Лианна Бэнкс - Музыка ночи (Едина кровь… едина плоть…)

Всякий раз, как он спрашивал себя, почему не может жениться на ней, он испытывал сильную физическую реакцию. Как если бы у него была аллергия на саму эту мысль. У него сразу становилось сухо во рту, начиналось сильное сердцебиение и крутило желудок.

В его мозгу прочно засела мысль: он страдает фобией к браку. Могло такое быть?

Эта мысль мучила его, пока вечером в понедельник он не решил наконец-то сделать что-то по этому поводу. На следующий вечер он оказался в таком месте, которое ему и не снилось, — в кабинете психиатра.

Глава 10

Принявший его мужчина средних лет вовсе не походил на доктора Фрейда. Весь какой-то кругленький, чисто выбритый и вполне дружелюбный.

— Садитесь там, где вам будет удобнее, — сказал доктор Майклз, беря блокнот со своего письменного стола.

Недоверчиво взглянув на кушетку, Брик сел на один из двух зеленых мягких стульев, положив лодыжку одной ноги на колено другой, едва удерживаясь от желания барабанить пальцами по ноге и чертовски смущаясь.

Доктор Майклз сел на другой зеленый стул и ободряюще улыбнулся ему:

— В первый раз люди часто чувствуют себя неуютно. Это понятно. Если вы будете помнить, что мой долг — помочь вам, вы, может быть, расслабитесь немного. — Он взглянул на заполненный Бриком бланк: — Вижу, у вас вызывает беспокойство мысль о браке. Не начать ли нам с того, что вообще вы думаете о браке. Что из себя представляли, браки в вашей семье?

Удивительно, но Брик почувствовал, как напряжение несколько ослабло. На вопрос ответить не составляло особого труда. Откинувшись на спинку стула, он начал с рассказа о браке своих родителей.

Когда после девяностоминутного сеанса Брик возвращался домой, он чувствовал себя выжатым, как лимон, но уже не таким несчастным, как раньше. Какое облегчение поделиться с кем-то своими мыслями о родителях и о мачехе! В беседе с психоаналитиком он не испытывал необходимости приукрашивать правду, как часто поступал в разговорах с братьями и сестрой.

В свою квартиру он вошел с ощущением перемены, хоть и едва различимой. Он заставил себя думать о женитьбе, и сама мысль о ней вызывала у него тошноту. Обескураженный, он нахмурился. Это задело его за живое. Он хотел измениться и хотел этого немедленно. Гоп-ля и Брик Пендлтон — господин всех в округе!

Внезапно он уже не мог выносить свой страх, эту гамофобию, или как ее там, черт побери, называют. Она мешает ему, решил он, доставая бутылочку джинджер-эйла из холодильника. Он сделал большой глоток, и вкус напитка напомнил ему последнюю встречу с Лизой. Грудь его пронзила боль от чувства потери и страх, что эта потеря окончательная. Этот страх мешал ему получить то, чего он хотел: Лизу. Он был в патовой ситуации. Нужен был решительный шаг.

С той же целеустремленностью, с какой он готовил сложные взрывы, Брик настроился на изгнание из себя бесов. Доктор Майклз копал глубоко, и к третьему сеансу Брик выработал стратегию. Подчиняясь желанию Лизы, он не звонил ей с того самого утра в отеле. Однако он знал, что она собирается в этот треклятый круиз холостяков, и был полон решимости опробовать свою новую стратегию в открытом море.

Наблюдая за увеселениями других пассажиров вышедшего из Майами лайнера, Лиза в пятнадцатый раз спрашивала себя, правильно ли она поступает. Она невольно кривилась, слушая оживленное щебетание женщин.

Лиза едва не отказалась от своего билета после той незабываемой ночи с Бриком. Если бы Сенада не наседала на нее, она так и поступила бы. Подчиняясь ей, Лиза отправилась в круиз, взяв с собой целый чемодан нарядов, которые в иных обстоятельствах не посмела бы надеть. Под длинным, наглухо застегнутым жакетом на ней был облегающий зеленый саронг с глубоким декольте, открывающим ложбинку между грудей, и разрезом, обнажающим добрую часть ее левого бедра. Еще одна подсказка Сенады, хотя Лиза и не собиралась снимать жакет.

Вместо того, чтобы хандрить в одиночестве, она должна бы быть в гуще событий, как рекомендовала Сенада, и демонстрировать свои роскошные бедра. И конечно же, ей не следовало бы жалеть о мужчине, который зеленеет при одном упоминании о браке. Не следовало бы и задаваться вопросом, почему он не звонил. Она должна бы быть благодарна ему за это.

Мне надо вести себя поактивнее, думала Лиза. Ведь я вполне могу встретить прекрасного человека, желающего жениться и завести семью. Изобразив веселую улыбку, она отошла от перил, полная решимости использовать наилучшим образом этот круиз.

Лиза ввинтилась в толпу и пробралась к бассейну, где стюарды разносили ромовый пунш под аккомпанемент стального барабана. Над палубой висел огромный транспарант: «Познакомься со своей парой».

— Хочешь стаканчик? — услышала она слишком знакомый глубокий голос, приблизившись к бару.

Лиза резко обернулась, ища в толпе его лицо. Этого не может быть, сказала она себе. Брик просто не может находиться здесь. Да ни за что не поехал бы он в холостяцкий круиз, думала она, тряся головой, уже увидев его. Вот он и сам, во плоти, протягивает ей пластмассовый стаканчик с пуншем. Беря немеющими пальцами холодный стакан, она уставилась на него. Его взгляд был гипнотизирующим, а ухмылка напугала бы и акулу.

Приступ паники вывел ее из оцепенения:

— Что ты здесь делаешь?

Его рекламная улыбка стала еще шире.

— Вот хочу познакомиться со своей парой, — бросил он с плохо скрытым торжеством.

Лиза зло сощурила глаза, медленно оглядела толпившихся вокруг людей, используя паузу, чтобы прийти в себя.

— Здесь все это организовано для тех, кто относится серьезно к браку, а не избегает его. Как тебе удалось пройти отсеивающий отбор в агентстве?

Брик пожал плечами:

— Я заполнил анкету, а секретарша сказала, что лишние тридцатилетние мужчины им не помешают.

— Я тебе не верю. — Лиза хватила добрый глоток пунша. Она же отправилась в это путешествие, чтобы освободиться от влияния Брика и познакомиться с другими мужчинами. Ее охватило отчаяние, смешанное с гневом. — Тебе здесь не место. Не знаю, зачем ты явился… — Она подняла руку, когда он раскрыл рот. — Только не ври, что ищешь себе пару.

— Почему ты думаешь, что я вру? — напряженно спросил он.

Лиза так разъярилась, что задохнулась. У нее руки чесались вылить остатки своего пунша на его неотразимую голову. Если бы он у нее оставался, она бы так и сделала.

— Ты сам не раз говорил мне о том, как ты относишься к браку, — прошипела она. — Это самая гнусная выходка, какую ты когда-либо выкидывал — заявиться сюда и делать вид, что переменился.

Он сразу посерьезнел.