София Чайка - «Горящая» путевка

Девушка безропотно отправилась на поиски.

Слишком свободное, короткое, блестящее, закрытое и, наконец, голубое. Разве платье может быть слишком голубым?

— Ками, я понимаю, ты в положении и все такое, но я больше не надену ни единой шмотки. И с сегодняшнего дня вообще перестану носить такой цвет.

— Не капризничай, Лизок. Для тебя же стараюсь.

— Какая разница, что на мне будет надето? Все смотрят только на невесту. Даже если бы мне вздумалось прийти голой… — нет, это она переборщила, — Не важно. Главное, чтобы ты хорошо выглядела. А ты всегда смотришься отлично.

— Подлиза. И все равно мы вернемся в предыдущий магазинчик и купим то платье — с одной узкой бретелькой, украшенной кристаллами Сваровски.

— Оно слишком облегает мою грудь.

— Именно то, что нужно.

— На твоей свадьбе вряд ли кого-то заинтересует эта часть моего тела — как, впрочем, и любая другая.

— Это — моя свадьба. Ты — моя свидетельница. И я хочу видеть тебя в этом платье. И…

— Ладно-ладно. Я согласна на все. Только не нервничай.

— Правильно. Остаются туфли.

— Только не это!

Во Дворец бракосочетаний они ехали на черном Майбахе, украшенном единственной белой атласной лентой. Ясный февральский день совсем не походил на зимний. Снег растаял еще два дня назад, тротуары высохли, и днем воздух успел прогреться до двенадцати градусов.

Лизе удалось заставить подругу набросить меховой палантин поверх очаровательного платья цвета слоновой кости, удачно задрапировавшего располневшую фигуру невесты. Она радовалась за Ками и грустила. Совсем немного. Пожалуй, чуть больше, чем немного, поскольку ей не давали покоя сны. С приближением дня свадьбы они становились все более откровенными и чувственными. Не трудно догадаться, кто был их героем. И это тогда, когда Лиза пыталась пыталась не думать о Рафе, не строить неосуществимые планы.

Где он? Что с ним? Неужели после стольких усилий он решил, что она их не стоит?

Однажды Лиза набралась смелости и задала Громову прямой вопрос. Тот лишь нахмурился и пробубнил, как всегда, весьма лаконично:

— Извини. Раф решает семейные проблемы.

И этот ответ должен ее успокоить?!

Почти каждое утро она просыпалась возбужденной и неудовлетворенной и мечтала, что и на ее улице будет праздник. Хотя с каждым днем надежда на это казалась все более призрачной.

— Лизочек, может, развернемся, пока не поздно, и уедем отсюда?

Оказывается, автомобиль уже притормозил у парадной двери, где собралась многочисленная публика.

— Тебе не кажется, что убегать поздновато? Ты хочешь, чтобы твой ребенок кричал на свадьбе родителей «Горько!»?

— Я боюсь.

Кажется, ее решительная подруга сдрейфила не на шутку.

— Ками, дорогая, представь, что это фотосессия, где ты позируешь в свадебном платье. Ну? Это же так просто!

К счастью, Громов будто почувствовал колебания невесты. Он подбежал к Майбаху, решительно распахнул дверцу и вытянул из салона перепуганную Камиллу. Гоша начал целовать ее прямо посреди улицы, под аплодисменты и хохот гостей.

Затем он подхватил ее на руки и понес к дверям. Едва поспевавшая за ними в своем длинном платье Лиза слышала, как Камилла вычитывает жениху:

— Ты все перепутал, Громов. Невесту выносят на руках из ЗАГСа, а не наоборот.

— И оттуда понесу. Не хватало еще, чтоб ты сбежала.

— С таким животом?

— Благослови, Боже, этого ребенка!

Внутри гостей оказалось еще больше, чем снаружи. Они остановились у двери в зал, кого-то ожидая. Как оказалось, свидетеля со стороны жениха.

В суете подготовки к свадьбе Лиза забыла узнать у подруги, кто будет вторым свидетелем. Теперь в ответ она слышала лишь — «Сейчас увидишь», а от Громова — «Если он не придет, мы больше не друзья».

Рафаэль появился, как всегда, неожиданно. Лизе тоже захотелось произнести «Слава Богу!», как это сделали новобрачные. Необыкновенно красивый в темном костюме с синим галстуком, он, улыбаясь, пробирался к ним, а Лиза, как завороженная следила за его ловкими маневрами.

А потом она увидела рядом с ним очень красивую белокурую девушку. Рафаэль обнимал ее за талию, тесно прижимая к себе, пока они проталкивались к молодоженам. Лизе тут же захотелось уйти. Лишь чувство долга удержало ее на месте.

Он еле успел. Рафаэлю пришлось лететь чартерным рейсом, чтобы не опоздать на свадьбу к другу. Он даже попросил помощи у отца, что делал только в крайнем случае, когда выяснилось, что погода нелетная. Старший Раллис уговорил друга поднять самолет с частного аэродрома.

Да еще Эва! Девчонка до последней минуты отказывалась улетать. С того дня, как он срочно покинул Прагу для того, чтобы вытащить ее из очередной переделки, она не давала ему ни минуты покоя. Когда Громов пригласил его на свадьбу, да еще в качестве свидетеля, Раф вздохнул с облегчением. Он получил уважительную причину, чтобы увезти неугомонную красавицу из Греции.

В очередной раз поинтересовавшись у Эвы, удачно ли завязан его галстук, Рафаэль заработал еще один презрительный взгляд, но его волновало не это.

Еще несколько мгновений вверх по ступенькам, сквозь двойную дверь, через толпу и…

Он увидел ее. Его душа запела, будто исполнилось самое заветное желание. В нем, конечно же, восстала та часть, которая неизменно возникала при виде Лизы, но ощущение счастья доминировало.

Господи, как он соскучился! Если бы неотложные дела, он ни за что не дал бы ей этот месяц на раздумья. Рафаэль знал, что рассуждения плохо влияют на чувства женщин, иногда просто катастрофично. Но звонок отца решил все, Рафу пришлось отложить разговор.

Земная красота этой женщины заворожила его снова, как тогда — на пляже. Воздушное платье, распущенные по плечам волосы, горделивая осанка, чувственные изгибы губ и тела… Он мог перечислять ее видимые и предоставленные памятью достоинства еще долго, протискиваясь к молодоженам, но Рафаэля тревожил ее взгляд, появившееся напряжение в плечах, когда она заметила его. Он собирался махнуть ей рукой, приветствуя, но Лиза отвернулась.

Возможно, Громов ошибся, и она не простила ему этот месяц и… все остальное тоже, несмотря на его стремление помочь?

— Восточный базар! — хихикнула Эва, прижимаясь к нему, чтобы не попасться под чей-то локоть.

— Похоже, — он сказал это, лишь бы что-то ответить. Рафаэль автоматически прижимал ее к себе, чтобы защитить в случае чего, но не замечал никого, кроме Лизы.

— Это она? В голубом?

— Кто?

— Не притворяйся глупее, чем ты есть. Из-за нее ты не дал мне повеселиться и выбросил кучу бабок на самолет?