Мелани Милберн - Бедная богатая девочка
Он посмотрел ей в глаза жестким, как сталь, взглядом, а затем отвернулся.
— Мне надо готовиться к последней встрече с шейхом. Я позвоню тебе, когда закончу.
Когда Алессандро вернулся от шейха, он объявил, что сделка заключена. Его миссия выполнена, но вместо того, чтобы радоваться, он все больше уходил в себя. Он молчал, хмурился и хромал сильнее, чем обычно, и пару раз, когда ему казалось, что Рэйчел не смотрит на него, он даже вздрогнул.
— Все в порядке? — спросила она, когда они возвращались к машине после вечернего чаепития в кафе.
— Конечно.
— Прости за то, что я сказала сегодня утром. Я не имела в виду, что ты — человек без чувств.
Алессандро молча взглянул на нее, и на его губах промелькнула улыбка.
— Ты сам на себя не похож, — сказала Рэйчел, когда они проехали пару километров. — Вчера мы разговаривали с тобой всю дорогу до отеля, а сегодня ты молчишь.
— Все нормально, — ответил он со вздохом облегчения. — Неделя была тяжелой, и я рад, что она закончилась.
Неужели он рад, что отведенное им двоим время подходит к концу? Оставалась всего неделя, и он ничего не говорил ей о планах продлить этот срок. А ей безумно хотелось побыть с ним подольше и услышать слова любви. Слова о том, что их отношения — не просто сделка, а нечто намного большее. Она уже дала ему возможность признаться в своих чувствах, но он снова ушел от ответа. Его молчание вызывало у нее желание припереть его к стене и заставить признать, что она нужна ему — не только сейчас, но и всегда.
— Я тоже рада, что неделя закончилась, — сказала Рэйчел. — Хорошо, что на следующей неделе я улетаю домой. Если я буду продолжать так же ужинать, как в последнее время, я страшно растолстею.
Он не ответил, а лишь снова нахмурился.
— Интересно, кто же займет мое место? — спросила она.
Алессандро мрачно посмотрел на нее.
— Я про твою следующую любовницу, — сказала она. — У тебя уже есть кто-нибудь на примете?
— Конечно же нет. — Он крепче вцепился в руль.
— И как же ты выбираешь любовниц?
— А как люди выбирают друг друга? Это вопрос взаимного притяжения.
— Как бы то ни было, через месяц от этого притяжения не остается и следа, — холодно ответила она.
— Может, я пока еще не нашел ту, которая мне подходит.
Когда они вошли в вестибюль отеля, Алессандро опирался на трость, а уголки его губ побелели, будто он страдал от боли.
— С тобой точно все в порядке? — спросила Рэйчел.
— Все отлично.
— Но выглядишь ты неважно. Может, вызовем врача?
— Мне не нужен врач, — огрызнулся Алессандро. — Хватит уже надо мной трястись. Ты ведешь себя как жена, а не как любовница, — а я вовсе не за это плачу тебе деньги.
Они ехали на лифте в напряженном молчании. Когда они вошли в апартаменты, Рэйчел кинула сумку на диван и сбросила туфли.
— Я пошла в душ, — отрывисто сказала она.
— Рэйчел!
Каждый раз, когда он окликал ее по имени, она всегда останавливалась как вкопанная. Но на этот раз в его голосе была какая-то новая нотка, которую она прежде не слышала. В ее сердце затеплилась надежда — может, он молчал весь день потому, что готовился признаться ей в любви? Тогда понятно, почему он так напряжен.
Она повернулась к нему с улыбкой:
— Да?
— У меня есть для тебя подарок. — Алессандро извлек из ящика в прикроватном столике коробочку и вручил ей.
Она взяла ее дрожащей рукой.
— Что это?
— Открой.
В коробочке лежал комплект из ожерелья с бриллиантами и изумрудами и длинных сережек в том же стиле. Все это было красиво, но несколько аляповато на ее вкус, хотя наверняка стоило больших денег. Она попыталась понять, почему он выбрал для нее именно эти украшения.
— Не знаю, что и сказать… Они красивые, но…
— Если тебе не нравится, я попрошу свою секретаршу выбрать что-нибудь еще, — ответил Алессандро, поворачиваясь к зеркалу и развязывая галстук.
Рэйчел выпрямила спину, вспыхнув от гнева.
— Значит, это твоя секретарша выбирала украшения для меня?
— Конечно, — ответил он, повернувшись к ней. — Она выбирает все подарки от моего имени.
Рэйчел захлопнула коробку и протянула ему:
— Забирай. Мне это не нужно.
Он нахмурился:
— Рэйчел, этот комплект стоит намного больше, чем все прочие подарки, которые я когда-либо дарил своим любовницам.
— Думаешь, для меня это важно? Давай забирай его. Сейчас же.
Он сложил руки на груди:
— Ты можешь продать его, когда наш роман закончится. Считай, что это издержки работы.
Рэйчел захотелось ударить его, но вместо этого она швырнула подарок на кровать и отошла в другой конец комнаты.
— Убери ее с моих глаз долой.
— Не понимаю, с чего ты так завелась.
— Как ты можешь такое говорить? Я дала тебе свою любовь, не прося ничего взамен, а ты все опошлил — преподнес мне эти безвкусные побрякушки за бешеные деньги. Ты хоть понимаешь, как я чувствую себя после этого?
Алессандро взял коробочку и положил ее обратно в ящик стола.
— Все, презренные бриллианты и изумруды убраны с твоих глаз долой. Теперь ты довольна?
Она бросила на него гневный взгляд:
— Как ты мог?
— Как я мог — что?
— Ты занимался со мной любовью всю неделю, а теперь даришь мне какую-то ерунду, которую даже не потрудился выбрать сам.
— Пять лет назад я подарил тебе украшение, которое выбрал сам, а ты бросила его мне в лицо и приняла кольцо от другого мужчины, — с усмешкой ответил Алессандро. — Так к чему мне еще раз проходить через все это?
Рэйчел горько вздохнула:
— Я больше не могу оставаться здесь. Брось меня на растерзание своим адвокатам, и пусть они сожрут меня заживо, но я не выдержу больше ни недели, ни дня, ни даже часа рядом с тобой.
Его лицо окаменело.
— Если ты уйдешь сейчас, тебе придется иметь дело с последствиями.
Рэйчел сглотнула, вспомнив о Кейтлин и своих сотрудниках. Неужели он погубит ее фирму, чтобы окончательно отомстить ей за прошлое? Что ж, если так, ничего не поделаешь.
— Делай что хочешь, — ответила она, отворачиваясь, чтобы он не видел отчаяния на ее лице.
Когда Рэйчел собрала вещи и вышла из комнаты, Алессандро стоял у бара с бокалом в руке — судя по тому, как покраснели его щеки, это был не первый бокал, который он выпил за время ее короткого отсутствия.
— Я пошла, — объявила она.
— Отлично, — ответил он, осушая бокал.
— Ты не проводишь меня?
— Думаю, ты и сама знаешь, где дверь.
— Так нельзя…
— Можно. — Он снова наполнил бокал.
— Тебе хватило бы одного слова, чтобы удержать меня.
