Элизабет Харбисон - С тех пор, как ты вернулась…

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

— Подлец!

Лора резко сдернула с Энди простыни.

Он смотрел на нее, растерянно хлопая глазами.

— Что происходит?

— Это я хочу знать, что происходит. И хочу знать прямо сейчас! — Лучи восходящего солнца освещали ее мягким светом, и она была чем-то похожа на разгневанную мадонну, сошедшую с портретов старых мастеров.

Он весь подобрался, приготовившись к ссоре, — совсем как раньше.

— Так что, черт возьми, происходит? Мне снится?

— Я только что разговаривала с Дон, — ледяным тоном ответила она.

Дон! Энди резко сел. Это не сон, это кошмар. Он провел рукой по волосам. Успокойся, пока не узнаешь, что она сказала. Не зря он так дергался после того, как рассказал Дон о Лорином возвращении.

— Ну, и она сказала? — мрачно поинтересовался он.

— Почему ты скрыл, что хочешь развестись со мной?

— Но, Лора…

— Может, я чего-то не понимаю, однако мне кажется, что эта мелкая деталь, о которой ты умолчал, все-таки важна. — Она всплеснула руками и встала. — В чем дело? Ты считал, я этого не вынесу?

— Нет, но…

— Ты думал, что должен притворяться, что любишь меня, заниматься со мной любовью и изображать, что у нас была нормальная семья, пока я не поправлюсь. — Она покраснела. — А что ты собирался делать дальше?

— Я не притворялся. Может быть, ты все-таки выслушаешь…

— Ага, теперь ты хочешь поговорить. — Он заметил, как она сжала кулаки. — Теперь, когда тебя загнали в угол, ты собрался хоть что-то выложить.

— Да, особенно если ты хоть на минуту закроешь рот.

— Давай. — Она подошла к окну и добавила: — Только не трать свое вдохновение и мое время на ложь и увертки.

К этому времени окончательно проснувшийся Энди был так же зол, как и Лора.

— Я не рассказал тебе о разводе только потому, что боялся, что у тебя сложится неправильное представление о чувствах, которые я к тебе испытываю. И, черт возьми, оно у тебя таки сложилось.

— Я даже не могу представить себе твои истинные чувства, — прервала она его. — Думаю, что и ты тоже.

— А вот здесь ты не права. И всегда была не права. Я говорил тебе о своих чувствах и не отказываюсь ни от одного слова.

— Ну, конечно, поэтому ты и подал тайком на развод.

— И вовсе не тайком.

— Значит, ты не отказываешься, что подал на развод?

Она с удивлением посмотрела на него.

— Да, подал.

От обиды лицо у Лоры вытянулось. Она обессиленно опустилась на подоконник. Наверное, она до сих пор не верила в это, но ему уже не имело смысла отрицать очевидное. И он ничем не мог ей помочь.

— Понятно, — резко сказала она. — Ты любишь другую.

Он вылез из кровати, не обращая внимания на собственную наготу.

— Чушь!

Он открыл комод и натянул трусы.

— Да? Или, может, ты боишься, что я могу что-нибудь вспомнить?

Энди мрачно посмотрел на нее.

— Ну да, тут-то ты меня и поймала. Теперь я должен признаться в преступлении и тут же повеситься. — Из другого ящика он вытащил майку и надел ее. — Извини. — Он потянулся. — Я понимаю, для тебя это будет страшным разочарованием, но женщины не было.

— Я тебе не верю.

Энди внутренне содрогнулся. Блаженство их единения испарилось, и они опять вернулись на исходные позиции — ссорящиеся супруги в преддверии развода.

— Ты всегда старалась всю вину переложить на кого-нибудь. Но дело все в том, что мы оба наломали дров.

— Достаточно для развода?

— Думаю, да.

— А что же изменилось теперь? Я?

Энди натянул джинсы.

— Я тоже изменился, Лора. Ты просто этого не знаешь.

— Значит, и в этом я виновата.

— Я этого не говорил.

— А ты и не должен был. Это и так очевидно. Ты разводился со мной, оставлял меня. Избавлялся, как от ненужной бумажки. А теперь, когда я другая, ты опять хочешь со мной жить, то есть получить новехонькую женщину по цене старой. А главное, никто тебя не осудит, потому что, в конце концов, я уже мадам Беннет.

— Какой бумажки? Что ты несешь? В наших отношениях не был замешан никто другой, кроме нас двоих. Но продолжать жить так, как жили мы с тобой, было невыносимо! Ты не представляешь, чего мне стоило решиться на этот шаг!

— Но все-таки смог. — Ее губы вытянулись в тонкую линию. — И сейчас, когда мы вновь встретились, ни словом не обмолвился…

Он прекрасно понял, о чем она.

— Я говорю в последний раз — другой женщины не было, если только ты не считаешь саму себя.

— Я просто пытаюсь понять, — сказала Лора, стараясь унять дрожь в голосе. — Я не понимаю, как ты можешь хотеть жить с женщиной после того, как настолько разлюбил ее, что решил уйти из семьи.

— Теперь все по-другому, или было по-другому какое-то время. К моменту… — он запнулся, — аварии мы были совершенно чужими людьми. И я не знал, кто ты.

— А теперь знаешь? Теперь, когда я сама себя не знаю.

— Ну да. Ты женщина, в которую я влюбился.

Лора побледнела.

— Ты знаешь меня — эту меня — меньше недели, — проговорила она совсем тихо.

— Я знаю тебя всю свою жизнь.

Она все еще держала оборону, но в глазах уже светилась надежда.

— Когда я нашел тебя, ты была той Лорой, которую я полюбил больше десяти лет назад: открытая, легкая, доверчивая. Мы разговаривали и слушали друг друга, а не выговаривали друг другу. Мы опять были друзьями. А мне так не хватало этого. — Он никогда не говорил об этом раньше. — Не хватало еще до того, как ты исчезла.

Лора была ошеломлена.

— А как же мы жили?

— Мы ссорились. Кажется, это единственное, что мы делали.

— Почему?

Лоре стало интересно. Она больше не нападала на него, и было видно, что готова выслушать.

— Ты стала такой недоверчивой, что у нас и дня не проходило без ругани. Я уверял тебя, что у меня никого нет, а ты была уверена, что есть. И я никак не мог переубедить тебя. — У него заныло сердце. — Одним словом, мы зашли в туник.

Вид у Лоры был обреченный. Она чувствовала себя сломленной.

— И ты подал на развод.

Она медленно опустилась на кровать.

Он сел рядом, повернул ее за плечи, чтобы прямо смотреть в глаза.

— Я не мог больше. Тебе и Саманте тоже было плохо. Я все равно любил тебя, Лора, но наш брак начал разрушать нас самих. И что еще хуже — Саманту.

Лора смотрела вниз.

— Но ты же говорил, что мы все еще любили друг друга, я верю этому. Почему же мы не могли поговорить обо всем?

Он знал, что ей не понравится его ответ, но не мог ее за это винить.

— Я пытался… или думал, что пытаюсь. Но тогда я не очень верил в разговоры. Малоубедительно, но это правда.