Элен Эрасмус - Назовем ее Анной

— Про какой такой запас? — искоса взглянула на сестру Элен.

— Выясняем, чего добивается Мелисса, и поступаем наоборот. Если тетка не хочет твоего брака, мы быстро выдаем тебя замуж. Тут и пригодится красавчик Фрэнк.

— Господи, Сью, что ты несешь! С какой стати человек должен играть в придуманные тобой игры? Он-то здесь при чем?!

Запальчивость Элен, граничащая с раздражением, как ни странно, успокоила Сью. Она со сладким вздохом потянулась и, превозмогая зевоту, протянула:

— Как интересно… Жду больших событий. Мелиссу нейтрализую, у Найджела все выведаю… Патрик, мне кажется, что-то скрывает, но я выясню что. Вопрос дней.

— Умоляю, Сью, смири свою энергию. Оставь мне хоть малое пространство для самостоятельности.

— Ни за что! С бухты-барахты тебя допустить к самостоятельности нельзя. Я скажу, когда пора… Пока положись на меня и на Найджела. Кстати, он даже более надежный вариант про запас.

Элен промолчала, поскольку имела твердое намерение единолично решать собственную судьбу и никакие увещевания Сью уже ничего не смогут изменить.

— Ложись-ка ты спать, сестренка! Тете Лиз звонить будем?

— Нет, — сонно возразила Сью. — Я ей сказала, что ты пропадешь без меня и что я ночую в конуре, в которую тебя выпихнула Мелисса. — Потом неожиданно встрепенулась: — Слушай, сделай-ка еще коктейль! Сама не пей! Тебе вредно!

Элен отправилась на кухню, где быстро приготовила напитки и не без труда, правда, по сумела отыскать легкую закуску — орешки, бисквиты, засахаренные фрукты.

— Готово! — прокричала она, но ответа не получила.

Выйдя в холл, Элен застала Сьюзен за разглядыванием талисманов Патрика и не на шутку рассердилась.

— Немедленно положи на место!

Сью обомлела: она никак не ожидала услышать подобные интонации в голосе своей безвольной и перманентно тоскующей подруги. Но молча подчинилась, отправив безделушки на место, после чего прошествовала на кухню, забралась на высокий табурет и взяла бокал.

— Тебе вредно пить, — упрямо пробурчала Сью, когда Элен последовала ее примеру.

— А жить? — та прямо взглянула ей в глаза.

— Что ты имеешь в виду? — растерялась наставница.

Элен помедлила, а потом отчеканила, ударением подчеркивая значимость каждого слова:

— Я имею в виду свою собственную жизнь, которую мне предстоит прожить, и никто этого за меня не сделает, даже от всей души желая мне блага.

Сью залихватски отбросила соломинку и одним глотком опорожнила бокал. После чего произнесла раздумчиво:

— Не пойму, почему Патрик, а не Найджел?..

— Сама не пойму, — с улыбкой откликнулась Элен.

Судя по всему, удачно сказала и вовремя, потому что ответом на маленькую, казалось бы, незначительную реплику был их общий смех. Смех, освобождающий обеих от ролей, которыми они долго себя обременяли: одну от роли всезнающей спасительницы, другую — от роли вечного объекта спасения. Они смеялись до слез, хлопая друг друга по рукам, запрокидывая головы. Девушки еще не до конца понимали, что, погасив приступы неудержимого хохота, выйдут из своего, несколько нервного, веселья уже другими. Переведя дух, Элен предложила:

— Иди-ка ты в ванную первой. Я после тебя.

Сью послушно поплелась в ванную. У Элен было время обдумать все то, что обрушилось на нее за сегодняшний день. Найджел, Патрик, Мелисса, Сузан…

Умолк шум водяных струй, и через минуту появилась Сью, закутанная в махровое полотенце. Настроение, судя по всему, вполне миролюбивое.

— Ванная — блеск! — доложила Сью. — Вот уж не ожидала от Мелиссы! Ночную рубашку или пижаму дашь?

— Конечно, дорогая.

Элен бросилась выполнять просьбу сестры. Но ей показалось, что у Сью есть и другие проблемы, в решении которых может потребоваться помощь.

