Tanza Liz - I Surrender
Реджина повернула голову и попила из стакана.
– Зачем меня спасли? – спросила она, смотря в серые глаза.
– Потому что это был наитупейший шаг с твоей стороны, – ответила Свон, ставя стакан на тумбочку и нажимая кнопку вызова медсестры.
– Что, теперь твоя игрушка подпорчена? Переведешь меня в обычные шлюхи? – зло протянула Реджина, как в палату вошла медсестра и включила тусклое освещение.
– О, вы уже проснулись. Мы думали, это случится не раньше утра, – говорила девушка и смотрела показатели на мониторах, – там ваши друзья уже несколько часов ждут, их мы к вам пустим утром, а сейчас отдыхайте. И скажите своей жене, чтобы тоже легла, после переливания нужно отдыхать.
– Принесите мою одежду, я уезжаю, – Эмма старалась сохранить спокойствие и равнодушие, после слов Реджины, понимая как никогда, что заслуживает таких слов и такой реакции.
– Мисс, мы вас никуда не отпустим. Процедура была сложной, поэтому вы остаетесь под наблюдением. Ложитесь и отдыхайте, завтра к вам обеим зайдет врач, – сказала девушка и вышла.
У Реджины расширились глаза от сказанных слов медсестрой. Когда девушка вышла, Миллс перевела яростный взгляд на Свон.
– Жена?!
– Жена, – подтвердила Эмма и понимала, что уйти ей хоть и говорят, что не дадут, но на это было абсолютно наплевать, – я сейчас уйду. Ты только не нервничай, – говорила Эмма и сама взялась за стакан, в который предварительно налила воду. И только поднесла его к губам дрожащими руками, но от небывалой слабости не удержала, и он упал прямо на пол, разливая воду и разбиваясь на осколки.
– Черт! – проговорила Эмма, смотря себе под ноги.
Медсестра вернулась на звук разбитого стекла.
– Я же сказала лечь. Вы очень слабы, и вам нужно отдохнуть и восстановиться, – она принудительно отвела Свон к кровати, – ложитесь.
Миллс с непониманием смотрела на медсестру и Свон.
– Что с ней?
– Она спасла вам жизнь. А вам не следовало резать себе вены, если у вас есть человек, который вас так любит. Не думаете о себе, так о ней подумайте. Она извелась вся, – уходя, девушка отчитала Миллс.
Эмма села на кровать и опустила голову, ей не хотелось смотреть в глаза Реджине.
– Я уйду, сейчас, – тихо проговорила Свон и начала снова вставать с койки.
– Мне влили твою кровь? – уточнила Реджина, – почему она сказала, что у меня есть человек, который меня любит?
– Да. У тебя редкая группа крови, такая же, как и у меня. Времени было мало, кровь из другой больницы не успели бы доставить, – ответила Свон и медленно пошла к двери.
– Ты не ответила на второй вопрос, – смотря в спину Свон, настояла Реджина.
– Я не знаю, почему она так сказала, – честно ответила Эмма и остановилась, уже берясь за ручку двери.
– Ляг на кушетку, как сказала медсестра. Но предупреждаю сразу, слов благодарности за мое спасение ты никогда не услышишь, – переводя взгляд на окно, проговорила Миллс.
– Я и не жду. Как и не хочу их услышать, – сказала Эмма и все же послушала Реджину и прошла к койке, садясь на нее.
– Какое благородство. Ты прям открылась с другой стороны, – сарказничала Миллс. Ей было трудно говорить, а из-за лекарств опять началась сухость во рту.
– Я знаю, какого ты обо мне мнения. Можешь не стараться, – ухмыльнулась грустно Свон, – и не нужно думать, что я изменюсь после этого. У меня не получится. Это чтобы ты знала, – вмиг серьезной и даже прежней становилась Свон.
– Да мне вообще плевать на тебя и твое поведение. Я не поменяю своего отношения о тебе, никогда не прогнусь под тебя, и никогда не буду делать то, что ты захочешь! – с трудом, но уверенно сказала Реджина.
– Не делай, – только и сказала Эмма и легла, отворачиваясь спиной. Она закрыла глаза и начала тяжело дышать.
Миллс тоже закрыла глаза. Она не понимала, что именно имела в виду медсестра, почему Свон так себе ведет и почему она отдала ей свою кровь. За своими мыслями она очень быстро уснула.
А вот Свон так и не смогла уснуть. Мысли проникли в белокурую голову и настолько, что не давали даже просто дышать, не то, что закрыть глаза и расслабиться.
Все же через час Свон больше не могла лежать и, встав, посмотрела на Реджину и поняла, что та спит. Она сразу вышла из палаты и увидела, как так и продолжают сидеть на лавочках возле палаты Гейт и Майэр.
– Мисс Свон, – вскочила Кира и подбежала к Эмме, – нам сказали, что Реджи, приходила в себя? Как она?
– Все в порядке, – устало проговорила Свон, – Тейлор, принеси мою одежду, немедленно! – кинула она помощнику, и тот сразу пошел исполнять приказ, а Эмма в это время присела на лавочку. Голова кружилась, и общее ее состояние нельзя было назвать удовлетворительным.
– Зачем вы встали? Медсестра сказала, что вы останетесь здесь до утра, – присаживаясь рядом, спросила Кира, – мисс Свон, вернитесь в палату.
– Мне кажется, Реджина не будет в восторге, когда увидит меня утром. После ее поступка, ее не нужно нервировать. По крайней мере пока, – говорила своим обычным строгим и грубым тоном Свон.
– Вы должны поговорить с ней. Если ваши слова сказанные в туалете правда, то вы должны повторить их для нее. Тогда, когда вы спасли ее в «Альтере» она что-то в вас увидела, но… потом она сама себя заставила выбросить эти мысли, – сказала Кира, смотря перед собой.
– Не нужно. Это не нужно ни ей, ни мне. Все, что было в туалете, это были эмоции, страх и ничего больше. Я не изменюсь. Я по-прежнему холодная, бездушная и бессердечная стерва, которой наплевать на мнение окружающих. Я не умею ни любить, ни чувствовать. Я умею только управлять и требую полного послушания, – говорила Свон абсолютно серьезно, четко и резко, но все же чувствовался некие нотки надрывности в голосе, – она мне его не даст, а заставлять я больше не буду.
– Вы любите ее, и я это знаю, и вы это знаете. Тогда в туалете, когда вы увидели ее в крови, вы больше всего на свете боялись ее потерять. Так что же вам мешает завоевать ее любовью, а не властью?! – посмотрев на опустившую голову Свон, спросила Майэр.
– Характер. Мой долбанный характер, не терпящий возражений и пренебрежения. Меня этому учили с детства. Один раз я позволила себе отступить от правил, и это привело к смерти любимого мной человека, – не стала скрывать ничего Эмма и прямо сказала Кире, – больше я не позволяю себе чувствовать. Только холодный расчет и строгость в действиях. Полный контроль во всем и всех, – на этих словах Эмма встала с лавочки, увидев Тейлора с ее одеждой.
– Вы потеряли любимого человека, позволив себе чувствовать, и вы чуть не потеряли любимого человека, не дав себе чувствовать, – констатировала Кира, – сейчас у вас есть реальный шанс любить, быть любимой, не обращая внимания на власть и подчинение.