Хлоя Бивен - Снежный мираж

Очевидно, он хотел, чтобы это прозвучало как шутка, но сам понял, что шутка не удалась. Фрэнк притягивал ее все ближе и ближе, и сердце Кэрол тревожно заколотилось.

– Но разве Пэдди...– отчаянно выдохнула она.– Я думала, что...

– Не подойдет! – отозвался Фрэнк.– От нее утешения ровно столько же, сколько от воткнутой в стул булавки. Я хочу, чтобы меня утешила ты! У тебя это получается даже без особых усилий.

Внезапно он рывком усадил ее к себе на колени, и Кэрол замерла, покорно ожидая, что за этим последует.

– Не бойся. – Фрэнк улыбнулся и легко коснулся ладонью ее щеки.– Я просто не хочу отпускать тебя. Ты такая теплая и мягкая, такая уютная – даже когда несешь несусветную чепуху. Ты позволяешь мне забыть о больничных проблемах; лучшего тоника, чем ты, на свете нет! Ты смотришь на меня своими широко открытыми глазами, и я ощущаю себя героем. А это опасное чувство! Но мне оно стало совершенно необходимым.– Фрэнк провел пальцами по ее нежной шейке.– Всякий день я с радостью спешу домой, потому что дома – ты! У меня тоже появилась тайна: моя собственная принцесса в заколдованной башне. Пожалуй, я тебя навсегда здесь запру.

Произносимые им слова, глубокие интонации его низкого, с хрипотцой голоса погрузили Кэрол в некое подобие транса. А когда сильная рука принялась поглаживать ее волосы, она всем телом прильнула к нему, словно признавая за ним право вести себя так, как он хочет.

Фрэнк Мэтьюз шумно вздохнул, расслабился, радуясь ее уступчивой покорности, и откинулся на спинку кресла. Даже не глядя на него, Кэрол поняла, что глаза его закрыты. А еще она поняла, что нужна ему, и это ощущение было упоительным.

– Ты ведь не убежишь, правда? – тихо спросил он, и Кэрол только покачала головой: слова не шли с языка.

Рука Фрэнка скользнула по ее телу – медленно, почти рассеянно. Кэрол затрепетала от наслаждения, удивляясь, что непривычное прикосновение не пугает ее, а доставляет столько удовольствия. Даже негромкий, грудной смех Мэтьюза не вызывал тревоги. Ее ладонь сама легла ему на грудь и затаилась, словно испуганная пташка, над бьющимся сердцем.

Фрэнк подался вперед, его жаркие губы скользнули по бархатистой щечке, а рука властно накрыла тонкую кисть.

– Ты хочешь ко мне прикоснуться? – глухо спросил он.– Хочешь?

Кэрол не смела ответить и только беспомощно подняла взгляд. В темных глазах Фрэнка вспыхивали и гасли грозовые искры, словно молнии в непроглядной тьме. Девушка почувствовала под своей ладонью тепло разгоряченной кожи: это Фрэнк расстегнул несколько пуговиц и положил ее руку себе на грудь, поощряя ее неосознанное стремление к близости.

Кэрол задохнулась от удивления, ощущая под пальцами размеренную пульсацию сердца и обволакивающий жар мужского тела. Магия подобных прикосновений была ей незнакома: слишком сильный страх и слишком сильное отвращение ассоциировались у нее с интимными ласками! Но сейчас Кэрол наслаждалась: с ее полуоткрытых губ сорвался легкий, блаженный стон.

– Тебе хорошо? – шепнул Фрэнк ей на ухо, легонько прикусив нежную мочку.– Мне с тобой тоже очень хорошо, Кэрол. Мне нужно твое тепло! Мне нужно ощущать, что ты рядом!

Эти слова опьяняли, словно вино. Рука Кэрол сама собой скользнула под рубашку – туда, где перекатывались стальные мускулы; ей вдруг стало трудно дышать.

Потрясенная и зачарованная, Кэрол впервые открывала для себя мир чувственности. То, что всю сознательную жизнь она избегала мужчин, сделало ее робкой и уязвимой; но сейчас она совсем не осознавала опасности, упиваясь доселе неизведанным блаженством.

Фрэнк задохнулся от наслаждения; сильные пальцы чуть приподняли ее точеный подбородок, и в широко распахнутых синих глаздх он прочел самозабвенный восторг неведения. Но прикосновения его губ уже растревожили в Кэрол самые глубинные инстинкты. Она упоенно откинулась назад, а Фрэнк с торжествующим стоном приник к ее губам.

И пламя взметнулось до небес! Трепеща, Кэрол прильнула к нему, одной рукой обнимая за шею, вторая упрямо не желала отрываться от разгоряченной груди. Фрэнк еще крепче прижал ее к себе, и Кэрол, вся во власти неизъяснимого восторга, совсем позабыла о страхе. А когда его рука скользнула под халат с настойчивостью, которая любой другой женщине уже подсказала бы, что делать, она только покорно принимала его ласки.

Но вот Фрэнк на мгновение отстранился, и Кэрол всем своим существом потянулась к нему. Она заметила его нерешительность, но неизведанные доселе чувства совершенно подчинили себе девушку.

– Ты никогда не делала этого прежде?– хрипло спросил он, и Кэрол зачарованно покачала головой, не сводя взгляда с его губ.

И тогда, не в силах противиться томному, влекущему взгляду синих глаз, Фрэнк снова приник к ее губам, упиваясь их благоуханной сладостью. Когда сильная ладонь легла на ее грудь, Кэрол вскрикнула от неожиданности. Фрэнк поднял голову и заглянул ей в глаза.

– Еще не поздно, прикажи мне остановиться! – велел он, не убирая ладони.

Но Кэрол только жалобно застонала, и тогда его пальцы легонько пощекотали упругий сосок, в то время как глаза внимательно следили за ее реакцией. В следующее мгновение Фрэнк опустил голову, губы его отыскали то самое место, где только что была рука, а затем пальцы снова принялись гладить податливые груди через шелковую ткань комбинации. Кэрол забилась в его объятиях, упоенно вскрикивая, и он снова приник к ее губам в долгом властном поцелуе. Внезапно Фрэнк резко отстранился, и Кэрол показалось, что мир вокруг нее рушится.

– Нет! Кто бы я ни был, я не подлец!

Кэрол потрясенно глядела на него. Что случилось? Почему он отвергает ее? За что? В глазах девушки читалась растерянность и боль, но это только придало Фрэнку решимости.

– Я даже не уверен, понимаешь ли ты, что происходит, – с трудом выговорил он.– Ты загадочное сочетание страсти и целомудрия, женщины и ребенка. Я не знаю, кто ты на самом деле, а мне необходимо это знать!

Кэрол молча отвернулась. Ее била мелкая дрожь, а сердце ныло от тоски, причину которой она не могла бы объяснить словами. Когда же Фрэнк повернул к себе залитое слезами личико, во взгляде Кэрол отчетливо читался упрек.

– Не сердись на меня. Ты мне очень нужна, – проговорил он срывающимся голосом.– Я до последнего сомневался, найду ли в себе силы сказать «нет». Мы одни. Ничто не помешает мне подхватить тебя на руки и унести к себе в спальню, а именно этого мне хочется больше всего на свете.

Его ладонь легла на влажную щеку, но он не сделал попытки осушить ее горькие слезы – напротив, завороженно наблюдал за тем, как они струятся по лицу.

– Неужели ты плачешь обо мне?– мягко спросил он.– Боюсь, что завтра ты заплачешь от ненависти к себе самой.