Айрис Оллби - Одна жизнь на двоих
— Спасибо, — прошептала Джейн, стуча зубами от холода.
Билл слегка приподнялся на локтях и застонал. Джейн бросилась к нему.
Форстер, щурясь от яркого солнечного света, изумленно разглядывал ее прилипшие ко лбу волосы и мокрую одежду.
— Скажи мне, что произошло? — Билл дотронулся до затылка и поморщился от боли.
— Ты поскользнулся на чем-то жирном — какое-то масляное пятно на нижней ступеньке. А потом упал в воду.
— И ты прыгнула за мной?
— Ну, не могла же я позволить тебе утонуть?
— Позвала бы Луиджи. Женщины не должны прыгать в воду.
— На размышления не было ни секунды. Луиджи нам и так помог. Дай я взгляну на твой ушиб…
— Выживу, — буркнул Билл, но его глаза выражали благодарную нежность. — Спасибо, Джейн.
— Посмотрим… каков ландшафт. — Опытные руки медсестры осторожно расправили волосы на его затылке, нащупав крупную шишку. На пальцах остались следы крови.
— Давай-ка пойдем в дом, и я обработаю рану. У тебя, должно быть, раскалывается голова от боли. Может, это от легкого сотрясения мозга. Больше нигде не болит?
— Везде болит. Но, я думаю, обойдется, — храбрился Билл. — Несколько синяков, вот и все. Нам надо на яхту. Барби, наверное, с ума сходит, гадая, куда мы пропали.
— Попросим Луиджи отвезти нас, когда я буду уверена, что с тобой все в порядке. Необходимо переодеться: мы же не можем предстать в таком виде, словно побывали в подводном царстве, хотя так оно и есть. С Барби ничего не случится, не волнуйся. Билл, ты сможешь идти?
— Конечно, черт возьми! За кого ты меня принимаешь? Луиджи! — раздался его громоподобный голос. Билл что-то грозно приказал по-итальянски. Луиджи почтительно наклонил голову и ушел.
— Что ты ему сказал? — поинтересовалась Джейн, поддерживая Билла на пути к вилле.
— Сказал, чтобы он смыл это чертово пятно с нижней ступеньки и ждал нас в лодке. И еще спросил, какой подлец разлил там масло?
Джейн молча взглянула на Билла.
— Ему стыдно было взглянуть мне в глаза. По всему видно, что совесть у него не чиста.
— Билл, наверное, он чувствует себя виноватым…
— Может, он и не совсем виноват, что разлил масло. Ему приказали это сделать.
— Но, Билл… Тебе кажется, что наши подозрения небезосновательны?
— Во всяком случае, наши «случайные приключения» очень дурно пахнут. Семья отсылает нас в последнюю минуту: таким образом они беспрепятственно могут отплыть без нас. Машина Джорджио каким-то таинственным образом ломается, и мы задерживаемся. Они сообразили, что мы будем спешить попасть на яхту и сломя голову бросимся по этой лестнице…
— Билл, замолчи! Это похоже на детектив! Откуда им было знать, что ты обязательно поскользнешься, ударишься головой и упадешь в воду? Или что ты первым пойдешь по этой лестнице? Ведь это могла быть я!
— Они ожидали, что я пойду первым. — Он помолчал. — Ну ладно. Признаюсь, может, я что-нибудь и преувеличиваю.
— Еще бы. Наверное, твое воображение взыграло из-за травмы и волнения.
Джейн не хотела тревожить Билла, но ее тоже мучили подозрения. Слишком много роковых совпадений, и сколько еще их будет во время пребывания у «гостеприимных» Корбелли?
— Но одно я знаю точно, — сказал Билл, восторженно глядя на Джейн.
— Любопытно узнать.
— Ни одна другая женщина не стала бы рисковать своей жизнью ради меня.
— Ну что ты, разве это риск? Я сильная и хорошо плаваю!
— И все-таки это риск! Неужели ты не знаешь, какое глубокое это озеро?
— Глубокое. Знаю. Одно из самых глубоких в Европе. Но, повторяю, я отлично плаваю.
— Ты ведь и сама могла поскользнуться, — взволнованно сказал он, когда они подошли к вилле. — Могла удариться о ступеньки, о лодку, о камень в воде. Я мог бы затянуть тебя под воду. Могло случиться все, что угодно. Другая женщина не решилась бы играть роль спасателя, которые тоже гибнут.
— Наверное, у меня не такое богатое воображение.
— Нет, просто ты думала только об одном — спасти меня.
— Ну, ты ведь попал в беду.
— Для других женщин, Джейн, это не обернулось бы трагедией. Они заботятся в первую очередь о собственной безопасности… Включая Клавдию. Она бы даже и мизинцем не пошевелила, наблюдая, как я иду ко дну.
Джейн вспомнила слова Флавии. В одном итальянка оказалась права: Форстеры не были счастливой парой. Неужели Билл изменял Клавдии?
— Ведь она оставила ради тебя свой дом, свою родину! — недоумевала Джейн.
— Да, но только потому, что это устраивало ее. Она никогда не беспокоилась о том, счастлив ли я! — Слова Форстера были проникнуты душевной болью, горечью и недоумением, как будто он осознал бессердечность Клавдии впервые. — Ты заставила меня задуматься, Джейн, какой преданной может быть женщина-друг. Прости, я часто не понимал тебя, дорогая.
— Не понимал? — повторила она, но тут же пожалела. Не следует ли из реплики, что его отношение к ней в корне изменилось?
— Я искал твоей дружбы и воспользовался привязанностью к Барби, потому что мне это было нужно. — Биллу трудно было признаваться в своей корысти. — Я предлагал тебе деньги и дорогие безделушки, потому что был убежден, что ни одна женщина не устоит перед таким соблазном. И был спокоен, полагая, что мы квиты. Я готов был дать тебе все, чего могла бы желать самая избалованная и алчная леди!
— Не терзай себя… — попыталась возразить Джейн, но Билл прервал ее:
— А ты ничего не просила, не думала о себе. Никогда. Ты пеклась только о нас — о Барби и обо мне. — Он нежно дотронулся до ее заалевшей щеки. — Другие думали только о себе и о своих непомерных желаниях. А ты, Джейн… — Билл обнял ее за плечи. — Ты для меня как луч света. Любой мужчина был бы счастлив обрести такую спутницу жизни, как ты.
— Билл, очнись! Ты не слышишь себя! Этот бред — последствия ушиба. У тебя все еще болит голова. Лучом света для тебя была Клавдия, разве ты забыл? А я просто… — Джейн замялась. — Во мне нет ничего замечательного!
— Это и делает тебя замечательной, Джейн. Ты не живешь для себя и свет своей благородной души даришь другим людям, а сама остаешься скромно в тени.
— Таких женщин, как я, — множество! — воскликнула Джейн. — И лучше, чем я. Стоит только поискать, оглянуться…
— Я буду просто дураком, если потеряю тебя, — поклялся Билл, сильнее сжимая ее плечи.
Джейн совсем растерялась от неожиданно забрезжившего счастья.
— Билл, нам надо торопиться. Ты забыл про Барби?
— Ты права… — Он задержал взгляд на ее лице. — Я сказал правду, дорогая, совсем не оттого, что ударился головой. Я счастлив, раз этот благословенный удар разбудил во мне чувства. До этого я был просто богатым самонадеянным истуканом.
