Айра Уайз - Объяснение в любви

В кои-то веки нашелся человек, правильно идентифицировавший натурщицу Ренана Бенавенте. А теперь — что за ирония судьбы! — он вдруг решает, что ошибся и склоняется ко всеобщему мнению.

— Мы были очень похожи, — сдержанно произнесла Анхела. — Нас многие путали.

— Были?.. — тут же насторожился гость.

— Мать умерла два года назад, — пояснила молодая женщина.

— Мои соболезнования, — буркнул себе под нос сеньор Дорадо.

— Спасибо, — поблагодарила Анхела. Как официально, как холодно это прозвучало!

Разве в подобной ситуации не полагается испытывать хоть что-нибудь? — спрашивала она себя. Есть же на свете такая вещь, как пресловутый «зов крови»? Осознав, что она до сих пор стоит в дверях, Анхела направилась в гостиную. Настороженно оглядываясь по сторонам, гость проследовал за ней. Интересно, чего он опасается? Что она выхватит из-за корсажа кинжал?

— У тебя даже походка в точности как у Росауры, — отметил он.

Анхела коротко улыбнулась. Ничего нового она не услышала. Да, она как две капли воды похожа на мать.

— Не желаете ли присесть? — учтиво пригласила Анхела. — Может, выпьете чего-нибудь? Кофе или?..

— Я твой отец! — внезапно рявкнул гость, обрывая собеседницу на полуслове. — Точки над «i» расставлены, так что с любезностями можно покончить. Чего ты хочешь?

— П-простите? — недоуменно заморгала молодая женщина.

— Ты меня слышала, — нетерпеливо отозвался сеньор Дорадо. — Назови твою цену.

Анхела ушам своим не верила: ей казалось, что она спит и видит дурной сон.

— Но ведь это вы пришли ко мне сюда, — напомнила она. — Я вовсе не…

— Предупрежден — значит вооружен, — фыркнул гость. — Я догадывался, что очень скоро ты заявишься ко мне, и решил опередить тебя. — Он пожал плечами. — Я хочу знать: во сколько мне обойдется твое молчание?

Ее молчание? Анхела недоуменно уставилась на собеседника. Сеньор Дорадо пришел сюда, будучи свято уверен, что она вот-вот начнет его шантажировать?

— Но я вовсе не требую…

— Такие, как ты, всегда требуют!

Дыхание у Анхелы перехватило. Сколько презрения в его голосе! Сколько презрения в его взгляде! Да этот человек ее всей душой ненавидит! Он совсем не знает дочери, однако загодя счел ее расчетливой интриганкой. «Такие, как она…» Перед мысленным взором Анхелы возникло надменное лицо миссис Риджмонт… Все вы, богачи и аристократы, одинаковы!

— Росаура меня надула, обвела вокруг пальца, — проворчал сеньор Дорадо. — Тебе вообще не полагалось появляться на свет.

Интересно, он понимает, что говорит? Анхела внезапно ощутила приступ тошноты.

— Вы сочли само собой разумеющимся, что моя мать уедет в Мадрид и сделает аборт? — решила уточнить молодая женщина. — Только потому, что вам это было на руку?

— Росаура требовала денег, — пояснил сеньор Дорадо. — Я предположил, что эти средства нужны ей для того, чтобы избавиться от… проблемы.

— Проблемой моей матери была не я, а вы! — возмущенно вскричала Анхела. — Деньги ей требовались для того, чтобы не умереть с голоду! Вы бросили ее без гроша в кармане, закрыли банковский счет, даже за квартиру не заплатили!..

— Такова жизнь, знаешь ли, — равнодушно пожал плечами гость. — Со временем ты сама в этом убедишься… когда пробьет твой час.

Вот как, значит, негодяй обошелся с ее матерью! Не поэтому ли несчастная Росаура навсегда утратила самоуважение? Как могла она полюбить такого подонка? Как не разглядела его истинного лица?

— Меня от вас тошнит, — с отвращением проговорила Анхела.

— Вот только не надо нравоучений, сеньорита! — взорвался гость. — На себя бы посмотрела! Живешь с мужчиной, которому продалась за деньги! — Лицо сеньора Дорадо вновь превратилось в каменную маску, в холодном голосе звенело презрение. — Ты думай, с кем говоришь! А то, как бы я сам не объявил всему миру, что любовница Клайва Риджмонта — незаконнорожденная дочка Луиса Дорадо! А пресловутая «Женщина в зеркале» — ее дешевая потаскушка-мать!

Анхела со всего размаху влепила ему пощечину. Это получилось само собою, она просто не сумела сдержаться. И ни малейшего раскаяния по этому поводу не испытала. Мгновение отец и дочь стояли лицом к лицу, испепеляя друг друга взглядами. Затем гость схватился за пламенеющую щеку, в его глазах читалось обещание скорой мести.

— Извольте выйти вон, — отчеканила Анхела.

— Между прочим, это не твой дом, чтобы выгонять меня за порог, — ответствовал гость, язвительно усмехаясь. — Просто назови сумму, и все.

Тут сеньор Дорадо невозмутимо извлек из внутреннего кармана чековую книжку. Никак откупиться собрался! Молодая женщина себя не помнила от гнева. И хорошо, что так, — в противном случае она бы наверняка разрыдалась.

А гость подумал минуту, взялся за перо и вписал в нужную строчку весьма внушительную цифру.

— Этого должно хватить, — не без самодовольства произнес он, вручая чек дочери. Кажется, сеньор Дорадо сам не ожидал от себя подобной щедрости.

Не сводя с отца глаз, Анхела разорвала чек надвое, затем еще раз, и еще и демонстративно швырнула клочки в мусорную корзину. Потом, не говоря ни слова, повернулась и вышла из гостиной.

Будь тут Клайв, он бы наверняка одобрил ее поступок. Но Клайва не было. Более того, Анхела вовсе не собиралась его дожидаться. Если собственный отец видит в ней лишь дешевую содержанку, вправе ли она рассчитывать на уважение других людей?

Нужно бежать, и скорее. Немедленно, сейчас! Пока не вернулся Клайв и не убедил ее в обратном. Что самое печальное, ему это несложно! Одно слово, одно прикосновение — и она вновь примется ластиться к нему точно котенок!

Лусия дожидалась в прихожей. Она обеспокоенно хмурилась: возможно, до нее донеслись обрывки разговора.

— Будьте добры, проводите сеньора Луиса Дорадо к выходу, — небрежно обронила Анхела и, стремительно пробежав мимо, скрылась за дверями спальни.

В то самое время, когда Анхела «знакомилась» со своим отцом, в тиши фамильной библиотеки Клайв объяснялся со своим. Повсюду красовались бесценные произведения искусства — наследие нескольких поколений одержимых коллекционеров. Сама усадьба, если на то пошло, являлась национальным достоянием.

— Мне нужна твоя поддержка, — мрачно заявил Клайв. — Я совершенно не хочу враждовать с собственными родителями, но, если вы с матерью меня вынудите, что ж, мне придется объявить вам войну! — Слова эти заключали в себе и предупреждение, и угрозу.

— Ты, никак, просишь, меня приструнить твою матушку? — Мистер Риджмонт саркастически усмехнулся. — Извини, сынок, но я слишком болен, а может быть, слишком мудр, чтобы брать на себя подобную задачу.