Ванесса Майлз - Годы мечты

— Прекрати! — пробормотала она.

Джинни сделала над собой усилие и попыталась отодвинуться, чтобы устоять от искушения и спокойно все обсудить. Но Дэвид, глядя на нее глубоким, все понимающим взглядом, не разомкнул объятий.

— Я и так сделал множество ошибок, так что теперь намерен посвятить их исправлению все свое свободное время, — сказал он. — Я люблю тебя, Джинни Фоурмен. Пять лет назад я позволил тебе уйти, но больше не отпущу.

— Дэвид, ты уверен? Все случилось так быстро...

Она глубоко вздохнула. Ей хотелось поверите его словам, но она все еще боялась, что когда-нибудь он пожалеет о своем решении.

— Может быть, тебе стоит еще немного подумать? — нерешительно предложила Джинни.

Он нахмурился.

— О чем? Я люблю тебя, Джинни, и не хочу провести остаток жизни в бесплодных сожалениях о том, что вовремя не признался в своих чувствах. Я считаю, что последние пять лет потратил зря, потому что тебя не было рядом. Если бы я тогда, в Чикаго, я сказал тебе о том, как люблю тебя, ты бы знала, что вместе мы сможем справиться любыми трудностями, и не оставила бы меня. — И Дэвид печально улыбнулся, не спуская с нее глаз.

Ей было непереносимо больно видеть, как тяжело он переживает их общую ошибку.

— Но это ничего не изменило бы. — возразила — Я прекрасно знала, как ты относишься ко мне, и именно поэтому предпочла уйти. Мне казалось, что я не имею права лишать тебя того, что ты хочешь получить от жизни.

— Ребенка? — тяжело вздохнул он.

— Да. Я очень хотела, чтобы ты был счастлив. И, надо сказать, с этой точки зрения мой поступок можно считать правильным — ведь в результате нашего разрыва ты встретил Лиззи, и у тебя появился Колин.

— Это единственное, что могло бы оправдать этот ужасный брак, — признал Дэвид.

— Но когда ты рассказал мне некоторые подробности вашей семейной жизни с Лиззи, мне стало страшно, потому что я почувствовала себя виноватой в том, что случилось с тобой.

— Нет! — хрипло простонал он. — Так вот почему ты так стремительно ушла в тот вечер, когда я рассказал тебе обо всем! А я-то решил, что ты испугалась, что я буду мучить тебя в поисках сочувствия и участия... Мне показалось, что ты больше не хочешь иметь со мной дела. Кто бы мог осудить тебя за это? Зачем молодой, красивой, независимой женщине связывать себя с вдовцом и его маленьким сыном, когда перед ней открываются безграничные возможности счастливо устроить свою жизнь...

— Ты имеешь в виду Фила? — Джинни косо посмотрела на него. — Я же сто раз тебе говорила, что нас с ним никогда не связывало ничего, Кроме дружеских отношений. Кстати, тебе что, не известно, что он влюблен в Дороти?

— В Дороти? Да?! Но я думал... — он медленно покачал головой. — Теперь ясно, почему у нас в отделении в последнее время царит такая напряженная атмосфера.

— Ага! Наконец-то до вас начинает ходить истинное положение дел, доктор Кэмпбелл. — Джинни театрально вздохнула. Должна сказать, что мне со стороны казалось, что ты, как страус, прячешь голову в песок, не желая ничего замечать. И это при том, что во всей больнице не найдется человека, который бы считал, что у меня роман с Филом Мэйсоном, тогда как о нас с тобой судачат все кому не лень.

— Неужели?! — Дэвид неожиданно быстрым движением подмял ее под себя. — Что ж, это даже неплохо! Ведь в таком случае никто не удивится, узнав о нашем решении пожениться, — по-мальчишески весело рассмеялся он.

— Ну, нет. Не так быстро, пожалуйста. Я не для того ждала долгих пять лет, чтобы сейчас торопиться.

В глазах Джинни появилось мечтательное выражение.

— Пять... долгих... лет... — Дэвид сопроводил каждое слово легким поцелуем. — Нам придется изо всех сил наверстывать упущенное, — лукаво взглянул на нее он, а потом посерьезнел. — Да, это были долгие пять лет, Джинни. Годы пустоты и одиночества. Вновь обрести тебя — это такое чудо, о котором я не смел даже мечтать.

— И я тоже, Дэвид. Я так люблю тебя, мой единственный, что не хватит никаких слов, чтобы описать мои чувства. Больше всего на свете я хочу быть рядом с тобой. Всю жизнь. Столько, сколько ты сам захочешь.

— Ты выйдешь за меня замуж? — Дэвид нежно поцеловал ее. — У меня нет ничего ценного, но все, чем я владею, принадлежит тебе. Включая Колина.

Слезы умиления брызнули из глаз Джинни при этих словах, ведь он делился с ней самым дорогим.

— Я полюбила твоего сына, — прошептала она.

— Он будет и твоим сыном, любимая. Он так нуждается в матери... А ты — именно та, которая ему нужна.

— О Боже, Дэвид!

И, не в состоянии ничего сказать от счастья, Джинни вернула ему поцелуй.

Он понял, что это тот самый ответ, которого он так ждал.

Дрожа всем телом, она подняла голову и положила ему на плечо — поближе к губам, заглядывая в глаза.

— Я так счастлив, Джинни, — прошептал он. — Причем не за себя одного. Колин заслужил, чтобы в его жизни был такой человек, как ты. Ему так тебя не хватало!

— Спасибо! А помнишь, в самом начале, когда ты появился в больнице, то был решительно настроен держаться от меня подальше, — лукаво произнесла она.

Дэвид смущенно усмехнулся.

— А что, это было так заметно? — Джинни кивнула, и он тяжело вздохнул. — Пойми, я боялся снова впустить тебя в свою жизнь.

— Потому что боялся, что я опять причиню тебе боль? — Она подперла голову руками, с искренним сочувствием разглядывая его лицо. — Мне так жаль, Дэвид!

— Сейчас это уже не имеет значения. Теперь я понимаю — ты поступала так, как считала правильным. — Он ласково пробежал пальцами по ее щеке и улыбнулся, почувствовав, что она вздрогнула. — Я люблю тебя, Джинни Фоурмен! Как давно я в последний раз говорил тебе это?

Она улыбнулась, с обожанием глядя на него.

— Если не ошибаюсь... не далее, как две минуты тому назад. — Джинни наклонилась и поцеловала его, а затем снова уютно устроилась в кольце его рук. — Должна признаться, что последние две недели я была совершенно сбита с толку. От тебя исходили такие противоречивые сигналы...

— Это точно! — подтвердил Дэвид. — Потому что одно дело — принять решение держаться от тебя подальше, и совсем другое —осуществлять это на практике. С каждой новой нашей встречей это становилось все сложнее, особенно когда я видел тебя рядом с Колином. Я пытался убедить себя, что питать какие-то чувства к женщине, с которой когда-то был близок, — вещь совершенно естественная, но в глубине души знал, что это нечто большее, чем просто воспоминания о былом счастье.

Он печально вздохнул, но глаза его искрились весельем.

— Я вел себя, как упрямый осел! К счастью, это продолжалось только до того момента, как мы случайно встретились в парке. Тогда я понял всю бессмысленность своего поведения, и мне захотелось, чтобы ты вновь стала частью моей жизни. Просто захотелось, и все. Вернувшись в тот вечер из больницы, я прикидывал, как сказать тебе это, подбирал нужные слова...