Элизабет Харбисон - Как стать американкой

Это была очень длительная и болезненная процедура. Каждая претендентка, которая входила в дверь, была для Мэгги напоминанием о том, что она почти имела и как много теперь теряла.

— Какая у вас практика работы с детьми? — спрашивала Мэгги студентку колледжа.

— Практика? — повторила та с отсутствующим видом. — Вы имеете в виду, была ли я няней раньше? Нет, но я не сказала этого в агентстве. — Она засмеялась и огляделась. — Кажется, я смогу привыкнуть к этому.

Сердце у Мэгги упало. Ей не приходило в голову, что люди могут взяться за такую работу просто из-за комфортной жизни в особняке. Возможно, она была наивна, когда думала, что человеку может быть интересно работать няней из-за своей привязанности к детям.

У другой кандидатки было семеро детей, годы работы помощником воспитателя в детском саду, и она уже показалась хорошим вариантом, как вдруг заявила:

— Как только меня перестанет тошнить по утрам, я смогу приступить к работе. Примерно через месяц.

Мэгги охватила паника. Она думала, что, возможно, не сумеет найти для Кэт идеальную няню, но по крайней мере должна быть уверена, что найдет подходящую. Теперь и это выглядело маловероятным.

Девятая претендентка была женщиной средних лет, с суровым лицом, последние двадцать пять лет она работала няней. Ее рекомендации были впечатляющи, но манеры оставляли желать лучшего.

— Вы понимаете, — говорила ей Мэгги, — у Кэт были когда-то проблемы с нервами. И нам надо быть уверенными, что няня справится с этим.

— О, я справлюсь, — заверила ее женщина. — Я не переношу никакой чепухи вообще. Если она будет капризничать, то ляжет в постель без ужина. А если это будет продолжаться, всегда есть ремень.

— Ремень? — Мэгги еле удержалась, чтобы не схватить эту женщину за горло. — Спасибо, достаточно.

После того как она ушла, Мэгги опустилась в кресло и заплакала. Ей казалось, что сердце ее разорвется. Что же будет с Кэт? Как она сама сможет жить, зная, что Кэт далеко за океаном, без надлежащей заботы и любви?

Но какой у нее выбор? Она не может остаться, поэтому должна найти кого-то.

Просто должна.

Переговорив с семнадцатью претендентками, Мэгги наконец остановилась на двух более-менее подходящих. Обе достаточно зрелые женщины, у обеих за спиной годы работы экономкой в домах, похожих на дом Алекса, и Мэгги чувствовала, что обе очень добрые. Не могло быть и речи о том, чтобы оставить ребенка без ужина, а мысль о телесных наказаниях приводила и ту и другую в ужас.

Мэгги также не сомневалась, что ни одна не оставит Кэт, если у них поначалу будут проблемы. Одна была из Канзас-Сити, другая — англичанка. Мэгги хотелось знать, выберет ли Алекс англичанку просто из-за ее национальности: обжегшись на молоке, дуют на воду.

После ухода последней претендентки Мэгги пошла на кухню приготовить чаю. Когда она держала чашку, ее руки тряслись. Куда бы она ни посмотрела, она видела что-то, от чего ей хотелось рыдать. Рисунки Кэт, прикрепленные к холодильнику магнитами, пара босоножек, брошенных на полу. Мэгги тысячу раз говорила Кэт, чтобы та убирала свои вещи, но теперь она только улыбнулась, видя их.

Однако улыбка быстро исчезла. Будет ли Кэт хорошо без нее? Безусловно! У Кэт появится отличная новая няня, строгая, но добрая, которая не соберется уезжать за тысячу миль.

Мэгги глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, но рыдания сдавили ей горло. Она никогда не думала, что это будет так трудно.

Движение за окном привлекло ее внимание. На заднем дворе, довольно далеко от нее, ходил Алекс.

Алекс.

