Жанетт Кенни - Обнаженные души

Он кинул взгляд на рощу кофейных деревьев на холме, на плантацию сахарного тростника — красивое, доходное хозяйство. Но что может быть дороже семьи? Рафаэль еще не привык к тому, что Лейла дома ждет его возвращения. Плывущие над усадьбой тяжелые облака встревожили его. Сырой ветер вызывал озноб. Может быть, стоит отвезти Лейлу на несколько недель в Рио, где зима более мягкая, чем на высокогорье?

Подъезжая к воротам, Рафаэль сгорал от нетерпения обнять жену, убедиться, что с ней все в порядке. Меньше всего он ожидал увидеть микроавтобус с незнакомыми номерами, припаркованный перед входом. Рафаэль не мог представить, кто приехал к Лейле, но сразу почувствовал раздражение. Кем бы ни был этот посетитель, он помешает их встрече.

Рафаэль вошел в гостиную и замер. Незнакомая женщина отрывисто, генеральским тоном отдавала распоряжения группе суетившихся вокруг людей. Он сразу понял: зал превратился в съемочную площадку.

На негнущихся ногах Рафаэль двинулся вперед, едва сдерживая гнев. Софиты бросали теплый свет на два кресла, установленные в центре комнаты. На одном из них с королевским достоинством сидела Лейла.

— Попробуем еще, на сей раз — как следует, — скомандовала женщина.

Лейла подняла голову, встретилась взглядом с Рафаэлем и быстро встала. Он окинул прищуренным взглядом голубое платье, подчеркивающее полную грудь и сильно округлившийся живот. Изменившаяся за неделю фигура поразила его не меньше, чем ее бунт. Как посмела она пригласить съемочную группу в их дом? Зачем рискует, утомляя себя работой?

Он решительно шагнул к ней, но споткнулся о чехлы от камер и коробки под ногами.

— То предложение, которое ты обещала отклонить?

— Объясню потом.

Лейла гордо выпрямилась и вернулась в кресло с таким решительным видом, что стало ясно: она не уступит без боя. Рафаэль не торопился начинать сражение, учитывая ее положение и толпу посторонних, жадно ловивших каждое слово. Однако промолчать он тоже не мог:

— Ты пошла против моей воли. Прекрасное лицо Лейлы побледнело.

— Пожалуйста, Рафаэль, позже.

— У меня тень в кадре, — пожаловался фотограф.

Прикосновение к руке заставило Рафаэля повернуться к продюсеру съемки.

— Прошу вас отойти назад, сэр.

Гнетущая тишина вокруг проникла, наконец, в затуманенное злостью сознание. Рафаэль огляделся, и кровь горячо прилила к щекам. Все глаза были устремлены на него. Как будто он чужой — незваный гость, досадная помеха — в собственном доме!

— Хорошо, — против воли согласился он.

Съемочная группа вернулась на места, легкий гул наполнил комнату. Рафаэль пытался поймать взгляд Лейлы, но она не смотрела на него. Тогда он сделал попытку мысленно послать ей вопросы: «Почему ты так поступила? Неужели карьера дороже семьи, дороже детей?»

— Сеньор де Соуза? — спросила подошедшая женщина.

Рафаэль оглядел дорогой костюм незнакомки. В руках у нее был блокнот. Он чертыхнулся.

— Извините, я не общаюсь с репортерами, — резко заявил он и мысленно уточнил: «Особенно с теми, кто врывается в мой дом».

— Прекрасно понимаю, — улыбнулась женщина. — Но я штатный журналист престижного журнала, а не случайный репортер. Ваша жена дала прекрасное интервью о том, как меняются приоритеты, когда женщина собирается стать матерью. Нашим подписчицам, большинство из которых сочетает материнство с работой, будет очень интересно.

— Не сомневаюсь, что им важно знать ее мнение. — Рафаэль осторожно подбирал слова.

— Вы правы. Конечно, у нее особое положение, но решение оставить карьеру ради семьи вызывает восхищение. Многие из нас берут с нее пример, — заметила журналистка. — В любом случае поздравляю вас с грядущим пополнением семьи.

— Спасибо, — кивнул Рафаэль.

Комплимент журналистки охладил его гнев. Рафаэль боялся, что рутина забот охладит их с Лейлой чувства, оттолкнет друг от друга. Именно поэтому он настаивал, чтобы Лейла оставила карьеру. Наблюдая за женой, гордой и прекрасной в своей беременности, Рафаэль впервые осознал, что, принуждая ее покоряться его диктату, как никогда близок к тому, чтобы разрушить их счастье. Он рисковал сломать женщину, которую поклялся защищать и поддерживать во всем! Прозрение ошеломило его. Он взглянул на нее другими глазами: не жена, не любовница, не мать его детей, а профессионал высокого класса. Лейла выглядела немного усталой, но довольной, хозяйкой положения. Люди вокруг спешили выполнить не его, а ее указания. Для них он всего лишь был мужем супермодели Лейлы Сантьяго.

— Корбин, расслабься, — велел фотограф. — Ты должен изображать счастливого отца. Обними Лейлу, положи руки ей на живот.

Высокий стройный мужчина, которого Рафаэль раньше не заметил, встал рядом с Лейлой, но его поза выглядела напряженной, неестественной.

— Не годится.

Лейла, прижмись к нему.

Она кивнула, хотя особой радости ее лицо тоже не выражало.

— Отлично. Теперь расслабьтесь. — Фотограф быстро щелкал затвором. — Склоните головы. Ближе.

Еще ближе.

Губы молодого человека почти касались шеи Лейлы. Рафаэль наблюдал, затаив дыхание. Бессмысленная ревность отравляла его куда эффективнее любого смертельного яда.

— Пожалуй, все, — заключил фотограф.

Партнер Лейлы с облегчением опустил руки и шагнул в сторону. Ругая себя за то, что подвергся такой пытке, Рафаэль сделал глубокий вдох. Он не мог совладать с эмоциями, хотя знал, что Лейле приходится позировать с мужчинами, причем часто — почти обнаженной. На этот раз несколько минут съемки показались вечностью. Видеть, как незнакомец прикасается к его жене и детям, которых она носила, было выше его сил. Он повернулся, чтобы уйти, понимая, что выглядит полным дураком.

— У Корбина снова фальшивое выражение лица и неестественная поза, — сообщила продюсер недовольным голосом, полоснувшим Рафаэля по натянутым нервам. — Прости, Лейла, но придется повторить съемку.

Рафаэль успел заметить, как Лейла устало опустила плечи и обреченно вздохнула.

— Если бы она расслабилась, я не был бы так напряжен, — оправдывался Корбин.

Кажется, он хочет переложить вину на Лейлу.

— Пробуем еще. Постарайся на этот раз, — сказал фотограф. — Наш рейс через два часа.

Заметив выражение злобы на лице Корбина, Рафаэль решительно вернулся к съемочной площадке. Его терпению пришел конец. Бормоча ругательства на английском и португальском, он выскочил под софиты.

— Куда? Что вы делаете? — завопила продюсер.

— То, что должен был сделать раньше. — Рафаэль смерил Кобрина угрожающим взглядом. Тот попятился.