А ты интересовался моей жизнью, Мэт? — спрашивает Лина. — Разве тебе было это интересно? Алекс прав — я нужна была тебе для одного.

— Замолчи, — цежу я. — Не смей говорить о нем. Не смей верить ему. Сколько твоему сыну?

Слышу, как сердце в груди начинает биться все чаще и чаще. Я как будто чувствую приближение чего-то важного. Но чего, понять не могу. Отгоняю от себя ненужные домыслы.

Нет, Мэт. Вспомни слова врача. У тебя не может быть детей. Не может. Значит…

Сжимаю зубы.

— Сколько лет сыну? — повторяю вопрос.

— Неважно, Мэт. Это мой ребенок, — спокойно отвечает Лина.

Неужели и правда думает, что я так легко отстану от нее?

— У ребенка есть отец. Кто он? — я не собираюсь так легко отступать.

— Я не хочу об этом говорить, — отвечает Лина и обнимает себя. Отворачивается.

Значит, Стелла была права, когда говорила, что у Лины была связь с ее непосредственным начальником. Что после меня она легко легла под другого. И ребенок от него. Это все меняет.

— Где ребенок? Он здесь? — спрашиваю.

Лина мотает головой.

— Данила в больнице.

— Что с ним? Лина! Посмотри на меня! Виктор сказал, что вы в опасности.

Теперь я понимаю, кого он имел в виду, произнеся: «Лина и…»

— Где твой сын? В какой больнице? Что с ним?

После того, как я произношу слово «опасность», взгляд Лины, наконец, наполняется тревогой.

— Ты адрес знаешь? — спрашиваю я.

Кивает.

— Поехали!

— Но я… Виктор сказал…

— Потом расскажешь, Лина. Поехали! Мой дядя слов на ветер не бросает. Раз он сказал, что это опасно, то это так и есть.

И, не дожидаясь от нее ответа, я первым выхожу из комнаты. Слышу шаги — Лина идет за мной.

До больницы мы едем молча. Каждый из нас думает о своем. Я не знаю мысли Лины, могу лишь догадываться. Но мои мысли все теперь о ребенке Лины. Этот ребенок не может быть моим сыном. Не может.

Тогда получается, что она врала мне. Она врала мне все это время?

Тогда зачем я сейчас пытаюсь помочь ей? Ради дяди?

Бросаю на Лину незаметный взгляд, когда мы встаем на светофоре. Она сидит, отвернувшись к окну и закусив большой палец. По ее лицу я понимаю, что она погружена в свои мысли.

Как она могла врать мне? Хорошо, пусть это не мой ребенок.

Но почему она не сказала мне?

И Алекс… Почему?

Виктор тоже знал о ребенке. Кто еще? Не удивлюсь, если и Стелла знала.

В любом случае нам предстоит непростой разговор с Линой. Но сначала надо решить что-то с ее безопасностью и безопасностью ребенка.

Почему он в больнице? Он что? Больной?

Столько вопросов в голове.

Наконец, мы приезжаем к месту назначения. Я паркуюсь и помогаю Лине выйти из машины. Мы избегаем смотреть друг другу в глаза. Это угнетает. Но я не могу пересилить себя. Думаю, Лина тоже.

Ее уже знают тут.

Лина говорит, что хотела бы забрать сына, но врач мотает головой.

— Вы же знаете, что я не могу этого сделать. И знаете, почему, — он многозначительно смотрит на нее и она опускает взгляд.

— Лина, в чем дело? — спрашиваю я, но не успеваю услышать ответ. У меня звонит телефон.

Я выхожу в другую комнату. После разговора возвращаюсь к Лине.

— Ты ждешь меня здесь. С тобой останется мой человек. Лина, ты слышишь меня? — трогаю ее за плечо и она поднимает на меня взгляд. — Я приеду и мы поговорим. Ты с ребенком ждешь меня здесь. Мне надо отъехать.

Не дождавшись от нее ответа, звоню водителю и говорю ему остаться вместе с Линой. Он должен проследить не только, чтобы ей никто не причинил вреда (хотя я даже не знаю, кто ей может его причинить), но и чтобы сама Лина не надумала опять сбежать от меня.

После этого бросаю еще один взгляд на молчаливую Лину и уезжаю.

Мне позвонили из больницы. Виктор потребовал, немного придя в себя, чтобы я опять приехал к нему. И я понимаю, что это что-то важное.

Из одной больницы я приезжаю в другую. Дурдом какой-то. Там — больной ребенок, тут — Виктор.

— Пожалуйста, постарайтесь его не волновать, — просит меня доктор перед палатой Виктора. — Ваш дядя очень плох. Даже небольшое потрясение может вызвать необратимые последствия.

— Я понимаю.

— Если бы я не знал его лично, то никогда не согласился бы. Но я вижу, что это важно для него. Вы меня поняли?

Киваю и только после этого доктор открывает мне дверь в палату дяди.

— Мэт, подойди, — просит едва различимо он.

Иду к его кровати. Кладу руку на плечо.

— Мэт, — дядя произносит слова с большими паузами. Каждое слово нелегко дается ему. И я понимаю, что доктор был прав. Виктору совсем плохо. Неужели, конец? — Ты должен обещать мне, Мэт, — он берет меня за руку и тянет к себе. Пронзительно смотрит в глаза.

— Не волнуйся, Виктор, — пытаюсь его успокоить. — Все наладится. И ты поправишься.

— Нет, — слабо мотает головой. — Я чувствую смерть. Чувствую. Это лишнее. Не надо, не успокаивай меня. Сейчас важно другое.

Закрывает глаза и дает себе передышку. Я молча жду.