Пола Льюис - Дело особой важности

Алекс скинул пиджак. Отдал его Лори, за пиджаком последовали галстук и рубашка. Одежда еще хранила тепло его тела, и Лори прерывисто вздохнула, пытаясь заставить себя не смотреть на этот великолепный торс.

Стараясь не путаться под ногами, Лори отошла к покрытой копотью стене и наблюдала за Алексом. Он придирчиво оглядел лежащие на рабочем столе инструменты, затем взял длинную железную трубку и чуть сдвинул брови. Лори буквально кожей ощущала его напряжение, она знала, насколько волнителен первый момент. Но вот он повернулся к печи, теперь для него не существовало ни ее, ни окружающего мира, только работа.

Джузеппе отодвинул дверцу, и Алекс, сунув трубку в красно-золотистое чрево печи, потихоньку вращал ее в руках. Затем осторожно вытащил ее; собранная жидкая масса шевелилась и переливалась, словно живое существо. Он дал ей медленно стечь на стол, чтобы та немного поостыла, затем, приставив ко рту конец трубки, начал выдувать жидкий стеклянный пузырь. Лори досконально знала эту сложную операцию — сама делала это сотни раз, но никогда с таким упоением не наблюдала за ней.

Алекс поочередно то раздувал массу, то придавал ей форму, время от времени он возвращался к печи за новыми порциями жидкого стекла. Его смуглая кожа блестела от пота. Под ней, в гармоничном сочетании силы и грации, двигались мускулы спины и рук.

Вдруг пульс Лори участился, кровь зашумела у нее в висках, и она почувствовала, как всю ее захлестывает жгучая волна желания. Какое у него тело: сильное, но грациозное. Быть в его объятиях, ощущать ласку этих рук… У Лори защемило в груди, она почти задыхалась.

К счастью, Алекс не обращал на нее ни малейшего внимания, а то от его острого проницательного взгляда не ускользнула бы ее внутренняя дрожь. Он коротко кивнул Джузеппе — и тот поднес еще немного расплавленного стекла, которое Алекс вылил на дно кубка, чтобы сформировать его основание, затем добавил еще чуть-чуть, для тонких витых ручек.

Кубок был великолепен. Лори всегда считала Алекса лишь преуспевающим бизнесменом. Но теперь, глядя, как переливается творение его рук в отблесках печи, она поняла, что он еще и настоящий мастер стекольного дела.

Наконец он остался доволен работой и, утирая пот со лба тыльной стороной ладони, взял напильник. Лори вовсе перестала дышать. Эта стадия, когда законченную вещь словно бы отпускают на свободу, разбивая стеклянный стебелек, связывающий ее с железной трубкой, — самая ответственная из всех. Отец называл ее «момент истины». Одно неверное движение — и кубок любви, ее кубок любви прорежет трещина, и тогда Алекс разобьет его и швырнет осколки обратно, в переплавку. И вдруг она с отчаянием осознала, что ни о чем на свете не мечтает больше, чем об этом кубке.

Словно кинжалом, замахнувшись напильником, Алекс с силой опустил его на стебелек, и кубок, целый и невредимый, покатился по верстаку. Джузеппе обернулся к ней, беззвучно изображая бурный вздох облегчения, остальные нестройно зааплодировали.

Затем Алекс, раскрасневшийся, с прилипшими ко лбу темными волосами, улыбаясь, повернулся к ней, глаза его светились торжеством. И в этот самый момент — момент истины, улыбаясь ему в ответ, Лори, охваченная внезапным трепетом, подумала: «Я люблю его».

Дурацкая ревность, бесцельные прогулки в пустой веренице сменяющих друг друга однообразных дней, физическое влечение — все это давно должно было раскрыть ей глаза на происходящее. Но я не могу, — в отчаянии подумала она, — не могу любить его. Я же не какая-нибудь влюбчивая пустышка — я люблю Джеймса.

Не любишь ты Джеймса, — вмешался внутренний голос, спокойный и рассудительный. — И никогда не любила его по-настоящему. И теперь, когда ты знаешь правду, что ты собираешься делать? Один презирает тебя, другой будет ранен до глубины души, узнав, что ты не сдержала данного ему слова; ты в ловушке.

Алекс приближался к ней, лицо его по-прежнему хранило отпечаток торжества, и ей захотелось взять это лицо в свои ладони и целовать. Но вместо этого она выдавила из себя почти естественную улыбку, не смея, однако, поднять на него глаза.

— Прими мои поздравления. Это настоящий шедевр, — сказала она деревянным тоном.

— Рад, что тебе нравится. — Он мгновенно перенял сухость ее тона. Взяв одежду, которую Лори продолжала сжимать в руках, совершенно позабыв о ней, он продолжал: — Ты собираешься провести здесь весь день?

— Нет, — быстро ответила Лори.

Он явно хотел, чтобы она ушла, да ей и самой надо было разобраться в бушующем у нее в груди урагане чувств.

— Вот и отлично. Мне нужно принять душ. — Он прикоснулся к ее руке, затем наградил ее тем, что со стороны, без сомнения, казалось нежным, исполненным любви поцелуем, но губы его едва скользнули по ее щеке. — Чао, мой ангел. — Как всегда, ее слегка царапнул остренький краешек насмешки. И Алекс удалился.

Возвратившись в Венецию, Лори несколько часов подряд бесцельно бродила по городу, но наконец оказалась у palazzo. Заперевшись в спальне, она принялась без устали мерить ее шагами, покуда не постучала синьора Черезо — сообщить, что пришла Елена, сестра Алекса. Так что Лори пришлось наклеить на лицо ослепительную приветливую улыбку, спуститься вниз разливать чай и вести светскую беседу.

Елена собралась уже уходить, когда появился Алекс.

— Елена, как я рад. — Он поцеловал ее в щеку. — Останешься ужинать?

— Очень жаль, но не смогу. — Она внимательно вглядывалась в брата, недовольно поджав губы. — Ты слишком много работаешь, Алекс. А что касается моей невестки… — Лори, неподвижно стоявшая в стороне, вздрогнула и, опомнившись, вновь растянула губы в улыбке. — Как тебе не стыдно, почему она такая бледная, такая изможденная? Если только — она быстро перевела взгляд с него на нее, и внутри у Лори все сжалось, когда она поняла, что за этим неизбежно последует, — мы не ждем маленького Алессандро.

Лори судорожно сжала руки и бросила на Алекса взгляд, исполненный немой мольбы.

— Я попала в точку? — Елена расплылась от восторга, неправильно истолковав явную неловкость невестки. — О, мама будет так счастлива! С самой свадьбы она только…

— Жаль разочаровывать тебя, Елена, — вкрадчивый голос Алекса пресек ее радостную болтовню. Он обвил рукой Лори, прижав ее к себе. — Но пока не ожидается никакого маленького Алессандро. По крайней мере, пока, да, дорогая?

Развернув Лори лицом к себе, он легонько поцеловал ее в губы. Она знала, что делает он это ради нее — впрочем, ради себя тоже, но не смогла ответить поцелуем на поцелуй.

После того как они попрощались с Еленой, рука Алекса, державшая ее за талию, безжизненно упала, словно была сделана из расплавленного стекла. Он взялся за кейс-атташе.