Мэгги прикусила нижнюю губу. Теперь все его проблемы решены. Мэгги как проблема устранена из его жизни. Через несколько месяцев он даже позабудет, что она здесь была. Зачем ему привязываться к ней? Он сам способен теперь заботиться о дочери, а Мэгги — только лишняя обуза. Возможно, за ним снова станут охотиться алчные женщины, но он с этим справится. И будет счастлив.

Глаза у Мэгги жгло, но они оставались сухими. Она все выплакала. Однако внутри что-то продолжало умирать. Она не могла на него больше смотреть, это ранило ей сердце. С глубоким вздохом Мэгги повернулась и вышла из комнаты.

Алекс ходил один по двору. Жара была невыносимая, он ослабил галстук и расстегнул верхние пуговицы на рубашке.

Не верилось, что Мэгги уезжает. Он думал, что она более серьезно относится к своим обязательствам. Каждый из них изложил свои интересы, и они заключили брачный контракт. Предполагалось, что они поженятся.

И вместо этого она уезжает.

Алекс сжал кулаки. После того как он признал, что хочет, чтобы Мэгги осталась, она все же уезжает. Но что еще следовало сделать? Упрашивать ее? Нет, он не собирается это делать. Алекс Харрисон не привык вставать на колени.

Разве Мэгги волнует, что она оставляет Кэт? Возможно, нет. Она знает, что Кэт не хочет расставаться с ней, но тем не менее уезжает.

Алекс остановился. Розовый игрушечный домик стоял перед ним. Три куклы сидели у перевернутой коробки, на которой стояли три пластиковые чашки. У Кэт в Ее Доме была кукольная вечеринка. В его груди появилась какая-то странная боль. Он сел рядом с куклами в тени вяза и засмотрелся на них. Нарисованные улыбки безжалостны, маленькие ручки широко распахнуты. Куклы были сделаны так, чтобы их легче было обнять. Похожи на детей, думал Алекс, злясь на себя. Он представил себе Кэт, играющую здесь с куклами, то вбегающую в маленький домик, то выбегающую из него. Он наблюдал ее играющей так только одно мгновение. Торопился на встречу.

Мэгги бы такая спешка очень не понравилась.

Алекс сам ненавидел себя за это. Кэт не вечно будет ребенком. Вот уже годы ее младенчества унеслись прочь, как тени прошлого, как кто-то, кого больше никогда не встретишь. Если он не будет внимательнее к нынешней Кэт, на месте этого невинного, все прощающего, любящего, ясноглазого ребенка появится кто-то другой. Он подобрал листок с кривого корня рядом. Кто знает, сколько радости будет в глазах у следующей Кэт? Особенно если люди, любящие ее, вынуждены уезжать или очень боятся показать свою любовь и поэтому глубоко ее прячут.

Алекс вдруг представил своего отца, и в первый раз ему не стало тошно при мысли о нем. Отец мертв, его уже нет. Алекс не похож на него. Он может контролировать себя, как сказала Мэгги. Просто никогда не верил в это раньше.

Он разорвал лист пополам. Боялся. Он боялся, что неконтролируемые чувства его разрушат, как разрушил алкоголь отца. Поэтому и не смел давать волю своей любви.

Мэгги бы сказала, что это глупо.

Он бросил клочки на землю и встал. Даже не стряхнув пыль с ладоней, отправился в дом, чтобы найти Кэт. Надо сделать это как можно быстрее. Да, Кэт сказала, что она ненавидит его. Возможно, это именно так. Даже если это так, может быть — ну просто может быть, — он сумеет изменить это. Возможно, еще не слишком поздно, и она полюбит его. Он должен стать ее отцом, настоящим, пока не поздно. Нечего бояться нарушить свое спокойствие, потому что спокойствие в конце концов не так уж и безопасно. Он потерял с Кэт так много времени, и его уже не вернешь. Нужно все изменить. Ему нечего терять.