Разрушь меня - Слава Соло
– Сережа опытный, Лиз, – продолжала размышлять Юля, – он знает как…
– Господи, умоляю, избавь меня от подробностей, – я накрываюсь сверху подушкой и начинаю стонать от безысходности.
– Вот ей богу, – доносится до меня ее ворчание, – когда я уже смогу с тобой нормально секс обсудить, а не вот это вот все.
Почему-то становится очень смешно. Ну и чего я так переживаю в самом деле? Боюсь будущего, словно меня там ожидает какая-то неизбежность, приправленная безысходностью.
Юлька засыпает, начиная тихо посапывать, а я все лежу и думаю, почему не могу относится к этому проще.
Ответ витает где-то рядом, но я все никак не могу поймать его за хвост.
В итоге я, измученная дурацкими мыслями, засыпаю уже когда занимается рассвет, решив, что все это бредни, и тупо страх перед неизвестностью.
А потом мне снится разговор, в котором парень, перепачканный машинным маслом, что-то доказывает мне, пока я сижу на скамейке возле яблочного сада:
«Как только перестанешь предавать себя ради желания других, и дышать легче станет, поверь, Лиза»
Он говорит с вызовом. Мы с ним еще не знакомы, но он словно уже готов к ударам, которые я ему нанесу. Не сейчас, когда-то в будущем.
Я все пытаюсь разглядеть его лицо, но он ускользает от меня, прячется. Я собираю все свои силы, чтобы встать со скамейки, это оказывается невыносимо тяжело. И в тот момент, когда мне это, наконец, удается, во всей округе вырубается свет, и я долго-долго падаю во тьму, не в силах даже закричать из-за того, что горло сковало неведомой костлявой рукой.
Глава 13. Счастливое число
Две с половиной недели, которые мы провели в гостях у Юлькиной сестры, были, пожалуй, самым счастливым временем этого лета. Мы обе были влюблены, обе наслаждались каждым мгновением, проведенным вместе с Сережей и Лехой, и просто забыли о том, что существует какой-то другой мир.
В Ласточкино возвращаться не хотелось от слова «совсем». Честно говоря, я просто надеялась на то, что не вернусь туда.
Я знала, что в какой-то момент мне придется вернуться домой, в Москву, но с Сережей мы об этом не говорили. Мы, словно сговорившись, делали вид, что существует только этот день, только это мгновение, а «завтра» никогда не наступит.
– У меня новость, – Юлька заходит в комнату в двух полотенцах: одно обмотано вокруг тела, а второе накручено на голове.
– Мм? – отзываюсь я, поднимая голову от дневника.
– Тебе может не понравится, – осторожно добавляет она, присаживаясь на краешек кровати.
– Юль, не томи уже.
Нехорошее предчувствие уже сковывает мой желудок.
– Короче сейчас звонил Лешка, – она снимает полотенце с головы и потирает волосы, – они сегодня едут на матч в Ласточкино…
– Тааак…
– … и конечно же хотят, чтобы мы поехали с ними.
И тут я начинаю вспоминать. Сережа действительно несколько раз на днях говорил мне, что в конце лета они играют командами несколько матчей. Проигравшие платят за столик в «Созвездии» и поят обе команды. Это их ежегодная традиция, закрывающая лето.
– Не знаю… – тихо отзываюсь я.
– Не знаешь? – удивляется Юля. – Честно говоря, я думала ты ответишь однозначным отказом.
– Да, – рассеяно произношу я, – неделю назад я бы так и сделала. Но честно говоря, я соскучилась по родителям. Да и…
– Что?
– Не могу же я вечно бегать от своих призраков. В конце концов, в Ласточкино у меня дом. А значит, прав там находиться у меня ничуть не меньше, чем у… чем у всех остальных.
Юля внимательно изучает моё лицо, прежде чем сказать:
– Наверное, ты права. Ну и плюс, – тут её лицо приобретает хитрое выражение, – я хочу увидеть лица пацанов из Ласточкино, когда мы с тобой приедем как болельщицы другой команды.
Я улыбаюсь и качаю головой. Эту ее черту – любовь к разного рода интригам, я уже приняла и полюбила.
– Собирайся, Лизон, – она хлопает меня по коленке, – сегодня надо выглядеть просто отпадно! Пусть эти все там локти себе искусают.
Юлька уходит сушиться, а я, оставшись в гордом одиночестве, смотрю на страницы дневника, где выводила список, который не удался у меня к самом начале лета.
«Что я люблю»
С улыбкой оглядываю длиннющий перечень:
Юлькину болтовню
Сережины глаза
Подпевать русским песенкам
Высовываться из окна автомобиля на полном ходу, чтобы ветер развивал мои волосы
Запах Иркиной стряпни
Вдыхать дым ментоловых сигарет
Атмосферу и танцы в «Созвездии»
Рассвет на берегу Нерки…
Список тянется на несколько страниц. А последний пункт «улыбка Матвея» перечеркнут столько раз, что никто кроме меня никогда не узнает о том, что погребено под слоем чернил.
Рывком поднимаюсь с кровати и подхожу к дспэшному шкафу, где висят мои вещи.
Запоздалая дрожь только сейчас накрывает мое тело.
Вот и наступил этот день икс.
На футболе будут все, я знала это абсолютно точно, такое событие в деревне не пропускают.
Я посмотрю в глаза Олегу, Паше Мусору, Малому и Матвею… впервые с того момента, как наша дружба полетела прахом.
Да, я испытываю некий страх, но я понимаю, что так или иначе сделать это нужно. Нельзя просто убегать от своих страхов вечно. Всегда наступает тот момент, когда приходится встретиться с ними лицом к лицу.
И для меня этот момент наступит сегодня.
**
В машине мы с Сережей сидим на заднем сидении, и он большим пальцем гладит тыльную сторону моей ладони.
– Ты сегодня очень красивая, – восхищенно произносит он.
Ну еще бы! Я часа два провела возле зеркала, накручивая волосы, делая макияж и выбирая платье. Остановилась в итоге на аквамариновом без бретелек, с пышной юбкой, заканчивающейся чуть выше колена. На ноги надела босоножки на танкетке, и теперь практически сравнялась ростом с высоким Сережей.
– Куколка, – присвистнула Юлька, когда я завершила свой образ.
– Спасибо, – благодарно шепчу Сереже.
Мне это нужно. Нужно осознание того, что я красива. Именно сегодня я хочу, чтобы Матвей увидел меня и пожалел о том, что выбрал не меня. Детское такое желание, но я ничего не могу с собой поделать. Последний штрих, последняя точка, которую поставлю я.
– Ты сегодня молчаливая, – опять шепчет Сережа, когда наш Форд поворачивает на дорогу в Ведьмин тупик.
А у меня уже скрутило внутренности так, что начинает