Когда они растянулись на необъятной кровати, Элен придвинулась к Сью и прошептала:

— Дорогая, у тебя, чувствую, какие-то проблемы. Чем я могу тебе помочь?

— Ты? — нервно хихикнула Сью. Ясно, что мелькнуло в ее голове: ждать помощи от человека, который сам всегда нуждался в помощи? И все-таки она заставила себя признаться: — Ты не поверишь, Элен, но он меня не любит… Сказал, что ждет меня в Бирмингеме, а когда я приехала, он…

— Кто он? — спросила Элен так тихо, что если бы сестра пожелала, то могла бы сделать вид, будто не расслышала вопроса.

— Дейв, Дейвид Джонсон.

— А, тот рыжий здоровяк, с которым ты меня познакомила на последней вечеринке у Мэри Клинт?

— Да.

— Славный малый.

— Славный…

— И что? Насколько я понимаю, ты любишь его, он любит тебя, так в чем же дело?

— Скажу, хоть тебе этого не понять, — помрачнела Сью. — Не он, а я соблазнила его. Не он, а я призналась в любви. И я, а не он, сделала ему предложение руки и сердца.

— Вот это да! — восхищенно воскликнула Элен и подумала с уважением: да, мне еще многому предстоит в этой жизни научиться! Но надо проявить такт, ведь Сью, бедняжка, так расстроена. — Ну я не думаю, что ты получила отказ?..

— Нет, отказа не получила. Получила отсрочку. Этот благочестивый верующий считает, что Всевышнему только и есть дело, что следить за его нравственностью. Он, понимаешь ли, кается, что вступил во внебрачную связь с невинной юной леди, и теперь не допускает до себя юную леди, пока их отношения не будут освящены свыше. Представляешь?

Элен была в замешательстве:

— Я не могу тебя понять. Он же не отказывается жениться?

— Конечно нет.

— Ну?

— Он, дурак рыжий, отказывается спать со мной! Все время лукавит, находит какие-то отговорки, причины…

— А тебе «это» очень надо?

— Господи! — в отчаянии воскликнула Сью. — Ну как с тобой разговаривать, если ты даже не знаешь, о чем идет речь! Я не могу без него! И мое тело тоже без него не может, когда Дейв поблизости, понимаешь?

— Нет, — покачала Элен головой. — Нет, не понимаю. Душа, значит, без него может, а плоть твоя ненасытная — нет? Так, что ли?

Сью несколько смутила прямолинейность вопроса. В таком ракурсе она как-то свою проблему не рассматривала. Элен это молчание понравилось: значит, не только меня, создательницу Анны, посещают сомнения?

— Сью, мне приятно получить свидетельство, что не одна я дура. Мы с тобой шли к этому званию разными путями, но ничего не будет удивительного, если в какой-то точке мы встретимся.

Они перешли на шепот. Интимные признания не любят громкого голоса, даже если рядом нет чужих ушей. И только сон прервал разговор, в котором каждая пыталась найти ответ на свой вопрос.

9

Пробуждение наступало постепенно. Сначала пелену сна нарушили неясные шорохи, вслушиваться в которые совершенно не хотелось. Снился Патрик. Он снова неодобрительно отзывался о несчастной Анне, и, как ни пыталась Элен доказать, что уже вырвалась из-под влияния этой ханжи, оппонент не верил. Элен тянулась к Патрику всем телом, подставляла губы для поцелуя, но… Снова между ними вставал неясный образ Анны. Симпатичная, вяловатая, неулыбчивая, ушедшая в себя — такую не прогонишь грубым словом, а мягких она не слышит и никак не понимает многозначительного взгляда, которым Элен пытается втолковать девушке, что та здесь лишняя. Но зато Патрик этот взгляд поймал и только тогда, кажется, поверил Элен. Во всяком случае, он привлек ее к себе и склонился для поцелуя… Уже напряглись ее губы в предчувствии встречи с его губами, но… Откуда этот шорох, звук осторожных шагов? Опять Анна? Уйдет она когда-нибудь?..