Ирен Беллоу - Не думай о любви

Они оба отражались в зеркале туалетного столика, ее бледная кожа контрастировала с его загорелой. Саманте казалось, что она должна каким-то образом измениться сегодня утром, но ничего подобного не случилось. Ее тело не выглядело иначе: бедра были такими же узкими, груди — не более округлыми, и все же она смотрела на свое тело с удовольствием. Ведь оно возбудило в Рауле такую страсть, какую Саманта не могла себе даже представить. Тогда в замке, в своей спальне, он впервые назвал Саманту прекрасной и обещал, что научит гордиться своим телом. И выполнил обещание. При этом не было ни притворства, ни пустых признаний в вечной любви.

Внезапно страх пронзил ее как удар меча. Она любит Рауля, отдалась ему — а что теперь? Самое большее через две недели Роджер будет здесь. Может ли она за это время заставить Рауля полюбить ее? Нет. Саманта даже не была вполне уверена в том, что он вообще способен полюбить какую-нибудь женщину. Но если даже он кого-нибудь и полюбит, это будет послушная, покорная женщина, а не такая, как она, Саманта Браун, которая воюет с самолюбивым испанцем по каждому поводу.

Она должна остановить эту любовь ради самой себя, освободиться от этого чувства, причиняющего боль, от которой хочется плакать и в то же время кричать от счастья. Две недели… Ну что ж, она примет все, что преподнесет судьба, с радостью и благодарностью, а потом встретит будущее, каким бы оно ни было.

Взволнованная, она выскользнула из-под руки Рауля, который пошевелился и пробормотал что-то во сне, встала с кровати и подошла к окну. Немного раздвинув тяжелые шторы, она выглянула на улицу. Стояло великолепное утро, сад под окном был полон свежести, цветы еще не повесили свои головки под палящим солнцем. Недалеко от берега кружила стая чаек, а по главной дороге ехала маленькая машина, маленький красный «фиат». Саманта наблюдала за ним сначала равнодушно, но постепенно все с большим интересом, так как «фиат» свернул с дороги и поехал по проселку, ведущему в Валье-де-Флорес, а потом повернул на дорогу, заканчивающуюся у виллы. Машина двигалась осторожно, как будто водитель не очень хорошо ориентировался, но вот она объехала последнюю группу кипарисов и остановилась как раз под окном спальни.

Дверь машины открылась, и Саманта, с расширенными от волнения глазами, вскрикнула. Схватив ближайшую одежду — халат Рауля, — бросилась вниз по лестнице. Она добежала до парадной двери как раз тогда, когда по дому разнесся первый звонок, отодвинула засов и выскочила на порог.

— Роджер! Что ты здесь делаешь?

— Я могу спросить то же самое у тебя, — ответил брат. Саманта, казалось, не могла пошевелиться. Слегка отодвинув ее, Роджер прошел в холл, повернулся и посмотрел сестре в лицо. — Что происходит, миленькая?

Она не могла думать ни о чем, кроме того, что ее близнец, ее любимая половина, в смертельной опасности.

— Роджер, — зашептала она, сжимая его руку, — ты не должен оставаться здесь. Это… это небезопасно. Ты должен уехать сейчас же!

— Небезопасно? — Он слегка нахмурился. — Саманта, ты здорова? У тебя случайно не было солнечного удара или чего-нибудь в этом роде?

— Да нет же! — Она нетерпеливо отмахнулась. — Но откуда ты узнал, что я здесь? Я думала, ты еще плаваешь в Средиземном море. — Спохватившись, Саманта снова перешла на шепот.

Роджер сделал кислую мину.

— Я бы еще плавал, но какой-то ловкий тип предложил большую сумму за аренду яхты и захватил ее для своей компании. Мальчишка, а так ловко все проделал!

Он рассмеялся, а сестра схватила его за руку.

— Тише!

Роджер еще больше нахмурился, но продолжал спокойнее:

— Прошлой ночью я был в баре у Майка. Ты помнишь его? Там я встретил двух знакомых девушек. Они спросили, есть ли у меня сестра-близнец, потому что видели девушку, очень на меня похожую, в ресторане в Сьерра-Бланка с мужчиной, которого они знают как Рауля Гонсалеса.

Конечно, подумала Саманта, это те самые две шикарные молодые женщины. Она-то решила, что они смотрят на нее с изумлением по той причине, что такой мужчина, как Рауль Гонсалес, опустился до подобной спутницы…

— Очевидно, отец одной из них сталкивался с Гонсалесом по делам несколько лет назад и все еще сожалеет об этом, — продолжал Роджер. — Это его вилла?

Он строго посмотрел на сестру и только теперь заметил, что халат на ней слишком большого размера.

— Да. — Она почувствовала, как горячая волна заливает ее щеки.

— И он здесь?

— Да, да. Но послушай, Роджер, он думает, что ты…

— Что тут, черт побери, происходит?

Вопрос прозвучал с верхней площадки лестницы, и две головы с медными кудрями автоматически повернулись на голос. Рауль спускался босиком, засовывая белую рубашку в джинсы. Внизу он резко остановился, посмотрел на одного, на другого близнеца, слегка свистнул сквозь зубы.

— Боже! Поразительное сходство!

Две пары одинаковых янтарных глаз уставились на него, потом две одинаковые половинки единого целого разделились. Одна половина поднесла руку к горлу, а другая выпятила грудь и воинственно смотрела на хозяина.

— Да, что тут происходит, черт побери! — начал Роджер. — Вы Рауль Гонсалес?

Саманта затаила дыхание. Конечно, никто никогда не осмеливался говорить с Раулем таким тоном.

— Роджер! — Слепой страх сжал ей горло, так что трудно стало говорить. — Он думает, что его племянница…

— Довольно, Саманта. — Ледяной голос Рауля заставил ее замолчать. — Это дело касается только меня и вашего брата. Идите в свою комнату.

Идти в свою комнату? Отсылает ее, как непослушную школьницу после того, что было ночью? После того, как они разделили страсть, безумную радость обладания друг другом? Еще немного — и Саманта разразилась бы истерическим смехом. Но тут Рауль приблизился к Роджеру, и она бросилась с горящими глазами на испанца.

— Не трогайте его, Рауль. Если вы ударите его, я… я…

— Замолчи, Саманта, — фыркнул брат и оттолкнул ее с дороги, успев при этом снова взглянуть на халат, а затем на Рауля. — Что тут происходит, сеньор Гонсалес?

— Даю тебе слово, Роджер, — Саманта с опаской смотрела на Рауля, — здесь не случилось ничего такого, чего бы я не хотела.

— О, неужели? — Роджер усмехнулся. Ну, я полагаю, ты уже взрослая девушка, Саманта. — Но, — продолжал он, обращаясь уже к Раулю, — обещаю вам, сеньор Гонсалес, если вы тронули хоть один волосок на голове моей сестры, я…

— О, и вы тоже, — поднял руку Рауль. — Пожалуйста, это уже начинает надоедать.

Поправив джинсы, Гонсалес взглянул в сердитые глаза молодого англичанина, оценивающе осмотрел его фигуру, не такую внушительную, как у него, потомка воинственных мавров.