Мэри Лайонс - На крыльях любви

Осознав, что рука Лео все еще покоится на ее талии, Алекс проворно отодвинулась.

— Итак, повторяю вопрос: где Фиона? — Она с подозрением вгляделась в его лицо. — Если уж ты решил все-таки посетить бал своей матушки, то, полагаю, Фиона должна быть где-то поблизости.

— А вот тут ты ошибаешься, дорогая. — Темные брови Лео сошлись на переносице, когда он услышал ее напористый, агрессивный голос. Боже, она и в гневе прекрасна, подумал он. — По-моему, ты хотела поговорить, — добавил Лео и, взяв ее за руку, повел в противоположную от танцзала сторону — к уютному тихому бару. — Дело в том, что Фиона не смогла посетить этот бал. Я все тебе объясню, но сейчас хочу попросить тебя… О, черт! — прервал он сам себя, глядя поверх ее головы.

Алекс обернулась и, вздрогнув, увидела, что к их столику направляется высокая дама с величественно откинутой головой. Этот презрительный взгляд, эти надменно поджатые губы, этот крупный нос с горбинкой Алекс запомнила на всю жизнь. Элеонора Лукас!

— Привет, дорогой! — еще не дойдя до столика, пропела женщина, потом посмотрела на Алекс. — Рада встрече с вами, Фиона. Наконец-то я вижу невесту сына.

Сжав руку Алекс железной хваткой, Лео прошипел ей в ухо.

— Ради всего святого, попридержи язык. Фиона не приехала, но… Прошу тебя, соглашайся со всем, что я скажу, ладно?

— С чем именно? — Алекс с удивлением уставилась на него.

— Я очень рада, что вы посетили мой бал, — продолжала Элеонора. — Как поживает ваша мамочка? Я уже целую вечность не виделась с милой Этель.

— Этель и Джордж сожалеют, что не смогли приехать, мама, — ровным голосом сообщил Лео.

И тут до Алекс дошло. Все, хватит! Какую бы гнусную игру ни затеяли эти двое, она больше не позволит Лео делать из нее дуру. Зачем, скажите на милость, ей притворяться, будто она — Фиона Блисс? В конце концов, это смешно!

А с другой стороны… почему бы нет? Давно пора предъявить счет Элеоноре Лукас за все страдания, что та ей причинила Алекс призвала на помощь все актерские способности, на какие была способна, и жеманно улыбнулась.

— Какая жалость, что мамочки нет сейчас с нами, — сказала она, подражая тоненькому голоску Фионы — Но она всегда повторяет, что не жалует мероприятия, на которые сбегается разный сброд. «Отходы общества», как она говорит.

— Ах, вот как! — Губы Элеоноры сжались в тонкую ниточку.

— Ага, — радостным тоном подтвердила Алекс и одарила женщину самой радужной улыбкой. Пальцы Лео сильнее сжали ее запястье, но она не обращала внимания, зная наверняка, куда пускать ядовитые стрелы. — Вот почему мамуля решила в будущем году организовать свой собственный бал в честь Дня Святого Валентина. О, это будет чудесный бал! Почти все ее друзья и знакомые уже пообещали купить билеты.

— Да? — выдавила Элеонора. Щеки ее побагровели при мысли, что чертовка Этель Блисс намерена переплюнуть ее и узурпировать роль устроительницы лучшего благотворительного бала в Лондоне. — По-моему, нам с вашей мамой необходимо встретиться и кое о чем побеседовать, вы не находите?

Отлично! Поделом обеим дамочкам — и ненавистной Элеоноре, и матери Фионы. Алекс возликовала в душе: одним ударом сразу убила двух зайцев.

— Немедленно прекрати! — сквозь зубы проскрежетал Лео и еще сильнее сжал руку Алекс.

— Знаете, мамуля просто без ума от моего любимого Лео, — беспечно щебетала девушка. Проигнорировав злой взгляд Гамильтона, она одарила его обольстительной улыбкой. — Я так счастлива, так счастлива! Особенно как подумаю обо всех этих красотках — сотнях красоток, — которые по ночам торчали в его спальне.

— О Боже! — простонал Лео.

Его мать нервно рассмеялась и быстро посмотрела по сторонам. Еще не хватало, чтобы вездесущие репортеры услышали слова Фионы. Слава Богу, вокруг никого. Ее будущая невестка, несомненно, прелестна, однако явно обделена умом. Лео, конечно, очень хорош собой, девушки добиваются его внимания, наверняка в его жизни было несколько женщин, но не в таком же количестве! Сотни?

— О да! Мама говорит, что он настоящий ловелас, — Алекс так и упивалась своей местью. И пусть на ее запястьях останутся синяки. Игра стоит свеч. — Мой ненаглядный Лео просил меня не надеяться, что после нашей свадьбы он не будет встречаться кое с кем из бывших любовниц, так как это выше его сил. Но мамуля утверждает, что угроза громкого бракоразводного процесса быстренько приведет его в чувство.

Испустив сдавленный вопль, Элеонора прижала руки к груди и с ужасом уставилась на сына.

А тому удалось наконец выйти из транса; он встал и стремительно зашагал в сторону празднично украшенного зала, таща за руку свою «невесту».

Оказавшись в центре танцевальной площадки, Лео с силой развернул Алекс и, двигаясь в такт музыке, яростно прошипел:

— Что за представление ты устроила? Чего хотела добиться?

— Ничего особенного. Просто развлекалась Ясно тебе, предатель? Между прочим, это была твоя идея — выставить меня в роли Фионы Блисс. А где, кстати, Фиона?

— Оставь ее в покое! — рявкнул Лео, увернувшись от соседней танцующей пары. — Ей бы и в голову не пришло наговорить и сотую долю того, что ты наплела моей матери. Теперь она будет думать обо мне невесть что!

— Надеешься, я буду рвать на себе волосы? Не дождешься! — отрубила Алекс. — Кстати, Элеоноре давно пора открыть глаза на то, каким Казановой является ее драгоценный сыночек, который исповедует одну непреложную истину: «Используй и забудь»! — Из груди Алекс вырвался истеричный смешок.

— Какого черта? О чем ты говоришь?

— Только о том, что с тех пор, как я видела тебя последний раз, прошла целая неделя, а ты даже не пытался связаться со мной! Ну, если не считать того дурацкого телефонного звонка, из которого я ровным счетом ничего не поняла. Откуда ты звонил — из Антарктиды? Из морских глубин? Из всего этого я могу сделать единственный вывод: для тебя я всего лишь очередная девочка на одну ночь. Кстати, ты уже занес меня в свои скрижали? — Алекс распалялась все больше и больше.

Глаза Лео сердито сверкнули.

— Такого ты, значит, обо мне мнения?

— Да, именно такого! — Алекс открыла рот, чтобы набрать побольше воздуха для дальнейших обвинений, но сказать ничего не смогла: Лео прижал ее тонкую фигурку к своей стальной груди и впился в ее губы.

Сид Рейли не дремал. В зале было множество обнимающихся парочек, но профессиональный взгляд фотографа выделил из них одну, сплетенную воедино, — Лео Гамильтон и Алекс. Уже давно закончилась музыка, а они так и продолжали целоваться, и только фотовспышка вернула их к реальности. Раздались громкие аплодисменты.