Дженнет Лавсмит - Любовь вернулась

Утес, на котором сидела Элизабет, был не очень высок. Он образовывал козырек над поверхностью океана. На узкой полоске суши между ним и водой расположилось несколько семей с детьми, приехавших сюда на выходные. Но девушка почти не замечала смеха и криков детей, громкого разговора взрослых. Она была покорена пейзажем, открывшимся перед ее взором. Он, как никогда, соответствовал ее настроению: океан бурлил, волны с грохотом разбивались об утес, сильные порывы ветра трепали волосы. Девушка с наслаждением подставляла разгоряченное лицо под соленые брызги. Они смывали накопившуюся обиду и раздражение.

Элиз во время туров старалась максимально использовать свободное время: ходила по магазинам, выставкам или рисовала. Это помогало поддерживать хорошее состояние духа, взбодриться. Несмотря на присоединение к компании «Удача», она все-таки получала денег меньше, чем когда работала в Окленде. И все равно здесь ей нравилось больше. Какая работа могла дать бесплатные путешествия, экскурсии и свободное время, в которое можно спокойно посидеть и полюбоваться красотой природы? Пожалуй, только ее.

Она глубоко вдохнула соленый пахучий воздух океана и прикрепила к мольберту чистый лист бумаги. Как, какими красками изобразить эту красоту? Величественные скалы врезались в океан. Не очень далеко от берега находился волнолом, названный «Клык дьявола», о который с грохотом разбивались волны. Элиз всматривалась в пену, украшающую высокие гребни волн. Под лучами полуденного солнца вода окрасилась в темно-зеленый цвет, который ближе к вершине волн становился салатовым. Все было гармоничным и не предвещало опасности.

Элиз еще раз окинула взглядом океан до самого горизонта. Вот было бы здорово, если бы она смогла уловить движение! И как подобрать цветовую гамму? Девушка быстрым движением кисти смешала на картонке, которую использовала как палитру, синюю и зеленую акварель и сделала несколько мазков. Нет, это не то! Она скомкала испорченный лист и бросила его в мешок с мусором. Наконец после продолжительного труда у нее получился пейзаж, который по колориту почти не уступал действительности. И все равно что-то ее не устраивало. Может, попробовать добавить на горизонт немного лазури, подумала она, отступая на шаг и критическим взглядом осматривая свою картину.

— По-моему, замечательно, — раздался за спиной знакомый голос.

Испугавшись, она оглянулась и столкнулась взглядом с синими, как небо, глазами Талберта, который сидел на корточках и рассматривал ее работу. В мгновение ее охватило сильнейшее чувство радости и счастья. Но она тут же постаралась взять себя в руки.

— Я не знал, что ты так хорошо рисуешь.

Элиз смутилась от его похвалы.

— Я не рисую, я дурачусь. Боже! — Она говорит, как Пол. Девушка не могла отвести глаз от лица. Тала, пытаясь проникнуть в его сознание и понять, что его сюда привело. Неужели?.. Нет, этого не может быть. Конечно, здесь он по делу. Просто в городе он встретил Пола, который сказал, где она, пыталась убедить себя Элиз. Но почему так бешено и неистово забилось сердце? Тем временем Талберт встал и поцеловал ей руку. От этого прикосновения кровь забурлила в ней.

— У тебя здорово выходит, — сказал он. Увидев в сумке яблоко, он без разрешения взял его и, но успела она возмутиться, откусил от него огромный кусок. — Из-за тебя я пропустил обед.

— Из-за меня? — Но ее голос оборвался, когда он нежно провел большим пальцем по запястью, в том месте, где бился пульс.

— Хм, не такое сладкое, как ананас, сказал он, откусывая яблоко. Элиз вспыхнула, вспомнив тот день, когда он помогал ей консервировать. Она ясно вспомнила сладкий вкус ананаса и… их поцелуй. Нежные и в то же время требующие губы вызывали в ней такие эмоции, о которых она раньше не подозревала.

Талберт вспомнил, какую клятву он себе дал, и, раскаявшись в том, что позволил себе нарушить ее, отошел на несколько шагов от девушки. Она глубоко вздохнула.

— Я удивлена… Что ты здесь делаешь? — Элиз старалась говорить как можно спокойнее, но ее выдавал дрожащий голос.

— Ищу тебя, — просто ответил Тал, старательно отворачиваясь в сторону.

— Ты проделал такой дальний путь только для того, чтобы увидеть меня?

Он кивнул.

— Это была нелегкая задача. Я искал тебя и в гостинице, и в салоне. Хорошо, что встретил твою группу.

Девушка порадовалась, что он не смотрит на нее и не видит, каким счастьем светятся ее глаза. Что случилось? Почему этот человек, который избегал ее несколько недель, вдруг приехал сюда, чтобы увидеться с ней?

— Я ушла пораньше из салона, — объяснила она. — Карикатуры — это не мое пристрастие.

— Это я уже понял, — сказал Талберт, взглянув на рисунок еще раз. — Ты предпочитаешь более трудное дело.

— Почему? — не поняла она.

— Когда Санд рисует карикатуры, его натурщики, по крайней мере, не двигаются, — объяснил он. В его глазах блестели искорки смеха. Он явно вызывал Элиз на словесную дуэль.

— Что ты имеешь в виду? — серьезно спросила она.

— Природа никогда не стоит на месте. Она постоянно меняется.

— Я не задумывалась над этим… — Но, заметив озорной блеск в его глазах, она решительно сказала: — Природа всегда на месте.

— Что?

— Разве ты не видишь постоянство природы? Такой ее создал Бог, и она не изменяется ни во времени, ни в пространстве.

Тал пристально посмотрел на нее.

— Ты считаешь, что всем на Земле распоряжается Бог?

— Да. Все, что мы видим перед собой, — это послание Бога. Ему одному подвластен мир, природа, наши судьбы, и в конце концов благодаря его незримой помощи мы чувствуем себя защищенными и уверенными. Несмотря ни на что, земля будет вращаться, солнце вставать и заходить. И этот океан будет здесь еще долгое время после нашей смерти. — Внезапно она замолчала, смутившись своего порыва. Она опустила глаза, стараясь не смотреть на него.

— Вечный покой, — задумчиво сказал он. Элиз посмотрела в его сторону сквозь опущенные ресницы. Талберт стоял на краю утеса, глядя в океан, думая о чем-то далеком и недоступном для нее. Крепчавший ветер обдувал его фигуру, рубашка развевалась, как флаг корабля. Потом он взглянул на ее рисунок. — Послание Бога? Или как ты это называешь?

— Не надо сравнивать мой эскиз с действительностью. Нам никогда не достичь истинного видения окружающего нас мира. Это неподвластно нашему разуму. А то, что ты видишь на листе бумаги, всего лишь слабая попытка. Посмотри, — она указала рукой на океан. — Каждая капелька, каждая волна окрашена в свой собственный неповторимый цвет, который будит определенные идеи и мысли в нашем сознании. Разве можно передать это совершенство? Мой рисунок — это эскиз, попытка, наконец, просто имитация.