Кристина Холлис - Самая счастливая

— Мой отец женился по любви и был обманут. Если моя собственная мать была неверна отцу, как я могу после этого верить женщинам?

— Но женщины разные. — Мег твердо стояла на своем. — Моя мать совершенно не похожа на твою. По крайней мере, не была похожа, пока я не уехала в Италию…

— А теперь изменилась? — Джианни внимательно взглянул на нее и, когда Мег молча кивнула, произнес: — Я говорил тебе об этом. — В его голосе прозвучало такое сожаление, что Мег поняла: он сочувствует ей, а не пытается показать свое превосходство.

— Никто не виноват, Джианни. Я покинула тебя, потому что мои чувства были оскорблены. Когда я приехала домой, то поняла, что ты оказался прав. Времена изменились, люди продвинулись вперед. А я… я должна была вести себя как взрослый человек, и тогда мы общались бы с тобой совсем на других условиях. — Мег замолчала. К горлу ее подступил комок, грозивший выдать ее истинные чувства. — Мы должны расстаться с тобой окончательно, прямо сейчас.

— Конечно. — Джианни легко мог разбить ее сердце на маленькие кусочки. Должно быть, это было для него привычным делом. Плачущая девушка, нежное прощание, притворное сожаление…

Словно из ниоткуда зазвонил мобильный телефон. Поставив свой бокал, Джианни направился к пиджаку, брошенному на спинку стула. Достав мобильный из внутреннего кармана пиджака, он тихо выругался и отключил звонок, не ответив на него.

— Ах да, пока я не забыла, — сказала Мег. — Удали, пожалуйста, мой номер из своего телефона. — Она надеялась, что Джианни не заметит дрожи в ее голосе.

— Я не могу, — признался он, — его там никогда и не было.

Боль, которая так долго терзала Мег, подступила к глазам. Стараясь скрыть ее, Мег враждебно взглянула на Джианни:

— Но ведь в мобильнике записаны все важные для тебя номера!

Шокированный слезами, блеснувшими в ее глазах, Джианни быстро ответил:

— Только не твой. О, не надо на меня так смотреть — чего еще ты ожидала от меня? Ты хочешь, чтобы я солгал тебе и сказал, что твой номер телефона записан в моей базе? Нет, спасибо. Лгать я предоставляю другим людям — таким, как моя мать.

— Джианни! Как можешь ты быть таким бессердечным? — с горечью воскликнула Мег. — Я считаю, что ты не хочешь жениться потому, что слишком эгоистичен! А ты приводишь отговорку — печальный опыт твоего отца. На самом деле он мечтал о том, чтобы ты женился!

Несколько долгих секунд Джианни смотрел на нее, не в силах подобрать подходящие английские слова.

— Твой отец всегда смотрел в будущее. Я достаточно много с ним беседовала и поняла: традиции семьи Беллини угнетали его. Он был готов к переменам. Он так хотел видеть тебя женатым, Джианни. Он уже был готов смириться с тем, что твоя избранница незнатного происхождения, лишь бы она любила тебя за все то хорошее, что в тебе есть.

— О чем ты говоришь? — воскликнул Джианни. — Я был его наследником. Отец вынужден был думать об этом. Когда я вспоминаю о том, как он поднимал брови за завтраком, в очередной раз увидев мое имя в заголовках утренних газет… Когда он спрашивал меня, почему я не привожу в дом девушек, чтобы познакомить их с ним, я думал, что он язвительно шутит. А роскошные банкеты, устраиваемые им в Нью-Йорке и Афинах, на которые именитые гости приводили своих дочерей… — Джианни запнулся, голос его затих, а потом окончательно пропал. Джианни уставился перед собой, пытаясь подобрать нужные слова.

— Значит, твой протест против брака был совершенно необоснованным, Джианни. Отец твой хотел, чтобы ты женился. И теперь у тебя не осталось никаких оправданий. Давай попрощаемся, и тогда ты сможешь пойти и вручить орхидею, которую я тебе привезла, той бедной женщине, которая собирается стать твоей женой.

Упоминание об «оправданиях» возвратило Джианни к реальности. Схватив за руку Мег, он потащил ее за собой. Она подумала было, что Джианни хочет вышвырнуть ее вон из дома. Но Джианни направился не к входной двери, вместо этого он привел Мег в столовую, примыкавшую к холлу. Там был накрыт обед на двоих. Большой стол, стоявший посередине, был уставлен столовым серебром и тарелками из тончайшего китайского фарфора со сдержанным орнаментом из золотистых листьев. В центре стояла орхидея, которую принесла Мег, все еще в целлофане и лентах. Верхний свет был выключен, горели лишь настенные бра, и комната казалась уютной и теплой.

— Аристократическая итальянская девушка — это то, что мне сейчас нужно меньше всего, — пробормотал Джианни, обводя Мег вокруг стола. На дальней стене висело огромное зеркало в тяжелой позолоченной раме. Под ним стоял ореховый буфет, ярко отполированный. Когда они подошли ближе, Мег увидела молодое лимонное деревце в терракотовом горшке, стоявшее на буфете. Все сияло и переливалось в ярком свете множества свечей.

— Твой отъезд словно разбудил меня. С тех пор я каждую секунду обдумываю то, что произошло. И все еще убежден, что ты поступила неправильно, Мег.

— Это меня не удивляет.

Джианни схватил ее за плечи:

— Подожди! Послушай меня — ты пробила брешь в моих обоснованиях, Мег. Ты слышишь это? Всю свою жизнь я работал для того, чтобы построить свое будущее — таким, каким я его себе представлял. Я хотел родить законного сына, чтобы он продолжил наш род. Цель моя не изменилась, но ты заставила меня понять, что я выбрал неправильный способ.

Мег прищурила глаза:

— А сколько способов существует, чтобы разбить женское сердце?

Джианни гневно взмахнул рукой:

— Я считал себя прогрессивно мыслящим менеджером, но на деле оказалось, что я всегда оглядывался назад. Я был окружен ожиданиями прошлого и обязанностями, налагаемыми титулом графа. Они всегда преследовали меня. Поэтому я принял решение. Что ты об этом думаешь? — И он указал на лимонное деревце.

С веточек свисали маленькие мешочки из красного бархата. Каждый был подвешен на золотистой нити, и под весом этих мешочков деревце склонилось.

— Похоже на рождественскую елку, — медленно произнесла Мег.

— Это все для тебя.

Нерешительно Мег шагнула вперед.

Маленькие подарки словно молили о том, чтобы к ним прикоснулись, взяли и открыли. Но почему-то Мег не смогла этого сделать. Наверное, Джианни пытался подкупить ее. Мег представила себе, что это капли ее крови, льющиеся из сердца, страдающего от любви к нему. Медленно она дотронулась до его спины. Ей надо оторвать от себя его пальцы… Она должна отпустить его…

— Возьми — это все твое, — настаивал Джианни. — Если хочешь.

— Это все для меня? Почему? Мне от тебя больше ничего не надо, Джианни. Теперь уже не надо.