Элис Шарп - Цветы любви

На ум часто приходили слова матери: иногда лучше действовать так, как подскажет сердце.

Неужели так важно, чтобы она отреставрировала этот цветочный магазин? Если ее родственники потеряют свои сбережения, будет ли в этом ее вина? Не из-за нее начались эти финансовые проблемы, так почему обязательно она должна приводить все в порядок?

На эти вопросы не было ясного ответа. Конечно, ее родные не хотели, чтобы она жертвовала своим счастьем ради их магазина, но магазин уже во многом стал ее детищем, она не может оставить его: из-за этого родители понесут большие убытки, и, даже если Лора не будет виновата в этом, все равно она чувствует ответственность.

Но для нее это не только деньги.

А что, если она продаст магазин и переедет в Беверли-Хиллз? Захочет ли Джон жить с ней? Они расстались совсем даже не мило и не доброжелательно: она была груба и вспыльчива, он — упрям; она наговорила ему отвратительных вещей, и он ушел.

Просто интересно, что она будет делать там? Все деньги, полученные за лилию, уйдут на то, чтобы снимать квартиру. Ей придется работать в чужом магазине и забыть о своих мечтах. И проблема оранжереи. Где она найдет оранжерею? Разве в Беверли-Хиллз вообще есть оранжереи?

Стоит ли любовь к Джону всех этих жертв?

Конечно, стоит, но он ни разу и не заикнулся про любовь. Он никогда не просил ее с ним уехать и лишь мельком обмолвился о том, чтобы навестить ее.

Однако… кто обвинил его в том, что он прячется от себя за спиной Трины? Как она опустилась до такого?

Лора мстительно воткнула маргаритку рядом с побегом папоротника. Это она пряталась — за ложь Кельвина, за дезертирство отца. Она боялась начинать все сначала потому, что было слишком больно возвращаться с небес на землю. Она пряталась от себя. Было легче и безопаснее жить в тени.

И одиноко…

Звякнул дверной колокольчик, и Лора ждала, что Глория поприветствует очередного посетителя, а потом вспомнила, что та еще не пришла. Сложив цветы в кучу, она вышла из подсобки и увидела человека в униформе, везущего на тележке три больших коробки.

— Куда это поставить? — спросил он.

Она не ждала никаких посылок.

— Сюда, — показала она, глядя на коробки, на которых не было ни обратного адреса, ни почтовых штампов. Когда посыльный ушел, она достала острый, как бритва, нож и, сев на пол, открыла первую коробку.

Вишни. Корзинки с вишнями. Огромными, спелыми, практически черными. Она глубоко вздохнула. Джон…

Только непонятно, что все это означает. Неужели она так обидела Джона, что он мстит ей таким изощренным способом? От этой мысли на глаза навернулись слезы.

Ожидая еще вишен, она открыла две другие коробки. В одной лежало несметное количество тюбиков мази от зуда, а в другой — набор антигистаминных средств.

И тут зазвенел колокольчик.

Она посмотрела на дверь с чувством обреченности. Как она и предполагала, через порог перешагнул Джон Вудс, уже успевший загореть. Пара недель в южной Калифорнии — и он уже выглядит как кинозвезда.

Он подал ей руку и помог встать.

Секунду они пристально смотрели друг на друга. Лора подумала, что надо разыграть спокойствие, спросить, зачем он приехал и где остановился, но чувства взяли верх над разумом, и она бросилась ему в объятия.

Джон крепко обнял ее в ответ.

— Не могу поверить, что ты здесь, со мной, — прошептала девушка, обвив руками его шею, целуя теплую кожу, наслаждаясь его запахом словно в последний раз.

— Я не мог не приехать. — Он поглаживал ей волосы, затем нежно взял ее лицо в руки и принялся целовать ее щеки, губы, ресницы с такой же дикой страстью, какую чувствовала и она. Когда наконец его губы накрыли ее рот, Лора знала, что поедет за ним, куда он хочет, и сделает для него все, что он хочет. Она принадлежала ему, ее сердце было его, и утаить это было просто невозможно.

Он оторвался от нее и посмотрел, слегка отстранившись, как будто желая запомнить все ее черты. Он был в очках, и Лора, улыбнувшись, аккуратно сняла их, чтобы лучше видеть его глаза.

— Все-таки Трина была права насчет очков, — сказала она.

Смеясь, он поднял ее на руки и закружил, потом опять прижал к груди. Их губы снова встретились.

— К черту магазин, — пробормотала Лора.

Он удивленно поднял брови.

— Ты же вложила в него столько сил. Не спеши, мне надо кое-что тебе сказать.

Ободренная его нежными поцелуями, она ждала.

— Я тебя люблю, — сказал он; голос у него дрожал так, будто он никогда не говорил этих слов и сейчас не мог поверить, что наконец решился. — Я лежал на пляже, смотрел в небо и вдруг понял. Я люблю тебя. Поэтому я и послал тебе вишни и лекарства. Если я вреден для тебя, тогда, надеюсь, ты будешь использовать кремы и мази для того, чтобы утихомирить зуд, потому что я не уйду до тех пор, пока ты меня не переспоришь и не заставишь уйти. Я тебя люблю. И думаю, что ты тоже меня любишь.

— О, Джон…

— Я не закончил, — сказал он, прижав палец к ее губам. — Ты любишь спорить прямо как ребенок.

Она качнула головой и поцеловала его палец.

— Я и не собиралась спорить.

— Хорошо. Потому что единственный эффективный путь заставить тебя замолчать — поцеловать, и, хотя это очень привлекательно, мне не хотелось бы провести целую жизнь целуясь.

— Правда?

— Нет, конечно нет. — Он снова поцеловал Лору.

— Ты собирался что-то мне рассказать?

— Ах да. Я купил долю в компании, теперь я полноправный компаньон.

— Я перееду в Беверли-Хиллз, — быстро проговорила она. — Я тоже тебя люблю. Я любила тебя вечность. Не могу представить нас не вместе. Прости, что обидела тебя, прости, что сравнивала с вишней, я пыталась…

— Защитить себя, я знаю. Но сейчас все сложилось по-другому, мы будем вместе, что бы ни случилось. К тому же я искренне надеюсь, что ты не переедешь в Беверли-Хиллз, потому что я переезжаю сюда. Я купил долю в компании Виктора. Кому-то же надо заботиться о бедных животных, пока Виктор и твоя бабушка будут бороздить моря в свадебном путешествии!

— Ты не должен…

— Знаешь, Лора, это так странно. Я знаю, что не должен, но хочу. Не только ради тебя, но и ради себя.

— А как же твоя карьера? Твоя жизнь? Тебе придется начать все сначала. Здесь. Я даже не смею просить об этом.

— Моя жизнь — здесь, и я не припоминаю, чтобы ты просила об этом.

— Но…

— Ты опять споришь, — усмехнулся он, покачав головой.

— Очень смешно, но…

Он снова прервал ее поцелуем.

— Ты разве не поняла, Лора? — прошептал он ей на ухо. — Для меня важно, где соединятся наши жизни. Мы часть этого города, а город — часть нас. У меня здесь земля. Я хочу построить дом с оранжереей, деревянный домик у моря. Там я хочу жениться, там я хочу растить своих детей.