Хайди Райс - Предел мечтаний
— Как ты можешь быть в этом уверена? — спросил он.
И Кэсси поняла, что в этот момент разговаривает не с сильным, самоуверенным и успешным мужчиной, а с обиженным и испуганным мальчиком, которого жизнь научила тому, что любовь — это проклятие, которое нельзя пускать в жизнь.
— Потому что я люблю тебя, Джейс. И я сделаю все возможное, чтобы огородить тебя от боли.
Он закрыл глаза и слегка запрокинул голову, словно пытаясь как можно лучше впитать ее слова.
— Если не считать сломанной ноги, ты имеешь в виду?
— Это была случайность. Ты не должен был ставить ногу в щель.
Она провела рукой по его щеке и протянулась к его губам своими губами. И когда их руки сплелись, а языки соединились в жарком танце страсти, она почувствовала, как внутри ее тает зимний лед и расцветают первые весенние цветы.
Джейс оторвался от ее губ и посмотрел ей в глаза с выражением, в котором читалось гораздо более глубокое чувство, нежели обычное желание.
— Я не смог сесть на самолет и улететь от тебя, хотя я очень старался. Я не хочу говорить тебе, что люблю тебя, потому что для меня это — всего лишь слова. Слова, которым я никогда не доверял. Но я говорю тебе, что хочу быть с тобой. Я хочу попытаться построить отношения, хочу, чтобы у нас все получилось. Не важно, как это называется. Для тебя этого достаточно?
— Более чем достаточно, — прошептала Кэсси сквозь слезы.
Он обнял ее и зарылся лицом в ее волосы.
— Спасибо Тебе, Господи.
Она так и не узнала, понял ли он в тот момент, что признался ей в любви во всех пониманиях этого слова, значимых для нее.
Эпилог
— Теперь это точно последняя остановка, — пробормотал Джейс на ухо жене, вдыхая тонкий аромат корицы, исходящий от ее волос. Они стояли на тротуаре возле витрины универмага «Селфриджес» и любовались рождественским убранством магазина. — У тебя ровно двадцать минут на то, чтобы насладиться видом, а потом мы возвращаемся в отель, — твердо сказал он, решительно настроенный не менять свою точку зрения. — И не спорь, миссис Райан. — Джейс обвил руками ее округлившийся живот, и, как всегда, при мысли о жизни, растущей внутри ее, его сердце учащенно забилось. — И мне все равно, сколько еще подарков тебе осталось купить.
Они занимались поисками рождественских подарков в течение трех последних часов, и он считал необходимым срочно доставить ее в «Честертон», чтобы у них была возможность хорошенько отдохнуть перед завтрашней традиционной вечеринкой, которую устраивали Несса и Терренс. После утомительного шестичасового перелета из Нью-Йорка его ноги были все еще тяжелыми, и она должна чувствовать то же самое. В конце концов, она на восьмом месяце беременности! Она не могла не устать.
Кэсси рассмеялась и тесно прижалась к нему, накрывая его руки своими.
— Не будь таким занудой. Я в полном порядке, как и наш малыш. Лучше скажи: что ты думаешь о красной пожарной машине? — спросила она, указывая на традиционные детские игрушки, выстроившиеся в ряд под серебристой новогодней елкой.
— О нет! Только не это! — Джейс развернул ее к себе и проник руками под тяжелое вязаное полотно ее пальто. — Мы не будем опять возвращаться к этой теме. Ребенок должен родиться только в феврале. В этом году он обойдется без подарка на Рождество.
Он поцеловал Кэсси в лоб, стараясь игнорировать ее нахмуренные брови. Эта женщина без ума от покупок в канун Рождества, но он не собирался поддерживать ее сумасшествие ни минутой больше.
— В любом случае доктор сказал, что он не уверен на сто процентов. Может родиться девочка.
— А кто сказал, что девочки не любят пожарные машины? Твоя дочь может захотеть стать пожарным…
Кэсси погладила изумрудный кашемир его свитера, который подарила ему три года назад на Рождество, и улыбнулась. Его сердце взметнуло ввысь, как это случалось каждый раз, когда он видел выражение любви и нежности на ее лице.
— Но отложим это на следующий раз. Поверь мне, это точно мальчик.
Его окатило волной нежности при воспоминании о том, как они вместе наблюдали за жизнью внутри ее на экране во время трехмерного УЗИ. Но когда она произнесла «на следующий раз», он одновременно почувствовал панику и приятное волнение, приступы которых мешали ему дышать — время от времени в течение последних семи месяцев.
Впервые он испытал столь невероятную смесь эмоций, когда однажды утром она села к нему на колени в их просторной квартире в Нью-Йорке, обняла его за шею и объявила, что ждет ребенка.
Ему не следовало так удивляться. Они обсуждали вопрос беременности долгие месяцы, пока Кэсси наконец не убедила его в том, что ничто не мешает ему стать достойным отцом, и они не пришли к соглашению отказаться от противозачаточных средств. Но Джейс не собирался задумываться о следующем разе до тех пор, пока не будет совершенно уверен в том, что их первенец получил все необходимое и самое лучшее. Видимо, ждать придется до тех пор, пока он не поступит в колледж.
— Следующего раза не будет, — пробурчал он. — По крайней мере, до тех пор, пока не нормализуется мое давление. И до тех пор, пока ты не научишься вести себя как подобает беременной женщине.
Кэсси нахмурилась:
— Но я просто должна…
— Нет, — прервал он ее.
— Ну, еще только одну… — Она умоляюще посмотрела на него, пытаясь разжалобить, но Джейс был непреклонен.
— Мы можем вернуться сюда после Рождества, когда начнутся распродажи, — сказал он, думая о том, что всегда сможет передумать, если она будет продолжать отказываться высыпаться. — Но на сегодня с покупками покончено. Я прекрасно вижу, как сильно ты устала.
Она обиженно нахмурилась, поэтому он поспешил наклонить голову, дотронуться губами до ее лба и выложить перед ней свой главный козырь.
— Я безумно тебя люблю, миссис Кэссиди Райан. И люблю нашего будущего ребенка. И ни за что на свете я не собираюсь рисковать жизнью двух самых дорогих для меня существ только из-за того, что одна из них — шопоголик.
Кэсси растаяла в его объятиях, как он того и ожидал, и издала протяжный стон.
— Ты знал, что я не смогу устоять перед твоими словами.
Он рассмеялся:
— Именно.
Он не мог себе представить, что когда-то ему было трудно произнести подобные слова.
Джейс так сильно изменился, что с трудом узнавал самого себя. Раньше он прятался за высокомерием и пленительным шармом, боясь признать в себе желание наслаждаться простыми человеческими отношениями. Но потом в его жизнь вошла Кэсси, и все изменилось. За последние три года все его страхи, злость и обида, взращенные в душе с детства, растворились в нежности и тепле, в счастье, существование которого он так долго отрицал. Она стала его сердечным другом, настроением его жизни — всем тем, о чем он даже не смел мечтать.
