Хэрриет Гилберт - Брак не по расчету

Может быть, это оттого, что Фил держит в себе агрессивность? Правда, естествен ли этот его спокойный тон или он старательно сдерживает свой необузданный нрав. Уже то хорошо, что не поминает о событиях минувшего дня.

— Сейчас, мне кажется, самое время нам все спокойно обсудить, — сказал Филипп, поднимаясь и направляясь к окну.

— Может, не стоит? — снова занервничала Айрис, заметив, как он махнул в сторону Эшлинг, которая по‑прежнему с удовольствием возилась в снегу. — И потом, скоро надо ехать на обед. — Она бросила быстрый взгляд на часы. — Может…

— Послушай, хватит! Ни тебе, ни мне не нужны эти ссоры и споры, — твердо произнес Филипп. — Раз ты считаешь меня двуличным злодеем, думаю, будет справедливо, если ты выслушаешь, наконец, и мой вариант нашей с тобой истории.

— Нет необходимости… — начала, было, она, но конец фразы потонул в смехе Филиппа.

— Есть, и еще какая, — привычным жестом он провел рукой по волосам. — В конце концов, ты фактически обвинила меня в преступной безответственности: я бросил соблазненную мною девушку, наградив ее к тому же ребенком. Бедняжка осталась без помощи и поддержки. Видит Бог, упреки вполне справедливы. — Филипп тяжело вздохнул.

Айрис пожала плечами:

— Послушай, мы уже наобсуждались до тошноты. Я понимаю, что тебе трудно со мной, — нелегко выслушивать обидные, неприятные слова по поводу событий восьмилетней давности. Но все это в прошлом. Каждый из нас давно живет своей жизнью. Какой смысл снова ворошить старую историю?

— Смысл, моя дорогая, в том, что твоя версия тех событий не во всем совпадает с моей, — отрезал Филипп. — Вспомни, перед тем как уехать в Америку, я попросил тебя стать моей женой. Мы договорились, что ты будешь ждать, пока я не подготовлю все для твоего приезда в Штаты? Так вот, когда я говорил все это, я полностью отвечал за каждое произнесенное мною слово. Однако мне и в голову не приходило, что ты не знаешь моего адреса. Видимо, в предотъездной суматохе я попросту забыл оставить тебе телефон дяди. Но зато отлично помнил, что надо связаться с тобой, когда ты переедешь в Лондон к тетке. А переедешь ты к ней после того, как приведешь в порядок дела с продажей старого дома в Шилдтоне и выяснишь все, что касается состояния здоровья твоей матери. Я правильно излагаю ход событий?

— Да, кажется, так, — ответила Айрис.

— Хорошо. А теперь я скажу тебе то, чего ты не знаешь. Вскоре после моего приезда в Америку мы с дядей поехали на один из его заводов. По дороге произошло лобовое столкновение нашей машины с тяжелым грузовиком. Я ничего не помню об аварии. Очнулся в больнице — перелом обеих ног, голова гудит от серьезного сотрясения мозга. Но все равно мне крупно повезло — я остался жив. В отличие от моего дяди, который был за рулем и при столкновении погиб на месте.

Айрис ахнула. Затаив дыхание, она напряженно слушала рассказ о событиях, о которых и не догадывалась. Филипп продолжал:

— Несмотря на многочисленные травмы, у меня, по счастью, не было никаких неприятных последствий вроде амнезии. Раны зажили, я вернулся к работе, но еще очень долго меня мучили сильнейшие головные боли. Несмотря на это, пришлось приступить к управлению фирмой дяди. Кроме меня, у него не осталось никого из родственников, поэтому я не был удивлен, узнав, что незадолго до своей трагической смерти он составил завещание, по которому оставлял все, чем владел, мне.

Филипп посмотрел на свою застывшую от внимания слушательницу и улыбнулся.

— Как ты понимаешь, члены правления, и служащие фирмы не были в восторге от такого поворота событий. На место прежнего владельца — солидного, опытного человека — пришел ничего не знающий мальчишка. И на них не стоило за это обижаться. Спустя несколько недель я так был измотан, что не представлял, способен ли дальше справляться с навалившимися на меня проблемами. Но постепенно и, надо сказать, с большим трудом я входил в курс дела. Мне приходилось из кожи вон лезть, доказывая, что я способен руководить фирмой. Я должен был оправдать доверие, которое оказал мне дядя, оставив завещание. Вот за этими заботами и пролетели почти три месяца с момента нашего с тобой расставания.

Притихшая Айрис тяжело вздохнула.

— Если бы я знала об этом несчастном случае… Но мне и в голову не могло прийти, что…

— Ты и не могла знать об этом, — быстро вставил Филипп. — Так же как и я не догадывался о твоих проблемах. Вот такой сценарий нашей любви. Не правда ли, он достоин шекспировского пера? Недомолвки, ошибки, недосказанности, которые привели влюбленных к отчуждению и обоюдному недоверию. И это о нас — о двух безнадежно влюбленных! — В возбуждении он стал ходить по оранжерее между торчавшими из пола столбиками. — К моему большому сожалению, когда я смог наконец позвонить тебе в Лондон, трубку сняла твоя тетка. Она буквально визжала от восторга по поводу того, что ты выходишь замуж за Чарлза Олдфилда.

— О нет!

— О да! — проговорил Филипп сердито. — Я настолько был ошарашен, что до меня не сразу дошло, о чем говорила старая перечница. В моих ушах до сих пор стоят ее слова: «Они так счастливы!», «Это такая великолепная пара!», «Ее отец непременно одобрил бы выбор дочери!», «Чарлз так богат! Ты когда‑нибудь был в Олдфилд Холле? Великолепный старинный особняк — как раз то, что нужно молодым, чтобы начать счастливую семейную жизнь!» И много другой такой же дребедени по поводу роскошного образа жизни Чарлза и твоей с ним очень тесной дружбы до свадьбы.

— Это неправда! — вне себя воскликнула Айрис. — Я почти не знала Чарлза до того, как он предложил выйти за него замуж.

— И ни слова о ребенке, — печально продолжал Филипп, не обращая внимания на ее протесты. — Ради Бога, Айрис! Я что, должен был поверить, что твоя тетя совершенно слепа? Она не могла не знать о твоей беременности!

Сбитая с толку, молодая женщина сидела с опущенной головой.

— Я думаю, тетя догадывалась о происходящем, — едва слышно проговорила Айрис. — Но мы никогда не говорили с ней об этом. Она придерживалась консервативных взглядов на отношения между мужчиной и женщиной и…

— И испытала огромное облегчение, когда узнала, что ее племянница так неожиданно и удачно выходит замуж. Так? — почти с издевкой спросил Филипп. Он продолжал, как маятник шагать из угла в угол, время, от времени бросая сердитые взгляды в сторону ссутулившейся женской фигурки. — Мой рассказ подходит к концу, — устало проговорил он. — Так что можешь теперь представить, что со мной было тогда. Я ударился в загул. Когда, наконец, протрезвел и понял, что вином горю не поможешь, сделал единственную разумную вещь — ушел с головой в работу. Расширил дело дяди, привнес в него много нового, а также прикупил много новых компаний. Затем вышел на биржу с частью акций своей фирмы. Теперь я начал большое дело здесь, в Великобритании. Согласись, моя история имеет счастливый конец.