Эмма Ричмонд - Роковой мужчина

Чем больше она думала об этом, тем более привлекательной казалась ей эта идея. Месяц, решила она. Она попутешествует около месяца, посетит те места, которые никогда не видела, а хотела бы увидеть, – Йорк, северную Англию на границе с Шотландией… В каком-нибудь ближайшем отеле надо остановиться и отдохнуть… По дороге всегда можно купить необходимую одежду, туалетные принадлежности…

Месяц спустя, первого июня, после долгих скитаний она окончательно вернулась в Кенсингтон, и ее маленький дом показался ей совсем незнакомым, словно она увидела его впервые. Можно его продать, подумала Гита отстраненно, продать и переехать куда-нибудь подальше. Возможно, ей придется это сделать, размышляла она с горькой улыбкой, так как не исключено, что она беременна. Возможно, это не так, возможно, задержка вызвана стрессом и непрестанными тревогами. Но тогда, в коттедже Синди, она раз или два забыла принять таблетку вовремя…

Это было бы последней каплей… родить ребенка от человека, который не любит детей, не хочет иметь ни жену, ни семью. Во всяком случае, с ней, Гитой, он не желает иметь ничего общего. Если она беременна, то ей просто придется переехать. Офис Генри находится, совсем рядом с ее домом, и ни к чему подвергать себя риску сталкиваться с ним. Тем более на поздних месяцах беременности, с большим животом, неуклюжей…

Со вздохом грусти она устало уронила голову на руль, подумав: может ли ее жизнь стать еще хуже? В течение последних нескольких недель она, как страус, прятала голову в песок, каждую ночь меняла отели, мчалась и мчалась вперед – и ничего из этого не помнила.

Выбравшись из машины, она вынула из багажника свой новый чемодан и вошла в дом. Но этот дом больше не казался ее настоящим домом.

Полчаса спустя кто-то позвонил у порога. Думая, что это наверняка Дженни с почтой, она открыла дверь – и увидела Генри.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

На нем был тот же элегантный плащ, и он стоял к ней спиной. Его шелковистые волосы вились над поднятым воротником, и она почувствовала, что сейчас заплачет.

Он медленно повернулся и посмотрел на ее усталое, осунувшееся лицо.

– Привет, Гита, – тихо сказал он. Его глаза больше не были холодными. Скорее печальными.

С трудом, оторвав от него взгляд, она посмотрела куда-то в сторону.

– Уходи, Генри.

– Нет.

Решительно шагнув внутрь, он плотно закрыл за собой дверь, и она поспешно ретировалась на кухню. Он последовал за ней.

– Как у тебя дела? Дурацкий вопрос: я сам вижу как. Где ты была?

– Далеко, – проговорила она коротко.

– Далеко где?

– Везде, нигде. Какая разница?

– Никакой, – согласился он таким же усталым, как у нее, голосом. – Я уехал из Блэйкборо-Холл минут через пять после твоего отъезда, мчался, как маньяк, пытаясь тебя нагнать, был здесь около семи вечера и просидел в машине до следующего утра. Просто сидел и ждал. Я понятия не имел, то ли ты попала в аварию, то ли у тебя сломалась машина… Не знал, звонить ли мне в полицию. Если бы утром Дженни не сказала мне, что ты звонила… – Нетерпеливо отбросив прядь волос со лба, он уставился на нее, затем схватил ее за плечи и мягко привлек к себе.

– Не надо, – сквозь зубы сказала она, отодвигаясь.

– Не надо, – тут же согласился он. – Вряд ли это уместно, не так ли? Учитывая обстоятельства.

– Откуда ты узнал, что я вернулась?

Он мрачно улыбнулся.

– Я только что прилетел из Штатов, и на моем автоответчике оказалось сообщение. Уезжая, я нанял человека следить за твоим домом и дать мне знать, как только появится твоя машина.

– Понятно. И чего же ты хочешь?

– Поговорить с тобой, объяснить… Мне пришлось улететь в Нью-Йорк. Я и так столько раз менял билеты на этот рейс, что… Я просто не мог откладывать вечно эту чертову поездку!..

– Конечно.

Отойдя от него и встав по другую сторону стола, она смотрела на него. Ждала. С тем же выражением, с каким он когда-то смотрел на нее.

– Я увидел ее лицо, – добавил он тихо. – После того, как ты уехала. Всего лишь на какое-то мгновение, в зеркале заднего вида. Она улыбалась – не огорченно, не расстроено. Улыбалась, как довольная кошка. И тогда я все понял.

– Ты все понял еще до этого, – возразила она равнодушно.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты все понял еще до этого, – повторила она. – Ты что-то понял еще тогда, когда я только вернулась из Парижа. Ты пришел сюда и был совсем другой.

Ему даже не нужно было копаться в памяти, он просто посмотрел на нее и медленно кивнул.

– Но не о Люсинде, нет.

– А о чем же? – спросила она без особого интереса.

– О Мэттью, – негромко сказал он. – О твоем единственном до меня любовнике.

– Мэттью? – в растерянности проговорила она. – А при чем тут Мэттью?

– А притом, что ты встречалась с ним, что его брак распался, что вы с ним…

– Что? – требовательно спросила она. – Что мы с ним?

– …до сих пор находитесь в близких отношениях.

– Находимся в близких отношениях? Ты с ума сошел?

– Скорее всего, я действительно сошел с ума, – согласился он устало и кивнул. – Ты даже не сказала мне, что Люсинда тоже его знает.

– Разумеется, она его знает! Она знает всех моих друзей! А почему бы и нет? Мы же были близкими подругами! Мы иногда встречались все вместе, вчетвером! Я с Мэттью и она с кем-нибудь из своих приятелей!

– Да, – кивнул он и вздохнул. – Он, кажется, фотограф, не так ли?

– Да. Ну и что с того?

Генри выжидательно смотрел на нее, наблюдая, как догадка медленно проступает на ее лице.

– Нет, – с трудом, хрипло выдавила она. – Я никогда не поверю, что Мэттью хоть как-то причастен к плану Синди и сознательно хотел причинить мне зло!

– Я всего лишь хотел сказать, что он показал ей, как проявлять пленку и печатать фотографии. Он не знал, зачем ей это было нужно. Она его попросила, и он показал. – Запустив пальцы в волосы, он помолчал и продолжил: – Люсинда назвала Мэттью день, когда ты возвращаешься из Парижа. А мне сказала, что вы были любовниками. И что вы с ним любовники до сих пор! И что именно из-за этого распался его брак. И поэтому когда я приехал к тебе тогда, то был ужасно зол.

– А просто взять и спросить у меня ты не мог? – горько усмехнулась она. – Нет, ты просто ушел, когда я спросила у тебя…

– Обвинила…

– Нет, спросила! Уходи, Генри, – приказала она ровным голосом. – Мне кажется, нам больше нечего сказать друг другу. Все и так понятно.

Повернувшись к нему спиной, она посмотрела в окно. Нечего сказать, кроме того, что она, возможно, ждет его ребенка. Но ведь она не может сообщить ему об этом, верно?

– Гита…

– Уходи! – закричала она. – Ты даже представить себе не можешь, что мне пришлось перенести…