Пола Хейтон - Времена не выбирают

Джил встретила его взгляд, и все ее сомнения утонули в полных теплого света озерцах его глаз. Конечно, она выглядит бедной деревенской родственницей среди этих светских женщин, ну и что? Кому нужны ее новые платья? Макс хочет ее, любит ее такой, какая она есть.

— Ну, — протянула Джил, кокетливо склонив голову набок, — не знаю. Надо подумать. Не уверена, что вы, мистер, заслуживаете доверия.

Макс откинулся в кресле и рассмеялся.

— О, мисс, вы вполне можете мне доверять, и я точно знаю почему.

Впервые со времени ее приезда он выглядел более или менее тем прежним Максом, которого она узнала на побережье. Сегодня он не был бледен, синева под глазами исчезла, и в них появился привычный насмешливый блеск.

Если мой приезд совершил с ним такую перемену, подумала Джил, то игра стоит свеч.

Утро они провели, осматривая достопримечательности города, а потом, уставшие, зашли в ресторан «Тюленья скала», расположенный на самой вершине скалистого утеса. Волны бились о его подножие, рассыпаясь на тысячи мелких брызг и напоминая Джил о доме. Теперь город уже не казался ей чужим.

— Скажи мне, — попросила Джил, пригубив вина, — почему ты выглядел таким усталым вчера, когда встречал меня в аэропорту?

Макс ответил удивленным взглядом.

— Разве? Усталым, говоришь?

Она решительно кивнула.

— Ты не ослышался. У тебя какие-то неприятности?

Как ни старался Макс быть любезным и предупредительным, как ни демонстрировал свое доброе расположение к ней и беззаботность, Джил не раз замечала, что лицо его принимало хмурое выражение. Мыслями он улетал куда-то за тысячи миль, сосредоточившись на чем-то, что всерьез его беспокоило.

Макс отвел от нее взгляд и, нахмурившись, уставился вдаль.

— Прости, — сказал он после долгой паузы. — Не думал, что это так заметно.

— Мне — заметно, — нежно указала она.

Сделав добрый глоток вина, Макс наклонился к девушке. В лице его читалась решимость.

— Дело в том, что я не могу разделаться со всеми неприятными делами, как ни стараюсь. Чем усерднее к этому стремлюсь, тем глубже увязаю. Затушу пожар в одном месте, спасу одно предприятие, другое уже требует моего вмешательства.

— Расскажи мне о своей работе, — попросила Джил.

Макс начал говорить медленно, запинаясь, но постепенно речь его стала живее, эмоциональнее. Джил уже знала, что он предпринял этот странный бросок на север для того, чтобы хоть немного отдышаться, побыв в одиночестве, и взглянуть на свою работу со стороны, но только сейчас она узнала, от чего именно бежал ее любимый.

— Они хотят, чтобы я взял контроль над всеми семейными предприятиями. Сильнее всех на меня давит отец, использует все дозволенные и недозволенные приемы, чтобы убедить меня взвалить на себя этот воз. Он играет на моих чувствах, говорит, что уже слишком стар, чтобы работать, что я должен принять у него эстафету семейного дела, не уронить честь семьи, сохранить целостность бизнеса. Даже угрожает, что лишит меня наследства, если я откажусь.

— А чего хочешь ты? — спросила Джил, когда он замолчал.

Макс тяжело вздохнул.

— Не знаю. Когда я уезжал из Сан-Франциско, думал, что знаю. Потом встретил тебя, влюбился, и мне показалось, что наступила ясность. Но что еще я умею делать? Всю жизнь меня готовили к тому, что я приму дело из рук отца. Брат увлечен медициной, и слава богу. Муж младшей сестры оказывает помощь в ведении дел, но должен быть кто-то один, чтобы держать в руках нити управления, иначе наступит разброд. Никто из них не хочет брать на себя ответственность.

Подошел официант. Пока Макс, посоветовавшись с Джил по поводу меню, делал заказ, она обдумывала полученную информацию.

— Видишь, — продолжил Макс, когда официант удалился, — ситуация весьма сложная. Если пошлю их всех к черту и поеду с тобой изучать китов и дельфинов, я предам свою семью, поступлю по отношению к ней безответственно. Если останусь и буду делать то, что от меня хотят, упущу свое счастье. Куда ни кинь, всюду клин!

Слова его, полные неподдельного отчаяния, вызвали глубокий отклик в сердце Джил.

— Что ж, мне все ясно, — откликнулась на его признание девушка.

— В самом деле? — усмехнулся Макс. — Тогда поделись со мной.

— Ты должен делать то, что позволит тебе жить в ладу с самим собой, даже если при этом придется пожертвовать тем, чего ты хочешь, или тем, что от тебя ждут другие. Если останешься, тебе придется отказаться от чего-то для тебя важного, но если, как ты выражаешься, пошлешь их всех к черту, то предашь нечто еще более важное: чувство собственного достоинства и твою цельность как личности.

Макс нахмурился.

— Значит, ты считаешь, что я должен остаться, погрузиться в дела с головой и похоронить себя во имя чувства долга?

— Нет. Я вовсе не это хотела сказать. Только ты один можешь решить, без чего жить сможешь, а без чего — нет. Я лишь предполагаю, что, в конце концов ты придешь к тому, от чего сейчас бежишь как от огня. Но, повторяю, выбор должен сделать ты сам, только ты.

— Почему же я, а не мы? Ты единственная звездочка в этом непроглядном тумане. Для меня ничего не будет хуже, чем потерять тебя. А чего хочешь ты?

Джил так углубилась в личные проблемы Макса, что даже не подумала о том, какое из двух возможных решений приемлемо для нее самой, не учла возможность участия в выборе. Так чего же хочет она? Ответ был ясен как божий день. От всей души она хотела как можно быстрее оставить этот шумный город и вернуться к себе домой вместе с Максом и жить там легко и привольно. Но еще больше она хотела видеть любимого счастливым.

— Я люблю тебя, — тихо заключила Джил. — Если мне придется жить в твоем мире, значит, так тому и быть.

— А как насчет твоей работы? Твоей жизни?

— Сейчас ты моя жизнь, Макс.

После изысканного ланча, состоящего из рыбного ассорти, суфле из омаров и устриц в винном соусе, молодые люди вышли на тропинку возле ресторана.

От обычного для Сан-Франциско утреннего тумана к этому времени не осталось и следа. Со скалы открывался чудесный вид: там, далеко внизу, на небольшом каменистом плато нежился в лучах позднего осеннего солнца огромный тюлень. Какое-то время они молча наблюдали за животным, потом Макс, прижав Джил к себе, спросил:

— Тоскуешь по дому? По нашему морю?

Улыбнувшись, Джил заглянула ему в глаза.

— Не очень. В конце концов, и здесь тот же Тихий океан. Да я и не успела пока затосковать. — Я всегда чувствую себя дома, когда рядом ты, подумала Джил.

— Хочешь что-нибудь посмотреть? — спросил Макс. — В городе еще много чего интересного.