Делла Сванхольм - Выбор за тобой

– Я боюсь, Джон! – закричала Джессика. – Боже, если бы ты знал, как мне страшно! – Она зарыдала.

Яхту бросало из стороны в сторону. Тяжелые массы воды колыхались, вздымались, опадали, сшибались, превращались в зыбкие крутые горы, в пологие ложбины, в холмы и обрывистые овраги. Волны превращались в утесы; впадины между ними сначала напоминали овраги, потом – ущелья. Ветер выл и бесновался. Казалось, что где-то наверху гудел неведомый колокол. Буря распалялась все сильнее, точно дикий зверь, который жаждет крови, но никак не может заполучить причитающуюся ему добычу и насытиться ею.

Джон с нежностью стал вытирать слезы с ее щек.

– Бог мой, Джесс, не плачь, драгоценная моя любовь!

Джессика притянула его к себе и замерла на мгновение.

А потом скользнула руками ему под одежду, лаская его широкую грудь и спину.

– Люби меня, Джон! – вырвалось у нее. – Может, сегодня мы погибнем. Спеши! – В ее глазах читалась любовь, смешанная с безграничным отчаянием.

На миг сердце у Джона замерло – и вновь бешено заколотилось в груди. Он смотрел на Джессику и чувствовал, как все его существо погружается в сладостное небытие. В ушах у него зашумело, и он стиснул ее в объятиях.

– Люби меня! – прошептала она.

Джон заглянул в ее глаза и увидел, как он плывет, отражаясь в их таинственной глубине. Где-то там, в этом серебристом сумраке, вспыхивали языки пламени, и он почувствовал, как то же пламя зажглось в нем и охватило все его существо.

Он быстро сбросил с себя одежду. Внутри у него все трепетало, и это ощущение становилось все сильнее, пока не стало почти невыносимым. Джон ощутил колдовские чары теплого дрожащего тела, которое льнуло к нему каждой своей клеточкой. Он держал Джессику в своих объятиях, вдыхал ее запах, чувствовал, как густые шелковистые волосы касаются его щеки, а упругие девичьи груди прижимаются к его груди. А руки Джессики блуждали по его телу, словно открывали чудесную страну. Ее губы искали его рот, язык дрожал и манил. И, когда оба уже были больше не в состоянии вынести переполнявшее их блаженство, он лег сверху и мягко вошел в нее, и она ощутила его ритм, их ритм, ритм вселенной. От возбуждения у нее кружилась голова, сердце бешено стучало. Наконец все разразилось упоительным взрывом. Уши Джессики наполнились звуками прерывистых рыданий. Постепенно до нее дошло, что это ее собственный плач.

Обняв любимую своими сильными руками, Нельсон принялся ее укачивать как ребенка. У него и самого в голове стоял шум.

Его взгляд случайно упал на пол, и он внезапно понял, чем объясняется этот шум: в их каюту врывалась вода. Яхта куда-то проваливалась, пол буквально уходил из-под ног.

Видимо, с командой что-то случилось – яхтой никто не управлял.

Потрясенный Джон уставился на Джессику. В этот ужасный миг он осознал, что неуправляемая стихия может отнять у него любимую женщину, и скорее всего навсегда.

– Мы должны подняться наверх, чего бы нам это ни стоило! – постарался он перекричать шум воды. – Иначе через несколько мгновений каюта будет затоплена и мы окажемся в ловушке! – Он схватил Джессику за руку и потащил за собой вверх по лестнице.

Ступеньки бешено скользили у них под ногами, точно пытаясь сбросить их, но им все же удалось выбраться на палубу. Но – о ужас! – в рубке никого не было. Никого! Видимо, волны смыли команду за борт в одно мгновение.

Положение было катастрофическим. Наконец ему удалось оторвать от борта спасательный круг, который он протянул Джессике.

– Надевай… быстрей! – прохрипел он.

Она торопливо надела спасательный круг и стала ждать, когда Нельсон сделает то же самое. В это время под натиском бешеного порыва ветра рухнула грот-мачта. Джессика успела отскочить в сторону, но Нельсон зазевался, надевая спасательный круг. Мачта ударила его по голове и он упал.

– Джон, не умирай! Прошу тебя! Я с тобой! – успела прокричать Джессика, но Нельсон не шевелился.

Она с ужасом смотрела на его неподвижное тело. Но в этот момент огромная волна подхватила ее и смыла за борт. И прежде, чем она успела понять, что происходит, гигантская волна вынесла ее в океан. Джессика вцепилась в круг и стала молиться, не открывая рта. Очередная волна подняла ее вверх и сбросила с немыслимой высоты вниз. Перед глазами вспыхнули огненные круги, и свет померк. Больше Джессика ничего не чувствовала.

Едва занялся рассвет и первые лучи солнца позолотили верхушку спящего вулкана Ракатонга, как рыбаки острова Тира-Оа собрались в крытой пальмовыми листьями хижине Матеати, самого старого и опытного рыбака.

Через несколько минут им предстояло выйти в море. Но перед этим они должны были выполнить древний ритуал, без которого на протяжении вот уже нескольких сотен лет ни один рыбак Тира-Оа не решался отплыть от берега.

Матеати собрал высушенные раковины каури, кусочки плодов манго и маниока, бережно достал пучки высушенных трав, за которыми поднимался почти на самую вершину вулкана, и начал осторожно сыпать их в заранее разожженный очаг. Несколько мгновений спустя в воздухе запахло сладковатым дымком.

Встав на колени, Матеати нараспев заговорил:

– О, Тики, Бог человека, живущий на небесах, но создавший землю и воду, рыб и птиц, плоды и свинью, разреши нам выйти сегодня в море и сделай так, чтобы нам сопутствовала удача! – Он повернулся, и один из рыбаков подал ему спелый кокосовый орех. Матеати осторожно снял с ореха защитную кожуру и постучал острым камнем по средней линии. Скорлупа распалась на две аккуратные половинки, будто распиленная. Взяв одну из половинок ореха, он вылил находившееся в ней кокосовое молоко прямо в огонь, а потом долго всматривался в почерневшие угольки. – Все, – поднял он наконец глаза на других рыбаков, – Тики дал нам свое благословение. Мы можем выйти в море.

Рыбаки с шумом поднялись на ноги. Сам великий Тики обещал, что день будет удачным. Какое прекрасное предзнаменование! Очевидно, сегодня они вернутся домой с богатым уловом.

Но когда они вышли на пустынный песчаный берег, где сохли их лодки, то увидели там тело женщины, не подававшей признаков жизни. Похоже, женщину выбросило на берег еще до рассвета. Они осторожно приблизились к ней, но побоялись перевернуть тело. В их глазах застыл суеверный ужас. Неужели это означает, что в действительности Тики разгневался на них и не желает, чтобы они выходили в море?

Вскоре к этому месту сбежались почти все местные жители. Они шумели, галдели, но не предпринимали никаких действий. Наконец кто-то решил послать за врачом.

Вскоре доктор Филипп Лессаж, живший на острове почти восемь лет и пользовавшийся здесь огромным авторитетом, уже осторожно переворачивал женщину на спину.