Гленда Сандерс - Встреча в пустыне

Они долго молчали. Наконец Дигби сказал:

— Сегодня звонили из «Юниверсал студиос». Я у них буду работать некоторое время.

— Но не… постоянно?

— А, что постоянно в сегодняшнем всеобщем хаосе? Поработаю год, может, два.

— Так ты будешь жить в Орландо… некоторое время?

Год, может, два. Меньше, чем она прожила с Троем. Господи, ну неужели Дигби не понимает, что у меня мало времени, я не могу выбросить два года!

— Да.

— Значит, тебе понадобится место постоянного обитания, — сказала она с дрожью в голосе. — Уже подыскал жилье?

Несмотря на всю свою решимость, она, затаив дыхание, ждала, что он обнимет ее и скажет, что никуда без нее не поедет. Безумная, невозможная мечта, но она надеялась это услышать.

Ты же знала! — мысленно бичевала она себя. Ты знала и все же позволила этому случиться. Ты хотела, чтобы это случилось!

— Действительно, я сегодня кое-что осмотрел. Видимо, в конце месяца я туда переберусь.

— О?

— Нечему удивляться. Ты же ясно сказала, что у тебя я могу жить только временно.

— Конечно, — пробормотала Кили, обмирая. — Ну, расскажи мне, где ты будешь жить.

Он пожал плечами.

— Я мужик. Были бы стены, а остальное неважно.

— Сам понимаешь, я не поверю человеку, создающему из утильсырья шедевры. — Она нашла его руку и сжала. — Мы только что занимались любовью под луной, которую ты повесил на небе.

— Что ты хочешь от меня услышать, Кили? Сказать тебе по слогам, что я от переезда не в восторге, потому что знаю, как мне будет не хватать тебя?

Она старалась, чтобы голос не выдал ее отчаяния:

— Вот как? Будет не хватать?

Три дня спустя Кили работала в магазине, одетая Алисой в Стране чудес, но чувствовала себя как Скрудж или его перегруженный помощник. При одном взгляде на осунувшееся лицо и влажные глаза Триш она отправила ее домой с приказанием лечь в постель.

Другая продавщица, уже выздоровевшая от простуды и наряженная коровой с пластмассовыми рогами, трудилась вовсю, но ей по графику полагалось уходить в пять часов. Так что, когда Майкл придет в магазин после школы, придется его огорчить — танцы на празднике Хэллоуина, о которых он так мечтал, отменяются.

О да. Она любит свою работу.

Она сидела на корточках и пыталась навести некоторый порядок среди масок, когда знакомый голос спросил:

— Нет ли у вас костюма зайчика на мужчину необъятных размеров?

Она встала и вздохнула.

— Нет. И благодари за это свою счастливую звезду, иначе я бы тебя в него нарядила и заставила работать.

— Я не возражаю против работы, но я требую костюм зайчика, — сказал Дигби.

Кили шутливо нахмурилась.

— И это говорит человек, который как-то обещал, что все для меня сделает.

— Все, но только в костюме зайчика.

— Нужно вытащить на тротуар тяжелый стол.

— Показывай стол и место, где поставить.

— Нанимаем тебя, — сказала она и повела его в зал. — Что ты тут делаешь?

— Я получил ключи от квартиры и подумал, что, может быть, ты захочешь посмотреть, когда освободишься.

— Я не освобожусь, — сказала Кили и коротко обрисовала ситуацию.

Она отодвинула в сторону щит, чтобы достать стол, опрокинутый боком к стене.

— Большое тебе спасибо, — поблагодарила она после того, как Дигби вынес стол, привинтил ножки и установил. — Я думала, придется ждать Майкла, но теперь у меня есть запас времени перед адским дневным наплывом.

— Может, я еще могу что-то сделать?

Она указала на отставленные в сторону коробки.

— Если ты это вытащишь и с присущим тебе художественным гением разложишь на столе я смогу закончить оформление витрины и заняться ценниками.

— Идет! — согласился Дигби и подхватил первую коробку.

Вскоре пришел Майкл, и Кили сообщила, что ему не удастся уйти пораньше. Он принял новость стоически, но явно расстроился.

Дигби почувствовал, что у них какая-то проблема, и сказал:

— Твой Пиноккио выглядит так, будто узнал, что Девочка с Голубыми Волосами умерла.

— У Майкла были грандиозные планы на вечер, а я заставляю его работать, — ответила Кили. — Мне и самой неудобно. Мальчик добрый, отзывчивый, но ведь обидно работать, когда другие веселятся.

— Может быть, я подменю его? Конечно, формально я не имею права, но я бы справился с торговлей за этим столом.

— Я не могу просить тебя об этом, — сказала Кили, и сердце ее сжалось, когда она посмотрела ему в лицо: Дигби искренне расстроился.

— Ты не просила, я сам предложил.

— Тебе нужен какой-то костюм. Мы все тут наряжены.

— Я заметил, — кисло усмехнулся Дигби и принял распутный вид. — Эти гольфы сводят меня с ума. Ты хоть представляешь, как мне хочется поцеловать тебя под коленками?

Кили нахмурилась.

— Извращенец!

— Я не возражаю против костюма, лишь бы не…

— Не зайчик. Понимаю. Я просто не знаю, как быть, у нас нет костюма на твой размер. — Она подозвала Майкла: — Дигби говорит, что поработает за тебя, но ему нужен костюм. Если раздобудешь к шести, можешь уходить.

Майкл преобразился и повел Дигби к витрине Хэллоуина. Но, по-видимому, им так и не удалось подобрать что-либо подходящее, потому что, через несколько минут Дигби вышел из магазина и сказал, что ему надо отъехать в магазин подержанных вещей, однако он скоро вернется.

— Мне нужны башмаки и черный костюм, — бросил он на ходу.

Кили пожала плечами и вздохнула. Франкенштейн, конечно, нечего и гадать.

Монстр собирал целые толпы. Внешне Дигби очень подходил для этой роли, к тому же он громко рычал и ворчал, выдавая покупателям приглянувшийся им товар. То и дело блестели вспышки — матери фотографировали своих чад рядом с ним.

Со своего места у кассы, Кили через окно видела Дигби, окруженного детьми. Она вспомнила все мгновения нежности, пережитые с ним, неожиданно осознала, что для нее не имеют значения никакие пункты его анкеты.

К половине девятого толпа наконец рассосалась, и они занесли стол. В девять Кили приготовилась закрывать магазин. Когда она брала сумочку из ящика, Дигби запихивал стол на прежнее место у стены.

— Какой-то дикий вечер, — заметил он, обычные слова звучали грозно, исходя от высокого зеленого монстра с завинченным на шее болтом.

— Канун Дня всех святых, — сказала она. — Слава Богу, бывает раз в году. Хочешь снять грим перед уходом?

— Не особенно. — Чувственные нотки в его голосе заставили ее посмотреть на него. Сверкнули белые зубы, подчеркнутые черно-пурпурными губами. — Честно говоря, я собираюсь остаться с тобой наедине, стянуть с тебя весь наряд и целовать, пока у тебя на теле не останется ни одного дюйма, не измазанного зеленой краской.