Мэгги Робинсон - Любовница по ошибке
— Ах, ты так?!
От этого типа воняло табаком, элем и немытым телом. Бэй не смог ухватить его за глотку, пришлось пустить в ход кулаки. Понимая, что численный перевес на их стороне, он перекатился на другой бок и попытался вскочить, но получил удар дубинкой. Последнее, что он увидел, была пара истертых сапог, затем его лицо закрыл капюшон.
После третьего, последнего, удара мир для него померк надолго.
В сером свете утра он обнаружил, что находится в захудалой, убогой комнатенке. Голый. Привязанный к кровати.
Каким образом, черт возьми, Шарли умудрилась нанять тех головорезов и подбить их преподать ему урок? Он же извинился перед ней. Принес самые искренние извинения. Насколько ему известно, у нее совсем нет денег, разве что она пообещала в уплату одну из его картин. Однако, судя по краткому знакомству с громилами, они вряд ли принадлежат к ценителям или собирателям живописи. И как у нее хватило времени осуществить эти гнусные планы, ведь он все последние дни удерживал ее в постели…
Она наверняка не ждала его «как последняя дура» всю прошлую ночь, а договаривалась с этими ублюдками, задавшими ему такую трепку. Бэй наморщил лоб и почувствовал засохшую кровь, прилипшую к коже. Шарли Фэллон оказалась маленькой кровожадной сукой. Как он позволил ей так провести его? Его первые впечатления оказались правильными.
Пока эти мысли проносились у него в голове, он натягивал свои путы. Этот канат не шел ни в какое сравнение с шелковой веревкой, которой он привязывал Шарли, канат был гораздо грубее и больно врезался в запястья и лодыжки. Он мог бы, конечно, закричать, позвать на помощь, но грязный кляп, которым ему заткнули рот, позволял издавать лишь неразборчивое мычание.
Вне всякого сомнения, маленькая злючка решила, что с ее стороны будет очень умно подвергнуть его такой пытке. Она недооценила его. Он был в плену у французов, по счастью, всего неделю, и они не были к нему милосердны. И хотя от той встречи у него не осталось заметных рубцов и шрамов, ранения оказались достаточно серьезными, чтобы на какое-то время его отправили на короткую побывку домой для лечения. Побывку, оказавшуюся достаточно долгой, чтобы муж Анны едва не завершил начатое французами. Бэй оказался достаточно глуп, чтобы проверить, осталось ли его мужское начало дееспособным после всех унижений, через которое ему пришлось пройти. И Анна, как всегда, стала его любвеобильной партнершей. В конце концов, дело благополучно замяли, но шрам на лице Бэя служил ежедневным напоминанием о глупости и безрассудстве.
По его оценке, он пробыл без сознания не менее четырех-пяти часов. Вряд ли это было лишь следствием удара по голове. Он сделал глубокий вдох, гадая, что с ним сделали, и надеясь, что его ничем не одурманили. Он прикусил тряпку кляпа, пробуя ее на вкус, но не заметил привкуса наркотика. Нет, он еще не умер. Но Шарли Фэллон будет болтаться в петле, как только ему удастся избавиться от своих веревок.
Он внимательно осмотрел комнату, выискивая взглядом что-нибудь полезное, чтобы выбраться отсюда. Его одежды видно не было, и никто, разумеется, не удосужился оставить ему ружье или на худой конец какой-нибудь меч. Похоже, Бэю остались только его мозги, хоть и слегка затуманенные, и безумное желание сбежать. Этого должно хватить.
В доме царила мертвая тишина. Бэй напряг слух, пытаясь услышать хоть какой-нибудь шум по соседству, но ставни, похоже, были заколочены наглухо. Ему оставалось только лежать и ждать.
Фразьер сообразит, что что-то не в порядке, когда хозяин не вернется домой. Даже если денщик думает, что Бэй сейчас с Шарли, он все равно рано или поздно отправится на Джейн-стрит, чтобы посплетничать с миссис Келли и получить кусок ее вкуснейшего земляничного пирога. Есть ведь еще счета и всякие дела. Бэй оставил на письменном столе полнейший, несвойственный ему беспорядок, что, несомненно, тут же привлечет внимание Фразьера. И если Шарли еще дома, Фразьер запугает ее, требуя сказать правду о местонахождении хозяина.
Но Шарли скорее всего сбежала, бросив все на своих приспешников. Бэй искренне надеялся, что они не забыли о нем на несколько дней, если не навсегда, оставив тухнуть в собственных испражнениях. Это был бы самый неприятный и неподходящий способ покинуть этот мир.
Он продержал Шарли привязанной всего несколько часов, если не считать их интерлюдии с малиновым муссом. Если бы ее целью было лишь воздать равной мерой, ему пора, бы уже оказаться на свободе. И насколько ему известно, никаким десертом или сладостями тело его не обмазывали. В сущности, он просто умирает с голоду.
Будучи практичным человеком, Бэй закрыл глаза от слабых лучей света. Еще в армии он приучил себя спать в самых неподходящих условиях, сытым или голодным. Это его заключение все равно на порядок лучше мокрого испанского окопа. По крайней мере, он лежит на матрасе, хоть и старом и заплесневелом. Ему надо отдохнуть и набраться сил до того, как появятся тюремщики. Если они вообще появятся.
Шарлотта поднялась рано и бродила по дому, пока не забрезжило утро. День был столь же серый и мрачный, как и ее настроение. Ей не хватало Бэя, она тосковала без него, но когда он вернется, их связи придет конец. Он без лишнего шума, не привлекая чужого внимания, отвезет ее домой. Он не выгрузит ее в центре Малого Иссопа из сверкающего нового фаэтона. Скорее всего, верному Фразьеру будет поручено проделать с ней последний отрезок пути в скромном экипаже. В любом случае ее приезд взбудоражит соседей. Что бы такого сказать им насчет ее поездки к сестре? — размышляла Шарлотта.
Да, ее маленькое приключение почти завершилось. Казалось бы, ее должна переполнять радость. Вместо этого Шарлотта смахнула со щеки слезу, заработав презрительный взгляд миссис Келли, которая носилась по дому со щеткой для смахивания пыли.
Шарлотта чувствовала себя бесполезной и никому не нужной. Она смотрела в окно на улицу, разглядывая джентльменов, покидавших любовные гнездышки, и порочных леди, с важным видом вышагивающих по тротуару. Но тут появился просвет в облаках, и она решила глотнуть свежего воздуха в садике за домом, чтобы не видеть явное неодобрение в глазах миссис Келли. Глупость и безрассудство поступков обернулись против нее, едва она села на мокрую скамейку, Шарлотта тут же подскочила, почувствовав, что юбки промокли. Вот и еще один повод пожалеть себя, и слезы полились ручьем. Для женщины, всегда гордившейся тем, что она не льет слез по пустякам, это уж слишком.
— Опять мы плачем.
Шарлотта подняла глаза, увидела леди Кристи в платье цвета лаванды и жалко улыбнулась ей.
— Вы, наверное, думаете, что я самая настоящая плакса.
