Луанн Райс - Тихая гавань

Очень не люблю кричать на мужа и на дочек. Но идеальных людей нет. Когда Майк бывает резок с Куинн или недостаточно терпелив с Элли, я ужасно на него злюсь. Впрочем, такое случается нечасто. Он замечательный отец. И мне очень повезло в жизни.

Дела у него идут превосходно. «Грейсон инкорпорейтед» работает сейчас над двумя новыми проектами — в Цинциннати и здесь, в Коннектикуте. И то, и другое — дома для престарелых. Таково веяние времени.

Плохо то, что Цинциннати так далеко и Майку приходится ездить туда довольно часто. По-моему, раньше, когда он еще не так развернулся, было лучше. Денег у нас, конечно, было меньше, но нам хватало.

Второе февраля. У обеих девочек насморк. Куинн сводит меня с ума — все время рвется погулять, а нос совершенно забит, и температура под тридцать девять.

Дана пролистала несколько страниц — февраль, март — и остановилась на апреле.

В саду уже появились первые всходы. На деревьях набухли почки. Элли занимается танцами и футболом, а Куинн, как всегда, делает все всем назло. Она обожает бродить по горам, лазить на деревья и подслушивать под дверью. А занятия в школе требуют усидчивости. Майка постоянно нет дома — в Цинциннати все закончилось, но теперь появилось что-то новое в Массачусетсе.

Вчера доставили новую лодку. Признаю, я была не права: она великолепна. Мы с девочками сразу в нее влюбились. Первое большое путешествие будет в Мартины Виноградники, но сначала мы походим по проливу. Мы решили назвать ее «Сандэнс» — в честь проекта «Сан-Центра» в Цинциннати, на деньги от которого она и была куплена. Место чудесное, и Майк им очень гордится. Вот если бы такой же здесь был, в Коннектикуте. Как раз для мамы. Он делает еще один, в юго-восточном Массачусетсе, но почему-то не любит о нем говорить. Ну и пусть. Не хочу ему надоедать.

Мне очень нравится наша жизнь. Мы ходим в море, работаем в саду, занимаемся семьей, и нам хорошо друг с другом. Вот если бы и Дана жила где-нибудь поблизости, тогда все было бы абсолютно прекрасно.

Неужели только на прошлой неделе я писала о том, как хорошо мы живем? Какая ложь… Вернее, какой лжец!

Майк меня обманывал. Он говорил про «юго-восточный Массачусетс», а на самом деле речь шла о Виноградниках. Да-да-да! Его новый проект — никакой не дом для престарелых. Это подряд на строительство четырех огромных уродливых домов в Мартиных Виноградниках. На моем обожаемом острове. И самое ужасное: все это на Жимолостном холме. На священной для нас земле — там, где он сделал мне предложение.

Как я надеялась, что эти песчаные дороги никогда не замостят и вересковые пустоши никогда не тронут. По-моему, это огромная ошибка.

Господи, дай мне силы сохранить спокойствие и не показывать девочкам, как я расстроена. Сегодня вечером Майк пришел домой и сказал, что хочет мне что-то показать. Он все время смеялся, и я тоже смеялась. Мы оба устали злиться друг на друга.

Он показал мне старую жестяную коробку. А в ней — пять тысяч долларов. Старые купюры, в основном по пятьдесят и по сто долларов — похоже на чьи-то давние сбережения. Так оно и есть, сказал он. Джек Конвей, старый мастеровой из Куиссета, хочет работать на строительстве. У него больная нога и больная спина, и подрядчик его не нанял, вот он и пошел к Майку.

Майк сказал, что не может взять от него деньги, но Джек настаивал. Для него это вопрос чести, сказал Майк.

Ему все это кажется очень забавным. Он говорит, что Джек неплохо заработает на строительстве. А через некоторое время Майк вернет ему эту коробку.

Разумеется, проблема не в этом. А в том, что Майк строит дома на острове, на том самом холме, который так нам дорог. Я вне себя от ярости.

Сегодня Куинн совершенно вывела меня из себя. И мне теперь стыдно. Она все донимала меня расспросами, хотела узнать, что у нас с Майком не так. Она слышала, как я плачу, а он кричит, и сказала, что, если так будет продолжаться и дальше, она покончит с собой. Так прямо и сказала. Может, я пытаюсь себя оправдать, но у меня на самом деле не было другого выхода. Когда она пошла заниматься плаванием, я поднялась к ней в комнату и прочитала ее дневник.

Я получила то, что заслужила. Моя дочка пишет, что каждую ночь плачет, что боится, как бы мы не развелись, и не понимает, что происходит. Я так переживаю из-за нового проекта Майка. Ведь Виноградники — мой второй дом.

Дана начала читать последнюю запись. Тридцатое июля, день смерти Лили.

Ну ладно. Перемирие. Взошла луна, море совершенно спокойное. Наши дочки мирно спят. Всего несколько минут назад я кричала на их отца. А теперь мне хочется взять свои слова назад. Я обвиняла Майка в том, что он нас погубил, разрушил нашу семью. Это была моя реакция на то, что три дня назад сказала Куинн.

Мы отправляемся на морскую прогулку.

С девочками все будет в порядке. Правда ведь, дорогой дневник? Я никогда прежде не оставляла их ночью одних, но, с другой стороны, я прежде и с мужем так страшно не ругалась, Он хочет, чтобы я была довольна. А я хочу, чтобы был доволен он. Может быть, мы будем заниматься на лодке любовью. А может, и нет. Это значения не имеет. Я все равно его люблю.

И их люблю. Я так переживаю, что причинила Куинн боль, поругавшись с ее отцом. Она знает, что мне стыдно за Майка — потому что он взял деньги. Она слышала, что я назвала это взяткой.

Ночь совершенно ясная, дует легкий бриз. Мои дочки спят как сурки. Я уже и забыла, когда они просыпались раньше утра. Их не мучают кошмары, они не ходят во сне, и снятся им хорошие, добрые сны. Они будут крепко спать, а через час я вернусь.

Какая потрясающая сегодня луна! И я сижу здесь, в саду, и вижу лунную дорожку, тянущуюся отсюда, от пролива, до самой Франции. Русалки забросили сети — мисс Элис сказала бы, что они нас оберегают.

Всех нас, всех девочек-русалочек. Маму, Дану, меня, Куинн и Элли. Как нам повезло, что мы есть друг у друга.

Дана закончила читать. По ее лицу ручьем текли слезы. Она целый час слушала голос Лили и тосковала по ней больше, чем когда бы то ни было. Она встала, пошла к себе в комнату, заглянула под кровать. Жестяной коробки не было, но она и так уже знала, куда отправились Куинн и Элли. Она сняла телефонную трубку и набрала номер сотового Сэма.

— Они плывут в Мартины Виноградники, — сказала она.

— В Мартины Виноградники? Ты…

— Да, точно знаю, туда, — прокричала Дана, чтобы он ее расслышал наверняка. — Они считают, что должны отдать один долг. За родителей.

Сэм позвал капитана, и Дана услышала, как он просит передать это сообщение по рации тем судам, которые могут быть в районе Виноградников.