Джоанна Рид - Беру тебя в мужья

Теплота его губ опьянила Клодию. Она думала, что ей уже никогда не суждено изведать эти чудесные ощущения, и сейчас, забыв обо всем, с жадной торопливостью сунула руки под мягкую кожу пиджака и с нежностью гладила тонкую кашемировую ткань, скрывающую поджарое мускулистое тело Брента.

— Не думаю, что это хорошая идея, Кло.

Но она ничего не слышала. Ее душа взмыла вверх и устремились навстречу любимому. Прошлое, то, что он сделал с ней шесть лет назад, не имело значения.

Клодия доверчиво подняла к Бренту заплаканное лицо, и он наклонился, и поцеловал ее.

8

Этот поцелуй не был похож на те, прежние. Самые отчетливые, самые живые воспоминания, которые никогда не умирали в сердце Клодии, поблекли перед этим страстным объятием.

По неистовой жадности губ Клодия поняла, что пламя, охватившее Брента, было более сильным, чем он осознавал. И она, сжигаемая опустошительным огнем, ответила тем же: не помня себя, откликнулась на зов — так устремляется к пиршественному столу умирающий от голода.

Клодия дрожала под ласковыми ищущими руками Брента, нетерпеливо скользящими по ее телу. Божественный восторг, всепоглощающее чувственное напряжение сливались с восторженным трепетом ее души и тела. Это был ее мужчина, ее любовь на все времена, и ничего с тех пор не изменилось. Да и что могло измениться, если она рождена только для него?

Да, между ними все еще была невидимая преграда: она на пять лет лишила его дочери, а он предал и обманул ее. Но это в прошлом. Теперь они могут строить общее будущее, потому что сегодня, в этот вечер, все было, как тогда…

Клодия изнывала под чувственными ласками Брента, ощущая нарастающее желание. Когда губы Брента обожгли нежную кожу ее живота, она приподняла голову любимого и, глядя на него посветлевшими от любви глазами, прошептала:

— Люби меня, Брент… Люби меня… Прямо сейчас…

На мгновение он застыл, его глаза поймали ее умоляющий взгляд, а затем на губах Брента появилась знакомая дьявольская чувственная улыбка…

А может быть, эта улыбка означает, что он вспомнил, как она, полная страстного желания, бесстыдно отдавалась ему в то долгое жаркое лето шесть лет назад? Как и тогда, Клодия жаждала его и только его.

Полная бушующего чувственного жара, Клодия, обнаженная, лежала на постели и обожающими глазами следила, как он раздевается.

— О Боже, Кло!

Когда Клодия прижалась к нему разгоряченным жаждущим телом, губы Брента нетерпеливо приникли к ее губам. Неудержимый поток чувств легко прорвал плотину сдержанности, стыда и смятения, она восторженно отдалась любви. Дыхание у обоих стало тяжелым и сбивчивым.

Как долго Клодия ожидала этого чуда, этого бушующего напора мужской власти! Оно заполнило ее тело, душу и сердце и увлекло за собой в бесконечность.

И когда бурный поток выбросил их на берег, Брент заключил Клодию в объятия, зарылся лицом в ее волосы. Она слышала, как выровнялось его дыхание, — и вскоре Брент уснул, сдавшись перед упоительной усталостью.

К Клодии сон не шел — она боялась упустить хоть один миг этой сладостной ночи. Мы снова вместе, радостно думала она, это предопределено самой судьбой. Разве может быть по-другому? Когда Брент проснется, мы будем долго разговаривать: нужно многое обсудить и во многом разобраться, чтобы с легким сердцем войти в будущее. Это очень непросто, но я к этому готова.

Конечно, он не любит меня так, как люблю его я. В качестве матери его ребенка я нужна ему куда больше, чем в качестве жены, связанной определенными обязательствами. И все же он не мог скрыть свой чувственный голод, свою неодолимую тягу к моему телу, торжествовала Клодия. Значит, все еще можно изменить.

Вместе мы построим для Рози счастливую семью, такую, как хотел Брент. И, если я проявлю терпение, он полюбит меня. Время и ласка помогут мне этого добиться.

Клодия решила: теперь она честно расскажет Бренту обо всем, и он поймет, что шесть лет назад она была слишком юна и испугана болезнью отца, чтобы каким-то образом разыскать его и сказать, что носит под сердцем его ребенка.

Да, она избрала тогда наиболее легкий путь и поплатилась за это. Но и он, уже вполне взрослый человек, мог бы знать, что нельзя строить жизнь лишь на одном сводящем с ума сексуальном влечении, что никакое материальное благополучие…

Стоп!

Клодия нахмурилась. Но ведь Брент с самого раннего возраста знал, что со временем унаследует компанию своего дяди и все семейное состояние. «Фартингс-Холл» и бизнес Салливанов — песчинка по сравнению с этим!

Клодии не нужно было напрягать память, чтобы вспомнить слова Хелен — они запечатлелись в голове на всю жизнь: Брент забавлялся с ней и сделал ей предложение, потому что она — богатая наследница.

Теперь, раздумывая над этим, Клодия поняла, что Брент не мог сказать ничего подобного. И не нужно ему было ее наследство при таком-то собственном капитале.

Хелен лгала! Лгала, как и во всем остальном!

Но почему, скажите на милость, он представился нищим бродягой без пенни в кармане, готовым работать за жалкое вознаграждение и угол, где можно преклонить голову? Почему?.. И разве не странно, что за все лето Брент ни разу даже не намекнул, какие огромные деньги ожидают его в будущем?

Мысли Клодии путались. Хоть бы он скорее проснулся и рассеял туман в ее голове!

Как будто почувствовав беспокойство Клодии, Брент пошевелился, не открывая глаз, прикоснулся к ее груди и жадно повернул к себе… Клодия моментально забыла обо всем на свете.

На этот раз он любил ее долго, не торопясь, и она, спустившись с высокой приливной волны страсти, изнуренная, погрузилась в сон. А когда проснулась, Брента уже не было в комнате.

Но зато тут же вбежала Рози:

— Мамочка, пора вставать! Смотри, я сама оделась!

Да, сразу видно, что одевалась она сама. Свитерок надет наизнанку, туфли — на разные ноги. Клодия встала с постели, накинула халат, переодела дочку, приласкала и подвела к двери:

— Скажи папе, что я сейчас выйду.

Она быстро приняла душ, надела кремовый итальянский джемпер, клетчатую юбку и туфли, приобретенные в лондонском бутике. Потом старательно расчесала волосы — они превратились в сверкающий водопад, затем тщательно нанесла макияж, чтобы показать, что она проявила внимание — ради Брента, конечно, — к своей внешности.

Клодия с удовольствием наряжалась в предвкушении чудесного дня. Первый день ее новой жизни! Скорее всего, она так и не узнает, почему Хелен ей солгала, но мачеха солгала, это точно: Брент не нуждался в ее деньгах! Ну а что касается остального… Она не станет об этом думать. Не станет, и все.