Карла Кэссиди - Долгая дорога к счастью

Усилием воли она прогнала из головы мысли о Тэлботе и опять сосредоточилась на Ричарде. «Он просто обязан выжить», — твердила про себя Элизабет. Она даже не могла себе представить, как будет говорить сыну, что его папы больше нет на свете. Что лучшие годы своей жизни ему придется прожить без отца, которого он так любит.

Ее ноздри уловили знакомый аромат — в церковь зашел Тэлбот. Он сел рядом и ничего не видящим взглядом уставился в темноту.

— Пока никаких известий, — наконец сказал он и вздохнул. Этот вздох, взволнованный и глубокий, словно пробудил Элизабет. Несмотря на принятое решение делать все вопреки своей страсти, она протянула руку, нашла его ладонь и соединила его пальцы со своими.

Его пальцы сжали ее ладонь.

— Я не могу представить свою жизнь без Ричарда, — едва слышно проговорил он. — Порой он изрядно веселил меня, иногда доводил до бешенства, но я не могу даже вообразить, что его уже нет с нами…

Элизабет ничего не сказала, зная, что нет слов, которыми можно было бы его успокоить. Она просто пожала ему руку в ответ, надеясь, что этот молчаливый жест будет красноречивее любых слов — ведь он испытывал те же чувства, что и она.

Она не помнила, сколько они так просидели, держась за руки, пока в их сердцах беззвучно звучали молитвы.

Хирург, доктор Брешнэхен, разыскал их здесь. Несмотря на то, что его взволнованное лицо прорезали глубокие морщины, он приветствовал их победной улыбкой.

— Все прошло благополучно, — сказал он, как только Тэлбот и Элизабет встали. — Все свидетельствует о том, что нам удалось полностью удалить опухоль. Но мы все-таки назначили ему несколько сеансов химиотерапии, чтобы быть до конца уверенными.

— Благодарю тебя, Господи, — воскликнул Тэлбот, и его глаза засияли.

— Мы можем его увидеть? — поинтересовалась Элизабет.

— Он сейчас в отделении интенсивной терапии, его только что туда перевезли. Думаю, минут через пятнадцать вы сможете его навестить, но не долго.

Когда хирург ушел и они снова остались одни, Элизабет не пыталась скрыть своего ликования. Внезапно она оказалась в руках Тэлбота — он притянул ее к себе и засмеялся, переполненный радостью.

— Теперь Ричард обязательно выздоровеет, — сказал он.

— И проживет долгую жизнь, — ответила она, глядя на мужчину, которого любила всем сердцем. — И будет опять смешить и сердить нас. Он увидит, как его сын станет взрослым человеком и обзаведется собственной семьей.

Элизабет вдруг разрыдалась.

— Эй, эй, — мягко начал Тэлбот, — к чему эти слезы? Сейчас не время плакать. Сейчас время праздновать.

— Я знаю… знаю… — Она высвободилась из его объятий, вспомнив, что между ними должно сохраняться какое-то расстояние. — Я счастлива. Я так счастлива, что с Ричардом все в порядке. — И Элизабет рассердилась на саму себя за нелепые слезы, которые все еще продолжали капать из ее глаз.

— Тогда почему ты плачешь? — Его голос звучал очень ласково, и это еще больше растрогало Элизабет.

Ее дыхание срывалось, и она не могла смотреть на него спокойно. Она отвернулась к мерцающим свечам, которые в темноте были похожи на светящиеся звезды.

— Я плачу, потому что знаю: настала пора сказать тебе «до свидания». И… я люблю тебя, Тэлбот. Люблю всем сердцем. — Эти слова, сорвавшиеся с ее губ, уже невозможно было вернуть назад. Сердце Элизабет забилось в бешеном ритме.

В эту секунду в церковь зашла сиделка.

— Доктор Брешнэхен говорит, что вам можно зайти к Ричарду.

— Спасибо, — сказал Тэлбот. Он торопливо вытащил носовой платок из внутреннего кармана и передал его Элизабет. — Возьми. Ричард не должен видеть твои слезы. — Не глядя на нее, он вышел вслед за сиделкой из церкви, где слова Элизабет стали эхом в мерцающей пустоте.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Элизабет поспешно утерла глаза и поплелась за сиделкой, потрясенная тем, что только что сказала. Как она могла настолько потерять контроль над собой? Как ее угораздило такое выпалить, открыть ему свои потаенные чувства?

Что самое ужасное — Тэлбот не сказал ни слова в ответ. Все выглядело так, будто она вскользь упомянула их общего знакомого или заговорила о погоде. Он совершенно не отреагировал на ее слова. Его лицо как было, так и осталось непроницаемым.

От смущения у нее побагровели щеки. О чем она думала? На что рассчитывала? О господи, она вообще ни о чем не думала. Все мысли были где-то далеко; ею руководили лишь эмоции.

Когда она зашла в полутемную палату, Тэлбот уже стоял возле Ричарда. Элизабет встала с другой стороны, стараясь не глядеть на Тэлбота.

— Привет, — улыбнулась она Ричарду. Он выглядел полусонным, словно продолжал сражаться с последствиями анестезии, но уже мог слабо реагировать на окружающих. Его голова была забинтована, к нему самому отовсюду тянулись трубки и провода.

— Тэлбот уже сказал тебе?.. Операция прошла успешно. Ты уже выглядишь неплохо, очень неплохо, — заверила она Ричарда.

Тэлбот дотронулся до его плеча.

— Все, что тебе сейчас нужно, — это скорее выздоравливать.

Губы Ричарда зашевелились, словно он собирался с силами, чтобы сказать несколько слов…

— Вы должны… должны позвонить…

— Я знаю, — кивнула Элизабет. — Я обязательно позвоню Эндрю и сообщу ему, что с тобой все в порядке. — Она осторожно похлопала его по плечу, но Ричард по-прежнему оставался возбужденным.

— И… вы должны позвонить… позвонить Эрике…

Элизабет обожгла взглядом Тэлбота. Тот с любопытством уставился на младшего брата.

— Что это еще за Эрика? — наконец спросил он.

Улыбка, которая заиграла на губах Ричарда, показалась Элизабет самой прекрасной и обворожительной в мире.

— Эта женщина… я собираюсь на ней жениться…

Провозгласив это, Ричард откинулся на подушку и мгновенно заснул. Элизабет недоуменно уставилась на Тэлбота.

— Это побочный эффект анестезии, — коротко сообщил он. — Он спит или галлюцинирует. Или же, что тоже вполне вероятно, он хотел произнести твое имя, но все перепутал…

Элизабет кивнула так, словно ее все это совершенно не касалось, и опустилась на стул рядом с кроватью Ричарда. Она уже не знала, чему верить. Эрика?.. Ричард никогда о ней не говорил.

Возможно ли было, что Ричард втайне от нее встречался с кем-нибудь? Если да, то насколько это серьезно?

К своему удивлению, Элизабет ничего не почувствовала. Если Ричард обрел любовь, она лишь могла пожелать ему счастья. И понадеяться на то, что теперь у него будет долгое и удачное супружество.

Но если у Ричарда кто-то был, почему об этом не знал Тэлбот? Ведь он производил впечатление человека, которому известно о младшем брате все… Нет, скорее всего, Тэлбот был прав. Слова, произнесенные Ричардом в полубреду, были всего лишь последствиями анестезии.