Эва Киншоу - Не теряй надежду

Еще там было белье, а также ночная рубашка — мать и Энн буквально силой заставили ее это купить. Тончайший золотистый атлас, светлые кружева по краям, глубокий треугольный вырез.

Неужели они заранее все это спланировали? — подумала Дайана. Поэтому и таскали меня по магазинам, заставляли сделать прическу, маникюр и прочее? Возможно. Но как им удалось убедить Томаса? Не переживу, если они сказали ему, что я второй раз впала в отчаяние из-за него…

Он устроился около бассейна на лежаке. На нем были надеты лишь темно-красные плавки, тело его показалось ей таким же прекрасным, как и раньше, да к тому же он еще и здорово загорел.

Отвернувшись, Дайана положила трость на соседний лежак, сняла верхнюю одежду и нырнула в воду. Божественно! Лежа на спине, она стала думать о том, что через неделю займется физиотерапией, а пока можно плавать, плавать…

— Нравится?

Оглянувшись, она увидела рядом Томаса.

— Чудесно.

— Наверное, ты ощущаешь полную свободу.

— Да, я… я как раз об этом и думала.

— Тебе не казалось, что ты вот-вот свалишься набок, когда сняли гипс?

— Да. И сейчас случается. Если я упаду, ты поймешь почему.

— Я буду начеку. Смотри, солнце садится.

— И что?

— Я думал, ты захочешь пойти куда-нибудь выпить перед обедом.

— Сам не будешь готовить, Том? — насмешливо спросила Дайана.

— Могу, если хочешь. Но, может, тебе надоело однообразие.

— Конечно, — поспешно согласилась она. Не то чтобы ей очень хотелось, но она не желала оставаться весь вечер с ним наедине.

Когда Дайана взглянула в его зеленоватые глаза, она заметила в них знакомый огонек: как всегда, он точно знал, о чем она сейчас подумала.

Томас ждал ее у лестницы. Он переоделся в серые брюки и белую рубашку; темно-синий пиджак был небрежно накинут на плечи. Дайана еще не видела его в костюме, а потому приостановилась на предпоследней ступеньке. У нее перехватило дыхание.

Томас пристально оглядел ее, начиная с блестящих, красиво уложенных волос и кончая золотыми босоножками. Улыбнувшись, он протянул ей руку и произнес:

— Вы сегодня сногсшибательно смотритесь, мисс Брайс.

Откашливаясь и не подавая ему руку, она тихо ответила:

— Вы тоже хорошо сегодня выглядите, мистер Уильямс. Должна сознаться, приятно себя чувствовать красиво одетой. Но вы, кажется, предлагали немного выпить?

На темнеющем небе начали появляться звезды. Они сидели на террасе. Дайана потягивала коктейль из высокого бокала, а Томас пил пиво. Перед ним расстилалась площадка для гольфа, ветерок доносил запах свежей травы. Неподалеку виднелось озеро, в котором отражался закат.

— Видишь воду? — неспешно произнес Томас. — Сущее наказание.

— Почему?

— Я постоянно теряю там мячики для гольфа.

— Водное препятствие… А я и не подозревала, что ты играешь. Какой у тебя разряд?

— Шестой.

— Так и знала: что бы ты ни делал, все у тебя получается хорошо.

— Нет, не все, — отозвался он, помолчав.

— В школе выдающиеся успехи, диплом с отличием на двух факультетах, настоящий интеллектуал, как мне сказали! — выпалила Дайана.

— Кто?

— Мама. Она считает тебя таким милым. Кстати, твое предложение насчет Джейн оказалось очень подходящим.

— Я рад. А как Рут?

— Все еще скучает по тебе. Да, спасибо за фотографии.

— Мне было приятно их делать.

Дайана сделала глоток и тихо выдавила:

— Нет, не могу, Том.

Она поднялась, чтобы уйти, но Томас поймал ее за руку.

— Чего не можешь, Дайана?

— Болтать с тобой о пустяках, — с горечью ответила она.

— Ну так поговорим о нас.

— Тоже не могу… Скажи, кто из них отыскал тебя? Энн? Держу пари, это сделала она.

— Все было наоборот, Дайана. Я сам созвал их на «конференцию».

— Что? — ахнула Дайана.

— Мне пришло в голову, что стоит заручиться поддержкой твоей семьи, Дайана, — Томас легонько провел пальцами по ее ладони. — Они согласились, что если я хочу добиться успеха, то мне надо подождать, пока с тебя снимут гипс, потому что он явно мешал тебе увидеть себя так, как видят тебя все. — Под его проницательным взглядом она почувствовала, что краснеет. — Мы решили застать тебя врасплох.

— Не могу поверить, — прошептала Дайана.

— Почему бы тебе не спросить у матери, она ведь не станет лгать.

— Нет… — Дайана была ошеломлена. — Ну и что заставило тебя поступить так?

— Надежда на то, что я был не прав.

— В чем?

— Ты твердила, что ни в чем меня не винишь. Я же боялся, что буду вечно напоминать тебе о несчастном случае. Мне казалось, только этим объясняется твоя уверенность в том, что у нас нет будущего. Но, оглянувшись назад и все обдумав, я стал надеяться, что ты испытываешь ко мне нечто большее, нежели простое физическое влечение, которое исчезнет с моим отъездом.

Дайана слушала его внимательно.

— А мне казалось, что мои чувства были видны всем и каждому, — грустно промолвила она.

— Помнишь, ты заплакала, а потом словно отгородилась от меня невидимой стеной. Тогда я решил уехать. Или я неправильно тебя понял?

— Том… — Она с трудом перевела дыхание, мысли у нее смешались. — Я никогда не могла понять, почему ты оставил меня, а потом вернулся?

— Все так просто. Хотя тогда мне казалось неимоверно сложным. В тот, первый раз, я уехал, потому что говорил себе то же самое, что сказал тебе: что я одиночка, что я не создан для чего-то постоянного, и так далее, и так далее. К тому же у меня была за плечами неудачная попытка, подтверждавшая мое мнение. Я твердил себе: мы с ней — полные противоположности. — Дайана всхлипнула, но Томас сжал ей руку и продолжил: — Ей нужен совсем другой мужчина, не такой, как я. Глупо, но я мнил себя интеллектуалом, а тебя видел земной, значит, думал, тебе нужен такой же земной мужчина, — чтобы у вас были дети, дом, общие заботы и мечты. Я убеждал себя и не мог убедить. И страдал, думая, что у тебя, быть может, появился другой.

— А потом? — тихо промолвила Дайана.

— А потом я понял простую истину: впервые в жизни я влюбился. Ты была в моем сердце, в моей крови, и все наши различия не имели никакого значения, потому что ты единственная женщина, с которой я могу быть счастлив. Я понял, что с радостью заведу с тобой десять детей и подарю тебе всех лошадей, каких ты пожелаешь, если только ты согласишься стать моей. Я нашел тебя, моя принцесса.

— Том… — Она не могла вздохнуть. — Том, я…

— Дай мне закончить, — нежно промолвил Томас. — Я не знал, что ты винишь меня в своем несчастье.

— Вовсе нет — я винила себя.