Будь моей - Мария Летова
Меня гложет вина. За присутствие Градского на моей территории, за то, что я позволила ему себя поцеловать. Снова. За то, что отвечала на этот поцелуй и чуть не сгорела в нем. За то, что при этом всем на моем пальце продолжает блестеть бриллиант, который надел Рязанцев.
Кручу кольцо большим пальцем, слушая длинные гудки вызова.
– Алло.
Женский голос в трубке заставляет меня усомниться в том, что я правильно выбрала контакт.
Может, это одна из моих клиенток?
Посмотрев на экран телефона, вижу имя и номер Егора, и мои щеки опаляет жаром.
Глава 25
– «Я вернусь, и мы поговорим. Ты знаешь, я не могу сейчас вернуться в Москву», – читает Крис с экрана моего телефона. – Говнюк! – комментирует, переходя к следующему сообщению. – Можно подумать, его здесь кто-то ждет!
Во мне уже третья маргарита подряд, поэтому впервые за последние сутки вдруг становится легко принять тот факт, что мой жених уже два года трахает какую-то эскортницу, которая вышла из-под его контроля, когда узнала о нашей помолвке.
Я не хочу знать сути их отношений. Ни черта не хочу знать!
Я могла бы спросить у него, собирался ли он трахаться за моей спиной и после свадьбы тоже, если бы взяла трубку на его звонок. Но я не хочу никаких объяснений. Как вообще это можно объяснить?
Я больше не верю его словам. Я больше не верю мужчинам. Ни одному из них…
Мы не приносили друг другу клятв верности и любви, но я пыталась быть частью его жизни. Я стала ее частью. Знала о ней все. О его успехах в бизнесе, о том, что его мать больна и хочет внуков. Впустила его в свою жизнь и жизнь своей дочери! Он три года настойчиво этого добивался, сразу после того, как я хоть немного выползла из пеленок Софийки. И трахал какую-то девку из эскорта, которой оплачивает квартиру. Пока дарил мне цветы и водил на свидания. Когда надевал мне на палец свое кольцо.
– Еще… – машу пустым бокалом бармену.
– «Не совершай необдуманных поступков», – продолжает читать Крис. – «Мы помолвлены. Ты все еще моя невеста. Я все объясню, когда вернусь». Просто урод! – рычит в экран. – Я ненавижу мужиков.
– Я тоже. – Заливаю в себя еще одну маргариту, пока Кристина выпивает два шота текилы подряд.
В баре темно и полно народа. На часах одиннадцать вечера, и сегодня пятница. Саксофонист на маленькой сцене усугубляет мое настроение отвратительной игрой. Он в очередной раз не попадает в ноты, и это насилует мой чертов слух. Мне хочется встать со своего места и подойти к нему, ткнув в эту гребаную ошибку.
– Надеюсь, ты не собираешься его «выслушивать».
– Пошел он к черту… – почти выкрикиваю я.
– Ты сообщила своему брату о том, что все его друзья одни сплошные козлы?
– Нет… – Выдохнув, убираю с лица волосы. – Они заключают контракт с китайцами, – объясняю запальчиво. – Наконец-то. Они полгода вели переговоры. Тем более Андрей тоже там, я не хочу срывать ему эту сделку, чтоб она провалилась!
– Конечно, бизнес превыше всего, – говорит она ядовито. – Знаешь что? Пошли они все. Все до единого. И твой брат в том числе.
– Пошли они… – шепчу, повторяя ее слова. – Хочу танцевать! Только не здесь… пошли отсюда… – Сунув телефон в сумку, хватаю Крис за запястье.
– Я знаю классное место… – Она спрыгивает с барного стула вслед за мной.
Мы выбираемся на улицу, хохоча и пошатываясь.
Я не была такой пьяной лет пять. Я хочу быть пьяной.
Софийка у родителей на даче, завтра утром я могу без ограничений умирать от похмелья.
Сегодня я сбросила на них информационную бомбу, рассказав о том, что свадьбы у меня не будет и что у их внучки есть отец. Что он жив-здоров и они его знают. Софи все равно прямо с порога рассказала бы о том, что у нее появился новый дед, она об этом весь день талдычила. Я предпочла сделать это самолично.
Шок на лице моей матери был неописуемый. На лице отца тоже. Примерно такой же, как в тот день, когда я сообщила им о своей беременности. Я оставила их с этой новостью наедине, потому что на большее меня не хватило.
Мне нужно было вырваться куда-то, чтобы выплеснуть свою злость и обиду на Рязанцева. И на себя саму, ведь в моей семье совершенно точно именно я паршивая овца! Ни один из моих жизненных принципов не дееспособен. Я ни черта не умею создавать, только терять…
Мое настроение сегодня наполнено чертовой жалостью к себе. Я хочу жалеть себя и пить маргариту в компании Кристины, забыв хоть на вечер о том, кто я такая.
На улице мелкий дождь, но мы его игнорируем, за десять минут добежав до нового бара на той же самой улице, из которого доносятся тяжелые диджейские музыкальные биты.
Мы выглядим достаточно легкомысленно, чтобы уже через пять минут нас попытались склеить какие-то парни лет двадцати. В отличие от Крис, я в жизни ни с кем в барах не знакомилась и не собираюсь, а моя подруга еще неделю назад объявила всех мужчин своими врагами, поэтому мы технично их отшиваем, прихватив с собой оплаченные коктейли.
– Есть, конечно, и плюс во всем этом кринже от Рязанцева… – кричит Крис мне на ухо.
– В том, что я могу заложить его кольцо? Я заложу, и мы слетаем на Бали!
– Тогда целых два плюса! – прыскает она от смеха.
– И какой первый?
– Когда мы последний раз так куда-то выбирались?
Мы сливаемся в дружном бессмысленном смехе, который портит вибрация телефона у меня в сумке.
Если это Рязанцев, я просто утоплю чертов гаджет в унитазе.
Мои губы поджимаются, когда на дисплее вижу имя Градского.
На секунду я глохну, отгораживаясь от всего, что происходит вокруг.
После суточного бойкота он решил объявиться в самый неподходящий момент. В тот момент, когда я лишена всех своих защитных барьеров. Когда чувствую себя неуверенной даже в своей собственной сексуальности…
– Не поздновато для звонка? – говорю в трубку.
– Это срочно, – слышу его голос, от которого в душе привычно вибрируют струны.
Сегодня они ноют особенно настойчиво, наверное, всему виной проклятый алкоголь.
– Я не настроена ни на что срочное. Позвони мне утром, – отрезаю.
– Судя по всему, утром ты будешь в еще более дерьмовом настроении.
– Какая проницательность. Это буддизм или христианство?
– Это логика. Ты пьяна?
– Не твое дело.
