Саския Бергрен - Сладость греха

— А что, по-твоему, я делаю? — Влажным языком Бен коснулся мочки ее уха.

— По-моему, выступаешь в роли утешителя. Я ищу забвения, и ты пришел мне на помощь.

Бен провел ладонями по молочно-белым округлостям грудей, слегка надавливая на напрягшиеся соски.

— Не лги себе, Флорин. Да, я тебе нужен, но утешение тут ни причем. Мы с первых же мгновений это поняли, верно?

Девушка задохнулась, выгнула спину.

— Ты делаешь мне больно, Бенедикт.

Хватка тут же ослабла.

— Прости, — шепнул он хрипло.

Склоняясь над ней, Бен снова поцеловал ее в плечо, затем в щеку, в мочку уха. Флорин прижалась затылком к его груди и снова накрыла его ладони своими.

— Ох, Флорин, я люблю тебя, ужасно люблю, — зашептал он. — Это вовсе не весеннее наваждение, это — смысл моей жизни.

Сердце девушки неистово забилось, пульс участился. Ей тоже отчаянно хотелось признаться в любви, но вместо запретных слов Флорин вымолвила:

— Я знаю, Бенедикт, знаю. Мне тоже нелегко.

Бен запрокинул ей голову и поцеловал так пылко, что в крови Флорин запылал пожар. Язык его сводил с ума — искушал, дразнил и испытывал, описывал круги, легонько скользил вдоль зубов, заглядывал в самые сокровенные уголки. Но все ее существо требовало иных ласк, более интимных и жарких. Не в состоянии долее выдерживать эту пытку, Флорин вскочила со стула.

— А теперь ты садись! — потребовала она, хватая щетку. — Пришла моя очередь!

Захваченный врасплох Бен огромным усилием воли заставил себя расслабиться, затем, не сводя взгляда с Флорин, уселся на стул — задом наперед, спиной к зеркалу. Провел ладонями по ее бедрам, обхватил руками ягодицы и притянул ближе. Припал губами к упругой груди, упиваясь благоуханным теплом, но Флорин поспешно высвободилась.

— Не сейчас. Позволь мне насладиться властью, позволь почувствовать себя женщиной. Ты заставил меня ждать, теперь — мой черед. Расслабься, закрой глаза… пожалуйста…

Бен послушался. Покорно опустил руки на спинку стула, слегка сгорбился. Дыхание вырывалось из груди с трудом, но, что до прочего, похоже, он превосходно владел собой.

И вот желанный миг настал. Флорин сделала то, о чем мечтала бессчетное число раз: запустила пальцы в его кудри. Шелковистые пряди почти высохли, только затылок еще оставался влажным. Она провела щеткой ото лба до шеи, затем от висков — к тому же месту. Бен зажмурился от удовольствия.

— Что меня пленило с первого взгляда, так это твои глаза и волосы. В первый же вечер мне отчаянно захотелось ощутить твои кудри под пальцами, надышаться ими.

Флорин зарылась лицом в мягкие пряди — более шелковистых волос она в жизни своей не касалась. Девушка жадно вдохнула аромат свежести, влажное дыхание Бена обожгло ей грудь. Но дальше этого он не пошел — покорный ее воле, Бен воздерживался от поцелуев и ласк. Очень довольная Флорин вернулась к прерванному занятию. Она расчесывала светлые кудри уже около минуты, когда пальцы Бена сомкнулись под ее правым коленом. Двинулись вверх, к алым нейлоновым шортам. Затаив дыхание, Флорин посмотрела на Бена — глаза того по-прежнему были закрыты. Но пальцы снова пробежались вниз, к колену, а затем повторили тот же путь, но уже по левой ноге. Щетка в руке Флорин двигалась все медленнее и медленнее…

Бен погладил ее бедро, поднялся выше… Рука Флорин замерла, щетка запуталась в волосах. А настойчивые пальцы Бена снова двинулись вверх и скользнули под кружево трусиков. Погладили нежную кожу и неспешно вернулись назад.

Затем он запустил под кружевную ткань всю ладонь — и Флорин с трудом сдержала дрожь. Заморгала. Уронила руки Бену на плечи, облизнула языком пересохшие губы. Шагнула вперед — и колени ее уперлись в спинку стула.

Жаркий, влажный язык легонько коснулся ее живота. Бен ухватил и затеребил зубами пояс шорт, затем снова откинулся назад и заглянул в ее синие, расширенные страстью глаза.

— Опустись на пол, — потребовал он хрипло, сжимая ладонями ее бедра.

Ни минуты не колеблясь, Флорин опустилась на колени. Тогда Бен встал, отпихнул стул и устроился на полу рядом с ней. Правая рука легла ей на спину, левая скользнула под шорты и, трусики. Щетка упала на пол с глухим стуком, с губ девушки сорвался приглушенный вскрик.

Флорин до боли вцепилась в плечо любимого, подлаживаясь под размеренный ритм его движений. Провела рукою по мускулистой груди Бена, задела сосок, проследила клинообразную полоску темных волосков, что резко сужалась книзу, к шортам.

Бен предоставил ей полную свободу действий.

Следуя его примеру, Флорин запустила руку под джинсовую ткань, и Бен глухо застонал, откинувшись назад.

Тогда Флорин потянулась к его поясу. Ощутив прикосновение теплых пальцев, Бен вдохнул поглубже, создавая зазор между тканью и телом. Мускулы его живота наводили на мысль о мраморной скульптуре. Флорин расстегнула тяжелую металлическую пуговицу, взялась за молнию — и медленно потянула замочек вниз.

Бен вздрогнул всем телом, когда она дотронулась до его напрягшегося естества — очень осторожно, почти застенчиво, одними подушечками пальцев.

— Флорин, Флорин, я так долго мечтал о твоих прикосновениях, — хрипло зашептал он, наклонившись вперед.

А ведь она всегда считала, что подобные слова обычно произносят женщины! Но Бен не похож на других мужчин. Он не стыдится слабости, не смущается высказывать вслух самые сокровенные мысли. Это нравилось Флорин и поощряло ее к более смелым ласкам.

— О, Бенедикт, ты совершенен! Я всегда это знала. Я ночами не смыкала глаз, представляя, как ты меня коснешься… О!..

Она задохнулась, запрокинула голову, потому что язык его скользнул ей в рот, подстраиваясь под заданный ритм.

Бен медленно поднялся, заставляя встать и ее. Одним движением стянул с нее шорты и трусики. А в следующее мгновение его джинсы упали на пол. Глухо звякнула мелочь в одном из карманов. Бен перешагнул через них, и губы влюбленных встретились, языки снова затеяли упоительную игру, а руки ласкали, гладили, изучали и постигали…

— Тише, любимая, — шепнул он ей в губы. — Я уже на грани.

— И я тоже.

Бен приподнял голову и улыбнулся.

— Так быстро?

— Слишком быстро, да? — смутилась она.

— Ммм… — Бен подарил ей восхищенный взгляд. — Ничуть. Иди сюда…

Флорин шагнула к кровати и легла навзничь. Бен опустился на колени, развел ей бедра грудью, обхватил руками ее тело, покрыл поцелуями нежную впадинку у талии. И вот — о блаженный миг! — расцеловал ее груди по очереди, сначала левую, затем правую. Флорин погрузила пальцы в его волосы, не позволяя отстраниться, силой направила губы к дерзко приподнятому соску, что словно тянулся навстречу его языку. Бен затеребил соски губами — так музыкант, играющий на кларнете, проверяет и настраивает инструмент, прежде чем извлечь из него изумительной чистоты звук.